настоящее время между нами существующих. Упорное же ваше, милостивый
государь, желание стоять на своем и насильственно войти в круг моего бытия
и всех отношений моих в практической жизни выступает даже за пределы,
требуемые одною лишь вежливостью и простым общежитием. Я думаю, нечего
упоминать здесь о похищении вами, милостивый государь мой, бумаги моей и
собственного моего честного имени, для приобретения ласки начальства, -
ласки, не заслуженной вами. Нечего упоминать здесь и об умышленных и
обидных уклонениях ваших от необходимых по сему случаю объяснений. Наконец,
чтобы все сказать, не упоминаю здесь и о последнем странном, можно сказать,
непонятном поступке вашем со мною в кофейном доме. Далек от того, чтоб
сетовать о бесполезной для меня утрате рубля серебром; но не могу не
выказать всего негодования моего при воспоминании о явном посягательстве
вашем, милостивый государь, в ущерб моей чести и вдобавок в присутствии
нескольких персон, хотя не знакомых мне, но вместе с тем весьма хорошего
тона..."
будет; не слишком ли это обидчиво, - этот намек на хороший тон, например?..
Ну, да ничего! нужно показать ему твердость характера. Впрочем, ему можно,
для смягчения, этак польстить и подмаслить в конце. А вот мы посмотрим".
если бы не был твердо уверен, что благородство сердечных чувств и открытий,
прямодушный характер ваш укажут вам самому средства поправить все упущения
и восстановить все по-прежнему.
моего в обидную для вас сторону, а вместе с тем и не откажетесь объясниться
нарочито по этому случаю письменно, через посредство моего человека.
виноват? Он сам виноват: сам доводит человека до необходимости требовать
письменных документов. А я в своем праве...
запечатал и позвал Петрушку. Петрушка явился, по обыкновению своему, с
заспанными глазами и на что-то крайне сердитый.
губернского секретаря Вахрамеева. Вахрамеев сегодня дежурный. Понимаешь ты
это?
и скажешь ему, что дескать, вот так и так, дескать, барин приказал вам
кланяться и покорнейше попросить вас справиться в адресной нашего ведомства
книге - где, дескать, живет титулярный советник Голядкин?
живет новопоступивший чиновник Голядкин?
это дашь, Голядкин-то... Чего смеешься, болван?
смеяться...
твой барин, как же он там; что, дескать, он, того... ну, там, что-нибудь
будет выспрашивать, - так ты молчи и отвечай, дескать, барин мой ничего, а
просят дескать, ответа от вас своеручного. Понимаешь?
здоров, и в гости, дескать, сейчас собирается; а от вас, дескать, они
ответа просят письменного. Понимаешь?
ж он смеется? Дожил я до беды, дожил я вот таким-то образом до беды!
Впрочем, может быть, оно обратится все к лучшему... Этот мошенник, верно,
часа два будет таскаться теперь, пропадет еще где-нибудь. Послать нельзя
никуда. Эка беда ведь какая!.. эка ведь беда одолела какая!.."
пассивную двухчасовую роль в ожидании Петрушки. С час времени ходил он по
комнате, курил, потом бросил трубку и сел за какую-то книжку, потом прилег
на диван, потом опять взялся за трубку, потом опять начал бегать по
комнате. Хотел было он рассуждать, но рассуждать не мог решительно ни о
чем. Наконец агония пассивного состояния его возросла до последнего
градуса, и господин Голядкин решился принять одну меру. "Петрушка придет
еще через час, - думал он, - можно ключ отдать дворнику, а сам я покамест и
того... исследую дело, по своей части исследую дело". Не теряя времени и
спеша исследовать дело, господин Голядкин взял свою шляпу, вышел из
комнаты, запер квартиру, зашел к дворнику, вручил ему ключ вместе с
гривенником, - господин Голядкин стал как-то необыкновенно щедр, - и
пустился, куда следовало. Господин Голядкин пустился пешком, сперва к
Измайловскому мосту. В ходьбе прошло с полчаса. Дойдя до цели своего
путешествия, он вошел прямо во двор своего знакомого дома и взглянул на
окна квартиры статского советника Берендеева. Кроме трех завешенных
красными гардинами окон, остальные все были темны. "У Олсуфья Ивановича
сегодня, верно, нет гостей, - подумал господин Голядкин, - они, верно, все
одни теперь дома сидят". Постояв несколько времени на дворе, герой наш
хотел было уже на что-то решиться. Но решению не суждено было состояться,
повидимому. Господин Голядкин отдумал, махнул рукой и воротился на улицу.
"Нет, не сюда мне нужно было идти. Что же я буду здесь делать?.. А вот я
лучше теперь, того... и собственнолично исследую дело". Приняв такое
решение, господин Голядкин пустился в свой департамент. Путь был не близок,
вдобавок была страшная грязь и мокрый снег валил самыми густыми хлопьями.
Но для героя нашего в настоящее время затруднений кажется, не было.
Измок-то он измок, правда, да и загрязнился немало, "да уж так, заодно,
зато цель достигнута". И действительно, господин Голядкин уже подходил к
своей цели. Темная масса огромного казенного строения уже зачернела вдали
перед ним. "Стой! - подумал он, - куда ж я иду и что я буду здесь делать?
Положим, узнаю, где он живет; а между тем Петрушка уже, верно, вернулся и
ответ мне принес. Время-то я мое дорогое только даром теряю, время-то я мое
только так потерял. Ну, ничего; еще все это можно исправить. Однако, и в
самом деле, не зайти ль к Вахрамееву? Ну, да нет! я уж после... Эк!
выходить-то было вовсе не нужно. Да нет, уж характер такой! Сноровка такая,
что нужда ли, нет ли, вечно норовлю как-нибудь вперед забежать... Гм...
который-то час? уж верно, есть девять. Петрушка может прийти и не найдет
меня дома. Сделал я чистую глупость, что вышел... Эх, право, комиссия!"
наш побежал обратно к себе в Шестилавочную. Добежал он усталый, измученный.
Еще от дворника узнал он, что Петрушка и не думал являться. "Ну, так! уж я
предчувствовал это, - подумал герой наш, - а между тем уже девять часов. Эк
ведь негодяй он какой! Уж вечно где-нибудь пьянствует! Господи бог мой!
экой ведь денек выдался на долю мою горемычную!" Таким-то образом размышляя
и сетуя, господин Голядкин отпер квартиру свою, достал огня, разделся
совсем, выкурил трубку и, истощенный, усталый, разбитый, голодный, прилег
на диван в ожидании Петрушки. Свеча нагорала тускло, свет трепетал на
стенах... Господин Голядкин глядел-глядел, думал-думал, да и заснул наконец
как убитый.
готова была тотчас совершенно потухнуть. Господин Голядкин вскочил,
встрепенулся и вспомнил все, решительно все. За перегородкой раздавался
густой храп Петрушки. Господин Голядкин бросился к окну - нигде ни огонька.
Отворил форточку - тихо; город словно вымер, спит. Стало быть, часа два или
три; так и есть: часы за перегородкой понатужились и пробили два. Господин
Голядкин бросился за перегородку.
посадить его на постель. В это время свечка совершенно потухла. Минут с
десять прошло, покамест господин Голядкин успел найти другую свечу и зажечь
ее. В это время Петрушка успел заснуть сызнова. "Мерзавец ты этакой,
негодяй ты такой! - проговорил господин Голядкин, снова его расталкивая, -
встанешь ли ты, проснешься ли ты?" После получасовых усилий господин
Голядкин успел, однако же, расшевелить совершенно своего служителя и
вытащить его из-за перегородки. Тут только увидел герой наш, что Петрушка
был, как говорится, мертвецки пьян и едва на ногах держался.
этакой! голову ты срезал с меня! Господи, куда же это он письмо-то сбыл с
рук? Ахти, создатель мой, ну, как оно... И зачем я его написал? и нужно
было мне его написать! Расскакался, дуралей, я с амбицией! Туда же полез за
амбицией! Вот тебе и амбиция, подлец ты этакой, вот и амбиция!.. Ну, ты!
куда же ты письмо-то дел, разбойник ты этакой? Кому же ты отдал его?..
письма... вот как!
Андреев Николай
Корнев Павел
Пехов Алексей
Круз Андрей
Глуховский Дмитрий
Флинт Эрик