без того мучительную дорогу.
Маккензи, потому что путь к местам охоты шел в том направлении. Но неза-
долго до темноты Клу-Куч, жена Серого Бобра, приметила на ближнем берегу
лося, который подошел к реке напиться. И вот, не подойди лось к берегу,
не сбейся Мит-Са из-за метели с правильного курса, Клу-Куч не заметила
бы лося. Серый Бобр не уложил бы его метким выстрелом из ружья, и все
дальнейшие события сложились бы совершенно по-иному. Серый Бобр не сде-
лал бы привала на ближнем берегу реки Маккензи, а Белый Клык, пробежав
мимо, или погиб бы, или попал бы к своим диким сородичам и остался бы
волком до конца своих дней.
рамывая и тихо повизгивая на ходу, напал на свежий след. След был нас-
только свеж, что Белый Клык сразу узнал его. Заскулив от нетерпения, он
повернул от реки и бросился в лес. До ушей его донеслись знакомые звуки.
Он увидел пламя костра, Клу-Куч, занятую стряпней. Серого Бобра, присев-
шего на корточки и жевавшего кусок сырого сала. У людей было свежее мя-
со!
встала дыбом. Потом он, крадучись, двинулся вперед. Он боялся ненавист-
ных ему побоев и знал, что их не миновать. Но он знал также, что будет
греться около огня, будет пользоваться покровительством богов, встретит
общество собак, хоть и враждебное ему, но все же общество, которое спо-
собно удовлетворить его потребность в близости к живым существам.
рестал жевать сало. Белый Клык пополз еще медленнее; чувство унижения и
покорности давило его, заставляя пресмыкаться перед человеком. Он полз
прямо к Серому Бобру, все замедляя и замедляя движение, как будто ползти
ему с каждым дюймом становилось труднее, и, наконец, лег у ног хозяина,
которому предался отныне добровольно душой и телом. По собственному же-
ланию подошел он к костру человека и признал над собой человеческую
власть. Белый Клык дрожал, ожидая неминуемого наказания. Рука поднялась
над ним. Он весь съежился, готовясь принять удар. Но удара не последова-
ло.
части. Серый Бобр протягивал ему кусок сала! Осторожно и недоверчиво Бе-
лый Клык понюхал его, а потом потянул к себе. Серый Бобр велел дать Бе-
лому Клыку мяса и, пока он ел, не подпускал к нему других собак. Благо-
дарный и довольный. Белый Клык улегся у ног своего хозяина, глядя на
жаркое пламя костра и сонно щурясь. Он знал, что утро застанет его не в
мрачном лесу, а на привале, среди богов, которым он отдавал всего себя и
от воли которых теперь зависел.
Мит-Са и Клу-Куч поехали вместе с ним. Сани Серого Бобра везли собаки,
которых он выменял или взял взаймы у соседей. Во вторые сани, поменьше,
были впряжены молодые собаки, и ими правил Мит-Са. Упряжка и сани больше
походили на игрушечные, но Мит-Са был в восторге: он чувствовал, что ис-
полняет настоящую мужскую работу. Кроме того, он учился управлять соба-
ками и натаскивать их, и щенки тоже привыкали к упряжи. Сани Мит-Са шли
не пустые, а везли около двухсот фунтов всякого скарба и провизии.
самого в первый раз запрягли в сани, он не противился этому. На шею ему
надели набитый мохом ошейник, от которого шли две лямки к ремню, переки-
нутому поперек груди и через спину; к этому ремню была привязана длинная
веревка, соединявшая его с санями.
месяцев, и только одному Белому Клыку было восемь. Каждая собака шла на
отдельной веревке. Все веревки были разной длины, и разница между ними
измерялась длиной корпуса собаки. Соединялись они в кольце на передке
саней. Передок был загнут кверху, чтобы сани - берестяные, без полозьев
- не зарывались в мягкий, пушистый снег. Благодаря такому устройству тя-
жесть самих саней и поклажи распределялась на большую поверхность. С той
же целью - как можно более равномерного распределения тяжести - собак
привязывали к передку саней веером, и ни одна из них не шла по следу
другой.
ревок мешала собакам, бегущим сзади, кидаться на передних, а затевать
драку можно было только с той соседкой, которая шла на более короткой
веревке. Однако тогда нападающий оказывался нос к носу со своим врагом
и, кроме того, подставлял себя под удары бича погонщика. Но самое
большое преимущество этой упряжки заключалось в том, что, стараясь на-
пасть на передних собак, задние налегали на постромки, а чем быстрее ка-
тились сани, тем быстрее бежала и преследуемая собака. Таким образом,
задняя никогда не могла догнать переднюю. Чем быстрее бежала одна, тем
быстрее удирала от нее другая и тем быстрее бежали все остальные собаки.
В результате всего этого быстрее катились и сани. Вот такими хитрыми
уловками человек и укреплял свою власть над животными.
давно уже заметил, что Лип-Лип не дает прохода Белому Клыку; но тогда у
Лип-Липа были свои хозяева, и Мит-Са осмеливался только исподтишка бро-
сать в него камнем. - А теперь Лип-Лип принадлежал Мит-Са, и, решив
отомстить ему за прошлое, Мит-Са привязал его на самую длинную веревку.
Таким образом, Лип-Лип стал вожаком, ему как будто оказали большую
честь, - но на самом деле чести в этом было мало, потому что забияку и
главаря всей стаи Лип-Липа ненавидели и преследовали теперь все собаки.
лось, что он удирает от них. Им были видны только его задние ноги и пу-
шистый хвост, а это далеко не так страшно, как вставшая дыбом шерсть и
сверкающие клыки. Кроме того, зрелище бегущей собаки вызывает в других
собаках уверенность, что она убегает именно от них и что ее надо во что
бы то ни стало догнать.
погоня продолжалась весь день. На первых порах оскорбленный Лип-Лип то и
дело порывался кинуться на своих преследователей, но Мит-Са каждый раз
хлестал его по голове тридцатифутовым бичом, свитым из вяленых оленьих
кишок, и заставлял вернуться на место. Лип-Лип не побоялся бы схватиться
со всей упряжкой, однако бич был куда страшнее, - и ему не оставалось
ничего другого, как натягивать веревку и уносить свои бока от зубов то-
варищей.
Лип-Липу, Мит-Са стал отличать его перед другими собаками, возбуждая в
них ревность и ненависть к вожаку. Мит-Са кормил его мясом в присутствии
всей своры и никому другому мяса не давал. Собаки приходили в ярость.
Они метались вокруг Лип-Лила, пока он ел, но близко подходить не осмели-
вались, так как Мит-Са стоял возле него с бичом в руке. А когда мяса не
было, Мит-Са отгонял упряжку подальше и делал вид, что кормит Лип-Липа.
время проделал гораздо более длинный путь, чем остальные собаки, и го-
раздо глубже, чем они, постиг всю тщетность сопротивления воле богов.
Кроме того, ненависть, которую питали к нему все собаки, уменьшала их
значение в его глазах и увеличивала значение человека. Он не нуждался в
обществе своих собратьев: Кичи была почти забыта, и верность богам,
власть которых признал над собой Белый Клык, служила ему чуть ли не
единственным способом выражать свои чувства. И Белый Клык усердно рабо-
тал, слушался приказаний и подчинялся дисциплине. Он трудился честно и
охотно. Честность в труде присуща всем прирученным волкам и прирученным
собакам, а Белый Клык был наделен этим качеством в полной мере.
и ненависти. Он никогда не играл с ними. Он умел драться - и дрался,
воздавая сторицей за все укусы и притеснения, которые ему пришлось вы-
нести в те дни, когда Лип-Лип был главарем стаи. Теперь Лип-Лип гла-
венствовал над ней лишь тогда, когда бежал на конце длинной веревки впе-
реди своих товарищей и подскакивающих по снегу саней. На стоянках
Лип-Лип держался поближе к Мит-Са, Серому Бобру и Клу-Куч, не решаясь
отойти от богов, потому что теперь клыки всех собак были направлены про-
тив него и он испытал на себе всю горечь вражды, которая приходилась
раньше на долю Белого Клыка.
он был слишком угрюм и замкнут для этого. Товарищи по упряжке получали
от него только одни укусы, в остальном он словно не замечал их. При
встречах с ним они сворачивали в сторону, и ни одна, даже самая смелая,
собака не решалась отнять у Белого Клыка его долю мяса. Напротив, они
старались как можно скорее проглотить свою долю, боясь, как бы он не от-
нял ее. Белый Клык хорошо усвоил закон: притесняй слабого и подчиняйся
сильному. Он торопливо съедал брошенный хозяином кусок, и тогда - горе
той собаке, которая еще не кончила есть. Грозное рычание, оскаленные
клыки - и ей оставалось только изливать свое негодование равнодушным
звездам, пока Белый Клык доканчивал ее долю.
лого Клыка, но он быстро усмирял их. Он ревниво оберегал свое обособлен-
ное положение в стае и нередко брал его-с бою. Но такие схватки бывали
непродолжительны. Собаки не могли тягаться с ним. Он наносил раны про-
тивнику, не дав ему опомниться, и собака истекала кровью, еще не успев
как следует начать драку.