кончено?
искры из мостовой.
бряцание оружия, а затем снова наступила тишина.
и остановив его. - Ваше достоинство требует, чтобы вы оставались здесь и
ждали.
нетерпения и беспокойства. А вдруг он ускользнул от меня?
этажа заиграли красные отблески, как на пожаре.
или, вернее, разлетелась вдребезги, и на балконе появился человек; лицо его
было бледно, шея залита кровью.
усилием разгибаться, видимо поднимая какую-то большую тяжесть.
себе.
своего господина.
мостовую, ужаснули всех, не исключая и герцога, но чувство ужаса скоро
уступило место любопытству - все присутствующие сделали несколько шагов
вперед, и дрожащий свет факела упал на жертву.
его с молчаливой радостью.
сбившись в кучу и робко приближаясь к великому поверженному старцу.
Ты приказал убить моего отца, теперь я мщу тебе!
залитая кровью рука сжалась в последний раз, и, оставаясь неподвижным,
адмирал ответил святотатцу замогильным голосом:
убийцы. Я не убивал твоего отца. Будь ты проклят!
телу; он провел рукой по лбу, как бы отгоняя мрачное видение, затем опустил
руку и решился еще раз взглянуть на адмирала, но глаза его уже закрылись,
рука лежала неподвижно, а вместо страшных слов изо рта хлынула черная кровь,
заливая седую бороду.
продолжал он, обращаясь к швейцарцам, солдатам и горожанам, заполнившим
улицу и двор, - за дело, друзья мои, за дело!
подходя к немцу, все еще стоявшему на балконе и спокойно вытиравшему свою
шпагу.
- Как это вам удалось, достойнейший из дворян?
протыкал его мой рапир. Но это еще не фее, я тумай, Телиньи еще стоит за
себя, я слышать, он кришит.
вопли, и красноватые отблески осветили одно из крыльев дома, образовывавших
галерею. Появились двое бегущих мужчин, их преследовала целая вереница
убийц. Одного мужчину убили выстрелом из аркебузы; другой подбежал к
открытому окну, и, не испугавшись высоты и не убоявшись врагов, ждавших его
внизу, бесстрашно спрыгнул во двор.
при падении, бросился, наклонив голову, сквозь толпу, сбил с ног несколько
человек, проткнул кого-то шпагой и среди треска пистолетных выстрелов и
злобной ругани промахнувшихся по нем солдат молнией промелькнул мимо
Коконнаса, который с кинжалом в руке поджидал его у ворот.
клинком кинжала.
узком пролете ворот нанести удар шпагой было невозможно.
тот, покрытый кровью, охваченный тем возбуждением, которое и является
последним пределом жизненных сил человека, мчался по улицам, руководствуясь
одним инстинктом. Топот и крики гнавшихся за ним врагов подстегивали и
словно окрыляли его. Порой ему хотелось бежать медленнее, но свистнувшая
рядом пуля вновь заставляла его ускорить бег. Он уже не дышал, не вдыхал и
не выдыхал воздух - из его груди вырывались глухие хрипы и сиплые стоны.
Кровь, сочившаяся из головы, смешивалась с потом и заливала лицо.
камзол. Вскоре и шпага оказалась слишком тяжелой для его руки - он отшвырнул
и шпагу.
ускользнуть от своих палачей, но на их крики сбегались другие убийцы,
находившиеся поблизости; бросив свою кровавую работу, они бросались за ним.
Внезапно слева от себя Ла Моль увидел спокойно текущую реку и почувствовал,
что если он бросится в нее, как загнанный олень, то испытает невыразимое
блаженство, и только крайнее напряжение разума удержало его от этого. А
справа возвышался Лувр, мрачный, неколебимый, но полный глухих, зловещих
звуков. Через подъемный мост взад и вперед сновали шлемы и панцири,
сверкавшие холодным отблеском лунных лучей. Ла Моль подумал о короле
Наваррском и о Колиньи, то были единственные его покровители. Он собрал все
свои силы, взглянул на небо, давая про себя обет стать католиком, если
спасется, уловкой выиграл шагов тридцать расстояния у гнавшейся за ним стаи,
свернул направо к Лувру, бросился на подъемный мост, смешался с кучей
солдат, получил новый удар кинжалом, скользнувшим вдоль ребер, и, несмотря
на крики "Бей! Бей!", раздававшиеся со всех сторон, несмотря на
изготовившихся к бою часовых, стрелой промчался во двор, влетел в двери,
взбежал по лестнице на третий этаж и, прислонившись к знакомой ему двери,
начал стучать в нее кулаками и ногами.
вижу... Это я!.. Я!..
Жийону, ворвался в прихожую, пробежал коридор, две или три комнаты и
очутился в спальне, освещенной лампой, свисавшей с потолка.
лежала полуобнаженная женщина и, опершись на локоть, смотрела на него
расширенными от ужаса глазами.
хотят убить, хотят зарезать и меня... Ах! Ведь вы королева... Спасите меня!
Наваррская приподнялась и, в страхе закрыв лицо руками, начала звать на
помощь.
услышат, я погиб! Убийцы гнались за мной, они были уже на лестнице. Я слышу
их... Вот они! Вот!
такого чарующего голоса, умереть от такой прекрасной руки! Не думал я, что
это может случиться!
запыхавшихся, разъяренных, с лицами, испачканными порохом и кровью, со
шпагами, аркебузами и алебардами.
бледно-голубыми, неестественно расширенными глазами, с кровоточащей раной на
щеке, нанесенной шпагою Ла Моля, пьемонтец был страшен.
Коконнас.
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Сапковский Анджей
Афанасьев Роман