наших сношениях. И так как прежде всего я бросилась ей на глаза и мое
вынужденное одиночество поразило ее, то она и обратилась прямо к княжне,
журя ее за то, что она не умеет обходиться со мною. Княжна нахмурила
бровки, вскинула плечиками и объявила, что ей со мной нечего делать, что
я не умею играть, что я о чем-то все думаю и что лучше она подождет бра-
та Сашу, который приедет из Москвы, и тогда им обоим будет гораздо весе-
лее.
она меня оставляет одну, тогда как я еще больна, что я не могу быть та-
кой же веселой и резвой, как Катя, что это, впрочем, и лучше, потому что
Катя слишком резва, что она то-то сделала, это-то сделала, что третьего
дня ее чуть было бульдог не заел, - одним словом, мадам Леотар побранила
ее не жалея; кончила же тем, что послала ее ко мне с приказанием поми-
риться немедленно.
тельно поняла что-то новое и справедливое в резонах ее. Бросив обруч,
который она гоняла по зале, она подошла ко мне и, серьезно посмотрев на
меня, спросила с удивлением:
мадам Леотар.
тя, потому что я вас очень люблю.
тя, как бы с удивлением замечая, что, выходит, она не виновата. - Ну,
прощайте, я на вас не буду сердиться.
мав, вероятно припомнив нашу недавнюю сцену и желая сделать мне как мож-
но более приятного, чтоб поскорее и согласно кончить со мною.
Таким образом кончив все, что от нее требовали, даже сделав больше, чем
было нужно, чтоб доставить полное удовольствие бедной девочке, к которой
ее посылали, она побежала от меня довольная и веселая, и скоро по всем
комнатам снова раздавался ее смех и крик, до тех пор пока, утомленная,
едва переводя дух, бросилась она на диван отдыхать и собираться с свежи-
ми силами. Во весь вечер посматривала она на меня подозрительно: вероят-
но, я казалась ей очень чудной и странной. Видно было, что ей хотелось о
чем-то заговорить со мной, разъяснить себе какое-то недоуменье, возник-
шее насчет меня; но в этот раз, я не знаю почему, она удержалась. Обык-
новенно по утрам начинались уроки Кати. Мадам Леотар учила ее французс-
кому языку. Все ученье состояло в повторении грамматики и в чтении Ла-
фонтена. Ее не учили слишком многому, потому что едва добились от нее
согласия просидеть в день за книгой два часа времени. На этот уговор она
наконец согласилась по просьбе отца, по приказанью матери и исполняла
его очень совестливо, потому что сама дала слово. У ней были редкие спо-
собности; она понимала быстро и скоро. Но и тут в ней были маленькие
странности: если она не понимала чего, то тотчас же начинала думать об
этом сама и терпеть не могла идти за объяснениями, - она как-то стыди-
лась этого. Рассказывали, что она по целым дням иногда билась над ка-
ким-нибудь вопросом, который не могла решить, сердилась, что не могла
одолеть его сама, без чужой помощи, и только в последних случаях, уже
совсем выбившись из сил, приходила к мадам Леотар с просьбою помочь ей
разрешить вопрос, который ей не давался. То же было в каждом поступке.
Она уж много думала, хотя это вовсе не казалось так с первого взгляда.
Но вместе с тем она была не по летам наивна: иной раз ей случалось спро-
сить какую-нибудь совершенную глупость; другой раз в ее ответах являлись
самая дальновидная тонкость и хитрость.
проэкзаменовав меня в моих познаниях и найдя, что я читаю очень хорошо,
пишу очень худо, признала за немедленную и крайнюю необходимость учить
меня по-французски.
стол. Случись же, что в этот раз Катя, как нарочно, была чрезвычайно ту-
па и до крайности рассеянна, так что мадам Леотар не узнавала ее. Я же,
почти в один сеанс, знала уже всю французскую азбуку, как можно желая
угодить мадам Леотар своим прилежанием. К концу урока мадам Леотар сов-
сем рассердилась на Катю.
нок, учится в первый раз и вдесятеро больше вас сделала. Вам это не
стыдно?
азбуку учит!
перегонит. Так ли?
мечание мадам Леотар справедливо. Покраснеть, сгореть от стыда - было ее
первым движением почти при каждой неудаче, в досаде ли, от гордости ли,
когда ее уличали за шалости, - одним словом, почти во всех случаях. В
этот раз почти слезы выступили на глазах ее, но она смолчала и только
так посмотрела на меня, как будто желала сжечь меня взглядом. Я тотчас
догадалась, в чем дело. Бедняжка была горда и самолюбива до крайности.
Когда мы пошли от мадам Леотар, я было заговорила, чтоб рассеять поско-
рей ее досаду и показать, что я вовсе не виновата в словах француженки,
но Катя промолчала, как будто не слыхала меня.
мывая о Кате, пораженная и испуганная тем, что она опять не хочет со
мной говорить. Она посмотрела на меня исподлобья, уселась, по обыкнове-
нию, на диване и полчаса не спускала с меня глаз. Наконец я не выдержала
и взглянула на нее вопросительно.
кой.
- спросила она наконец, не выдержав более своей досады.
ней и обнять ее.
вдруг голос мадам Леотар, которая уже пять минут наблюдала за нами и
Мичурин Артем
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Лукьяненко Сергей
Семенова Мария
Шилова Юлия