Чтение 19–й страницы книги ~Графиня Де Монсоро~

- Слушай хорошенько.

- А я что делаю, черт возьми? - возмутился Шико, распрямляясь, как на
пружине. - Я весь превратился в слух: неподвижен, что твой пень, и нем,
будто карп.

Генрих продолжал еще более мрачным и скорбный тоном:

- "Жалкий грешник!.." - сказал голос.

- Ба! - прервал короля Шико. - Голос произносил слова. Значит, это был не
крокодил?

- "Жалкий грешник! - сказал голос. - Я глас господа бога твоего!" Шико
подпрыгнул, затем снова расположился в кресле.

- Господа бога? - переспросил он.

- Ах, Шико, - ответил Генрих, - этот голос ужасал.

- А звучал-то он красиво? - спросил Шико. - И что, он действительно
смахивал на трубный глас, как говорится в Писании?

- "Ты здесь? Ты внемлешь? - продолжал голос. - Внемлешь мне, закоренелый
грешник? Ты что же, решил по-прежнему коснеть во грехе и погрязать в
беззакониях?" - Скажите пожалуйста, ай-яй-яй! Однако, насколько я могу
судить, глас божий, пожалуй, сходен с голосом твоего народа.

- Затем, - сказал король, - последовала добрая тысяча других попреков,
которые, уверяю вас, Шико, показались мне очень жестокими.

- Ну дальше, рассказывай дальше, сын мой, расскажи, расскажи, чем тебя
попрекал этот голос. Я хочу знать - хорошо ли осведомлен господь бог.

- Нечестивец! - воскликнул король. - Коли ты сомневаешься, я прикажу тебя
наказать.

- Я-то? - сказал Шико. - Я не сомневаюсь, нет, но меня удивляет одно:
почему господь бог ждал до этого дня, чтобы на тебя обрушиться? Неужели со
времен потопа он научился терпению? Итак, сын мой, - продолжал Шико, - тебя
охватил невыносимый страх.

- О да!

- И было от чего.

- Пот ручьями стекал по моему лицу, мозг застыл в костях.

- Совсем как у Иеремии, а впрочем, это вполне естественно. Ей-богу, будь
я на твоем месте, со мною еще и не такое бы творилось. И тогда ты позвал на
помощь?

- Да.

- И все сбежались?

- Да.

- И принялись искать?

- Повсюду.

- И доброго боженьку не нашли?

- Нет. Этот голос умолк.

- Зато раздался твой. Да-а, действительно страшно.

- Так страшно, что я позвал духовника.

- Ага! И он появился?

- Тут же.

- Послушай-ка, сын мой, будь со мной откровенен и, против своего
обыкновения, скажи мне правду. Что думает об этом откровении твой духовник?

- Он содрогнулся.

- Еще бы!

- Он перекрестился; и так же, как бог, приказал мне покаяться.

- Отлично, покаяние никогда не мешает. Но о том, что тебе привиделось
или, скорее, послышалось, что он сказал?

- Он сказал: это указание свыше, чудо, и нужно подумать о спасении
государства. Поэтому нынче утром я...

- Что ты сделал нынче утром, сын мой?

- Я дал сто тысяч ливров иезуитам.

- Великолепно!

- И я исполосовал ударами дисциплины свою кожу и кожу моих молодых
любимцев.

- Прекрасно! И это все?

- Как это все? А ты сам что думаешь, Шико? Я не к шуту обращаюсь, а к
человеку разумному, к другу.

- Ах, государь, - серьезно сказал Шико, - сдается мне, у вашего
величества был кошмар.

- Ты так думаешь?

- Все это привиделось вашему величеству во сне, и сон не повторится, если
ваше величество не будет забивать себе голову разными мыслями.

- Сон? - сказал Генрих, с сомнением качая головой. - Нет, нет. Я уже не
спал, отвечаю тебе за это, Шико.

- Ты спал, Генрих.

- Ничуть, глаза у меня были широко открыты, - Случается, и я сплю с
открытыми глазами.

- Но я этими глазами видел, а так не бывает, когда в самом деле спишь.

- Ну и что же ты видел?

- Я видел лунный свет на оконных стеклах и зловещий блеск аметиста на
рукоятке моей шпаги, на том самом месте, где ты сейчас сидишь, Шико.

- А светильник, что с ним стало?

- Он погас.

- Сон, любезный мой сын, чистейший сон.

- Почему ты не веришь, Шико? Разве ты не слышал, что господь говорит с
королями всякий раз, когда он собирается произвести па земле какие-нибудь
великие изменения?

- Да, он с ними говорит, это правда, - сказал Шико, - но таким тихим
голосом, что они его никогда не слышат, - Но почему ты не хочешь поверить?

- Потому что ты слишком хорошо все слышал.

- Ну ладно. Понимаешь теперь, почему я велел тебе остаться? - спросил
король.

- Черт возьми! - ответил Шико.

- Затем, чтобы ты сам слышал, что скажет голос.

- Нет, затем, что если мне вздумается повторить то, что я услышал, люди
скажут - Шико валяет дурака. Шико - нуль, Шико - ничтожество, Шико -
безумец, и что бы он там ни болтал первому встречному, все одно никто ему не
поверит. Неплохо задумано, сын мой.

- Почему вам не придет в голову, мой Друг, - сказал король, - что я
доверяю эту тайну вашей испытанной верности?

- Ах, не лги, Генрих, ведь если голос появится, он попрекнет тебя этой
ложью. А у тебя и без того грехов выше головы. Но будь по-твоему: принимаю
твое предложение. Я с удовольствием послушаю глас божий, может быть, он
скажет кое-что и для меня.

- А что нам делать до тех пор?

- Лечь спать, сын мой.

- Но если...

- Никаких "если".

- И все же...

- Не думаешь ли ты, что, оставаясь на ногах, сможешь помешать гласу
господню заговорить? Король превосходит своих подданных только на высоту
своей короны, а когда у тебя голова не покрыта, поверь мне, Генрих, ты
такого же роста, как и все остальные люди, и даже пониже кое-кого из них.

- Хорошо, - сказал король, - значит, ты остаешься со мной?

- Договорились.

- Ладно, я ложусь.

- Добро!

- Но ты, ты ведь не ляжешь?

- И не подумаю.

- Я скину только камзол.

- Как тебе угодно.

- Штаны снимать не буду.

- Правильная предосторожность.

- Ну, а ты?

- Я останусь в этом кресле.

- А ты не заснешь?

- За это не поручусь. Ведь сон, все равно что страх, сын мой, не зависит
от нашей воли.

- Но по крайней мере постарайся не заснуть.

- Успокойся, я буду себя пощипывать! Впрочем, голос меня разбудит.

- Не шути с голосом, - предупредил Генрих, который уже занес было ногу
над постелью, но тут же ее отдернул.

- Ну, валяй, - сказал Шико. - Ты что, ждешь, чтобы я тебя уложил?

Король вздохнул, осмотрел тревожным взглядом все углы и закоулки комнаты
и, дрожа всем телом, скользнул под одеяло.

- Так, - сказал Шико, - теперь мой черед. И он растянулся на кресле,
обложившись со всех сторон подушками и подушечками.

- Ну, как вы себя чувствуете, государь?

- Неплохо, - отозвался король. - А ты?

- Очень хорошо. Доброй ночи, Генрих.

- Доброй ночи, Шико, только ты не засыпай, пожалуйста.

- Чума на мою голову! Я и не собираюсь, - сказал Шико, зевая во весь рот.

И оба сомкнули глаза, король - чтобы притвориться спящим, Шико - чтобы и
вправду заснуть.

Глава 9

О ТОМ, КАК ГЛАС БОЖИЙ ОБМАНУЛСЯ И ГОВОРИЛ С ШИКО, ДУМАЯ, ЧТО ГОВОРИТ С КОРОЛЕЙ!

Минут десять король и Шико лежали молча, почти не шевелясь. Но вдруг
Генрих дернулся, словно ужаленный, резко приподнялся на руках и сел на
постели.

Эти движения короля и вызванный ими шум вырвали Шико из состояния сладкой
дремоты, предшествующей сну, и он также принял сидячее положение.

Король и шут посмотрели друг на друга горящими глазами.