коптившего жирника в избе было нестерпимо душно. Даже привыкшие ко всему
поморы с трудом переносили зимовку в курной избе.
заправил нещадно коптивший светильник, затем прислушался. Тишина...
Ветер как будто перестал буйствовать. Стараясь не будить товарищей,
Степан принялся разжигать огонь в печи с помощью приготовленной с вечера
сухой растопки, потом поставил на огонь котелок, вода в котором за ночь
успела покрыться корочкой льда. Подойдя к окну, он отодвинул ставень и
застыл в удивлении: окно, находящееся довольно высоко от земли, сплошной
стеной закрывал снег.
светильни, поблескивал кристалликами снег.
задохнемся.
отверстие. Снег был плотный, и багор шел в него с трудом. Алексей со
Степаном и Ваней в это время старались открыть дверь из сеней наружу, но
дверь не поддавалась.
ругался Алексей! - Ручей, вишь, им понравился! Видно, расчета на зиму не
было. Вот и метет теперь со всего острова по лощине снег. Как раз
полуночнику к нам прямая дорога. Ну, верно, дверь нам не открыть, Федору
будем помогать, берите доски подлиннее.
взялись Степан с Ваней.
опять завалило. - Ваня сунул багор в окно. - Смотри, снега-то сколь
намело!
гнал по ней кучи снега, сметая его с ровной поверхности ледников.
промышленниками в сугробе против окон, все время заносило. С большим
трудом удалось, непрерывно прочищая отдушины, приготовить обед и немного
обогреть горницу.
придется. - И Алексей с сожалением посмотрел на печь.
Это еще присказка, а сказка впереди будет, - вытирая ладонью усы,
пошутил Степан.
количеству сгоревшего в светильнике жира отсчитывали сутки за сутками,
делая зарубки на своем деревянном календаре. Печь больше не топили, но
тепло от светильника и дыхания людей сохранялось в горнице лучше, чем
раньше. Плотный слой снега закрывал избу, как хорошая шуба.
окаменелые куски. Заквашенную ложечнута траву, салату, приходилось
вырубать из деревянного корыта. Но не было такого дня, чтобы грумаланы
позабыли про это замечательное народное средство от цинги. К сырому мясу
привыкли все, кроме Федора, который попрежнему ел его с отвращением,
пересиливая себя. Он был старовером, а у староверов сырое мясо считалось
запретным. И прежде не отличавшийся многословием, Федор теперь совсем
заскучал и молчал целыми сутками.
себя прекрасно. Он успел крепко привязаться к мальчику, хотя на других
уже начинал огрызаться и рычать.
движением. Иногда они подолгу возились на полу, играя и борясь друг с
другом. Мишка быстро рос, все больше делаясь похожим на настоящего
медведя - ошкуя. Только шкурка у него от дыма и копоти стала почти
черной. Вряд ли теперь белые медведи приняли бы его за своего родича.
Скорее мог он заслужить доверие у лесного медведя, бурого Топтыгина.
устилавших горницу шкур и мехов, грумаланы выглядели какими-то страшными
существами. Но они не отчаивались, не теряли присутствия духа. Встав
поутру, каждый из них принимался за какую-нибудь работу.
астрономического прибора.
некоторыми несложными тригонометрическими вычислениями.
планку толщиной в полтора дюйма и длиною в тридцать дюймов. Дерево было
крепкое, из обшивки судна, остатки которого нашлись в плавнике. Потом на
столе Алексей начертил углы и, приложив планку, аккуратно нанес на одной
из ее граней деления. Сначала он наметил два десятка крупных отрезков -
это были градусы, а затем на каждом отрезке сделал еще одиннадцать узких
полосок, разбив его таким образом на двенадцать частей. Каждое маленькое
деление равнялось пяти минутам. Это была кропотливая и трудная работа.
широту своего местонахождения при помощи этого прибора, который он
называл "астрономической палкой".
дощечку, покороче. Эту дощечку он плотно приладил поперек планки, так
что она могла скользить по ней строго под прямым углом. По концам
поперечной дощечки Алексей просверлил дырки, отстоящие одна от другой
ровно на двадцать шесть дюймов.
сынок, без таблиц обойдемся, по Полярной звезде мерить будем... И книжку
Магницкого "Арифметика" тоже в каюте оставил, - помнишь, может, толстая
такая, в ко же, с застежками медными?
деревянные палки, боясь даже притронуться к ним. В глазах мальчика они
обладали теперь волшебной силой. Ведь они могли указать лодье дорогу в
открытом море!
Ванюха, понемногу учить стану, хочу, чтобы ты настоящим мореходом
был...- Он замолчал, потом обратился к Шарапову: - Может, утих ветер-то
- ведь уже три дня прошло. Как выбираться на волю будем?
надо. На крыше, чай, снегу меньше, через потолок на волю выйдем.
запасов, принялся вырубать в потолке квадратное отверстие. Скоро доски
подались и обрушились вниз вместе с грудой рыхлого снега. Холодный,
чистый воздух заполнил сени и горницу. Дышать сразу сделалось легче.
Алексей, высунувшись в люк, поднялся на руках и выглянул из снежного
сугроба.
Прозрачный воздух Арктики как бы приближал их к земле, они казались ярче
и крупнее. Полярное сияние прикрывало прозрачным занавесом созвездия в
южной части небосклона. Луна лила свой свет на чистый, нетронутый снег
белой пустыни.
ослепительно ярким.
звезды, и положение ковша указывало, что сейчас около полуночи.
Вместо обрывистого крутого подъема, начинавшегося поблизости от избы,
образовались пологие снежные скаты. По направлению к морю на снежной
поверхности появился ряд волн - застругов. Казалось, что здесь в какой
то миг застыло бурное море. Изба и кучи собранного топлива возле нее -
все было покрыто глубоким снегом.
оторвался бы глядючи, а дышится как легко!
печь, и котел, наполненный снегом, висел уже на своем месте. Зимовщики
радовались, как дети, своему освобождению. Уж сегодня-то они и погреются
как следует у печи и вволю наедятся густых горячих щей!
оживленно беседуя о предстоящих делах. А Шарапов так накалил печь, что
любивший тепло Федор, и тот не выдержал.
дверь в сени.
беспокойно переминался на лавке, посматривая то вверх, то на открытую
дверь.
шорох и царапанье послышались уже из сеней.
мимо спящего Веригина, Ваня случайно задел его рукавом, и Федор
проснулся. Пока он старался понять, в чем дело, Ваня уже вышел в сени.
Почти в то же мгновение послышался его крик: