зывающий о чужих связях с баронессами, графинями и герцогинями, а вы-то
сами?..
тому, что Портос сом болтает о них, и потому, что он при мне громогласно
рассказывал эти милые истории. Но поверьте мне, любезный господин д'Ар-
таньян, что, если б они стали мне известны из другого источника или если
б он поверил мне их как тайну, не могло бы быть духовника скромнее меня.
ся, что и вам довольно хорошо знакомы кое-какие гербы, о чем свиде-
тельствует некий вышитый платочек, которому я обязан честью нашего зна-
комства.
ласково ответил:
му чуждаюсь светских развлечений. Виденный вами платок не был подарен
мне, а лишь оставлен у меня по забывчивости одним из моих друзей. Я был
вынужден был спрятать его, чтобы не скомпрометировать их - его и даму,
которую он любит... Что же касается меня, то я не имею и не хочу иметь
любовницы, следуя в этом отношении мудрейшему примеру Атоса, у которого,
так же как у меня, нет дамы сердца.
кетер против воли. Но в душе я служитель церкви, поверьте мне. Атос и
Портос втянули меня в это дело, чтобы я хоть чем-нибудь был занят. У ме-
ня, как раз в ту пору, когда я должен был быть рукоположен, произошла
небольшая неприятность с... Впрочем, это не может вас интересовать, и я
отнимаю у вас драгоценное время.
- И мне сейчас решительно нечего делать.
сложить стихи, о которых меня просила госпожа д'Эгильон. После этого мне
придется зайти на улицу Сент-Оноре, чтобы купить румян для госпожи де
Шеврез. Вы видите сами, дорогой мой, что если вам спешить некуда, то я
зато очень спешу.
ся с ним.
своих трех новых друзьях. Он решил верить в настоящем тому, что расска-
зывали об их прошлом, надеясь, что будущее обогатит его более подробными
и более достоверными сведениями. Пока Атос представлялся ему Ахиллом,
Портос - Аяксом, а Арамис - Иосифом.
Но он никогда не занимал у своих друзей ни одного су, хотя его кошелек
всегда был раскрыт для них. И если он играл на честное слово, то на сле-
дующее же утро, уже в шесть часов, посылал будить своего кредитора, что-
бы вручить ему следуемую сумму.
лепен и дерзок. Если же он проигрывал, то бесследно исчезал на несколько
дней, после чего появлялся с бледным и вытянутым лицом, но с деньгами в
кармане.
ным гостем за столом. Всегда оказывалось, что ему нужно идти заниматься.
Случалось, в самый разгар пира, когда все в пылу беседы, возбужденные
вином, предполагали еще два, если не три часа просидеть за столом, Ара-
мис, взглянув на часы, поднимался и с любезной улыбкой на устах прощался
с присутствующими, торопясь, как он говорил, повидаться с назначившим
ему свидание ученым богословом. В другой раз он спешил домой, чтобы пот-
рудиться над диссертацией, и просил друзей не отвлекать его.
к его благородному лицу, а Портос пил и клялся, что из Арамиса в лучшем
случае получится какой-нибудь деревенский священник.
удачу. Он получал тридцать су в день, целый месяц возвращался домой ве-
селый, как птица, и был ласков и внимателен к своему господину. Когда
над квартирой на улице Могильщиков начали скапливаться тучи, другими
словами - когда сорок пистолей короля Людовика XIII растаяли почти без
остатка, Планше стал рассыпаться в жалобах, которые Атос находил тошнот-
ворными, Портос - неприличными, а Арамис - просто смешными. Атос посове-
товал д'Артаньяну рассчитать этого проходимца; Портос предлагал предва-
рительно выдрать его; Арамис же изрек, что господин просто не должен
слышать ничего, кроме лестного, о себе.
животе с Гримо в полном молчании, запрещая ему разговаривать, и поэтому
никогда не слышите от него дурного слова; вам, Портос, когда вы ведете
роскошный образ жизни и вашему Мушкетону представляетесь божеством; на-
конец, вам, Арамис, всегда увлеченному богословскими занятиями и тем са-
мым уже умеющему внушить величайшее почтение вашему слуге Базену, чело-
веку кроткому и благочестивому. Но как мне, не имея ни почвы под ногами,
ни средств, не будучи ни мушкетером, ни даже гвардейцем, - как мне вну-
шить любовь, страх или почтение моему Планше?
машнее. Слуг, как и женщин, надо уметь сразу поставить на то место, на
котором желаешь их видеть. Поразмыслите об этом.
полнил это с той добросовестностью, какую вкладывал во все, что делал.
Отодрав его как следует, он запретил Планше покидать дом и службу без
его разрешения.
Придут лучшие времена, и твоя судьба будет устроена, если ты останешься
со мной. А я слишком добрый господин, чтобы позволить тебе загубить свою
судьбу, и не соглашусь отпустить тебя, как ты просишь.
ческим способностям д'Артаньяна. Планше также исполнился восхищения и
уже больше не заикался об уходе.
никаких привычек, так как впервые приехал из провинции и окунулся в со-
вершенно новый для него мир, усвоил привычки своих друзей.
Тревилю узнать пароль и попытаться уловить, что нового носится в возду-
хе. Д'Артаньян, хоть и не был мушкетером, с трогательной добросовест-
ностью исполнял службу. Он постоянно бывал в карауле, так как всегда
сопровождал того из своих друзей, кто нес караульную службу. Его знали в
казарме мушкетеров, и все считали его добрым товарищем. Г-н де Тревиль,
оценивший его с первого взгляда и искренне к нему расположенный, неиз-
менно расхваливал его перед королем.
связывавшая этих четырех людей, и постоянная потребность видеться ежед-
невно по нескольку раз - то по поводу какого-нибудь поединка, то по де-
лу, то ради какого-нибудь развлечения - заставляли их по целым дням го-
няться друг за другом. Всегда можно было встретить этих неразлучных, ры-
щущих в поисках друг друга от Люксембурга до площади Сен-Сюльпис или от
улицы Старой Голубятни до Люксембурга.
один прекрасный день король приказал кавалеру Дезэссару принять д'Ар-
таньяна кадетом в свою гвардейскую роту. Д'Артаньян со вздохом надел
мундир гвардейца: он готов был бы отдать десять лет своей жизни за право
обменять его на мушкетерский плащ. Но г-н де Тревиль обещал оказать ему
эту милость не ранее, чем после двухлетнего испытания - срок, который,
впрочем, мог быть сокращен, если бы д'Артаньяну представился случай ока-
зать услугу королю или каким-либо другим способом особо отличиться. По-
лучив это обещание, Д'Артаньян удалился и на следующий же день приступил
к несению своей службы.
с д'Артаньяном, когда тот бывал на посту. Таким образом, рота г-на Де-
зэссара в тот день, когда в нее вступил Д'Артаньян, приняла в свои ряды
не одного, а четырех человек.
лом свете, имеющему начало, пришел конец. И с этой поры для четырех то-
варищей наступили трудные дни. Вначале Атос содержал всю компанию на
свои средства. Затем его сменил Портос, и благодаря одному из его исчез-
новений, к которым все уже привыкли, он еще недели две мог удовлетворять
все их насущные потребности. Пришел наконец черед и Арамиса, которому,
по его словам, удалось продажей своих богословских книг выручить нес-
колько пистолей.
ля, который выдал небольшой аванс в счет причитающегося им содержания.
Но на эти деньги не могли долго протянуть три мушкетера, у которых нако-
пилось немало неоплаченных долгов, и гвардеец, у которого долгов еще
вовсе не было.
таток в самом необходимом, они с трудом наскребли еще восемь или десять
пистолей, с которыми Портос отправился играть. Но ему в этот день не
везло: он спустил все и проиграл еще двадцать пять пистолей на честное
слово.