имей... Пойдем, братец, в уголок, под иконы, да потолкуем.
понизив голос:
бы лучше.
Ванюшке Химкову. Ему и штанов-то хороших купить не на что. Все по промыслам
мается. Супротив меня Наталья пошла, хотела в Мезень бежать... срам-то.
Добрые люди упредили, вовремя спохватилась.
Панфилыч в согласии: "Вези, говорит, Наталью. А братцу передай, ежели он
порадеет - отблагодарю..." Ты как? - Аграфена Петровна буравила хитрыми
глазками брата.
мать Таифа у нас редкого благочестия, строга с белицами, ой как строга, не
сумлевайся, сестра, убережем.
осталась, да Еремей Панфилыч дом новый для молодой жены хочет ставить - на
мне все заботы, оттого тороплюсь.
когда за невестой ждать?
посидит - ей на пользу. Рукомеслу какому научите, божественному пению, а
главное, в страхе божием держите девку, гордыню ей смирите... Пока прими,
братец. - Аграфена Петровна, развязав узелок платка, вынула пять золотых
червонцев.
что воск: лепи из нее что хочешь. Приедешь не узнаешь - шелковая будет. -
Старик опустил глаза и молча стал поглаживать бороду. - Помаленьку,
полегоньку... исподволь и ольху согнешь, - добавил он, помолчав, - а вкруте
и вяз поломаешь.
выехала в обратный путь.
последний взгляд на доску, протянул руку к стакану. Отхлебнув глоток и запив
крепкий ром апельсиновым соком, он поднялся с кресла.
усадил гостя на место. - Я вспомнил, герр Вернизобер, вы мне что-то
рассказывали о вашей крестнице. Так почему же она не может выйти замуж?
бедного человека. Родители Елизабет не могут согласиться на такой брак... А
она так страдает, бедняжка, ее юное сердце разрывается на части. - Директор
закатил глаза к потолку.
маленькой головкой на длинной шее; бритый, с бледными отвислыми щеками; на
длинных ногах потрепанные башмаки. На нем, словно на вешалке, висел кафтан
табачного цвета с нечистыми кружевными манжетами. Видимо удовлетворенный,
хозяин отвел глаза и как бы в глубоком раздумье сказал:
нашей фирме с солидным жалованьем, ну, хотя бы... - Бак помедлил и назвал
сумму годового жалованья, о котором и сам Вернизобер мог только мечтать.
решило бы дело положительно! Я восхищен вашей щедростью, но как я могу вас
отблагодарить?
Бак. - Мы, иностранцы, должны поддерживать друг друга в чужой стране. Я с
удовольствием делаю эту маленькую радость для вашей Елизабет. Меня
интересует один вопрос, герр Вернизобер, - продолжал Бак, наливая себе и
гостю ром. - Я слышал, многие русские промышленники направляют в этом году
свои суда на Шпицберген. Вы, кажется, добились предварительной регистрации
всех судов, уходящих на промыслы. - Хозяин усиленно захрипел трубкой, а
потом долго выковыривал пепел. - Хотелось бы знать, сколько русских судов
будет промышлять на Шпицбергене и какими путями они пробираются к этой
земле... Понимаете, герр Вернизобер, я хочу заняться постройкой хороших
крепких судов для местных нужд... Мери, пожалуйста, трубку, - вежливо
попросил он, - принесите из столовой. Она лежит на моем кресле. - Очень рад
быть полезным вашей коммерции, господин Бак... - Вернизобер вынул записную
книжку. - В этом году около двухсот судов выходят из портов Белого моря на
Грумант; столько же, по-видимому, будет промышлять на Новой Земле. - Он
перевернул несколько страничек. - Несколько лет назад судов выходило
значительно меньше - тяжелые льды мешали работе... - Гость спрятал книжку и
опорожнил свой стакан. - Что касается пути на Грумант... - Вернизобер,
тарабаня пальцами по столу, на минуту задумался. - Я могу, господин Бак,
подарить вам карту, сочиненную русским кормщиком Амосом Корниловым. Весьма
хорошая карта...
интересует, господин Бак. Остров Грумант стал истинно русской землей. - И,
помолчав, он добавил: - Здешних моряков не страшат льды. Они прекрасные
мореходы, эти русские, смею вас уверить...
все же он вежливо ответил:
для местного кораблестроения благоприятны?
корабельного леса. Несомненно, ваше благое начинание поможет развитию
местного мореплавания. Если у вас еще в чем-нибудь встретится нужда,
господин Бак, я всегда к вашим услугам... - Гость опять поднялся со своего
места. - Но все же я решил идти домой. По дороге зайду к крестнице
порадовать ее вашим великодушием... Карта будет завтра у вас, ее утром
принесет мой Михель.
чувства, они весьма похвальны, герр Вернизобер.
- До свиданья, герр Вернизобер! - еще раз вдогонку крикнул гостеприимный хозяин.
руки, он вернулся в дом.
- А старый дурак Вернизобер совсем сошел с ума от восторга".
построили быстро, не считаясь с расходами. Комнаты купец обставил дорогой
мебелью, купленной в Англии. Богатая драпировка, роскошные ковры, картины -
все говорило о достатке хозяина.
зажженными свечами и молча поставила на заваленный бумагами письменный стол.
Окна, выходящие на улицу, она задернула тяжелыми бархатными шторами - хозяин
не любил любопытных глаз. Расправив угол завернувшегося ковра, горничная
вышла.
прохаживаться по кабинету, толстый ковер заглушал его легкие быстрые шаги.
Бак был далек от патриотических чувств, о которых упоминал башкир. Эти
доводы казались ему пустыми. Купец понимал, что перегибать палку нельзя -
это могло повредить делу. А планы его шли далеко и были рассчитаны на много
лет. Да, много лет должен был Бак черпать золота, бесконтрольно пользуясь
богатством Севера. Черной ненасытной пиявкой он крепко впился в тело страны,
давшей ему приют.
купца. Если патриотизм вредил прибылям, Бак предпочитал о нем забывать. Но
королевское правительство никогда не забывало о своих интересах.
глубине души он надеялся, что шкипер Браун не появится и ему не придется
заниматься этим опасным делом. Только недавно с помощью графа Шувалова он
получил кредит от русского правительства в триста тысяч рублей на развитие
кораблестроения в Архангельске и спокойно положил их в свои карман, а тут...
приседая.
раздался неприятный смех.
Длиннополый синий морской кафтан указывал на профессию гостя. В руках он
держал шляпу, обшитую галуном.
Акунин Борис
Посняков Андрей
Корнев Павел
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Доценко Виктор