через заброшенную деревушку Лас-Пальмас к заброшенному причалу, у кото-
рого стоял совсем заброшенный на вид, облезлый буксир, показавшийся им,
однако, лучшим в мире. Из трубы валил дым - признак того, что буксир
стоит под парами; увидев это, начальник полиции, несмотря на усталость,
возликовал.
он испанца-шкипера, старого морского волка, который, полулежа на круге
каната, потягивал черный кофе из кружки, и зубы его, всякий раз как он
подносил ее ко рту, выбивали на ней дробь.
из меня вытрясла, - угрюмо проворчал капитан Розаро; руки его и все тело
так дрожали, что горячая жидкость выплескивалась и текла по подбородку и
за ворот расстегнутой рубашки, на волосатую седую грудь. - Да возьми ты
это, чертова скотина! - крикнул он, запуская кружкой вместе с ее содер-
жимым в мальчика-метиса, по-видимому, его слугу, который, как ни силил-
ся, не мог сдержать смеха.
сказал начальник полиции, делая вид, что не замечает дурного настроения
капитана. - Ваши дела здесь закончены, вы направляетесь в Бокас-дель-То-
ро, и мы поедем с вами, всей компанией, - нам предстоит интереснейшее
приключение. Мы захватим шхуну "Анджелика", которая из-за штиля не могла
ночью выбраться из лагуны, я арестую уйму людей, и вся Панама заговорит,
капитан, о вашей храбрости и находчивости, так что вы и думать забудете
о том, что вас когда-либо донимала лихорадка.
государственное дело, дорогой друг! И вы все равно идете в Бо-
кас-дель-Торо. Ведь вам это не будет стоить ни одной лишней лопаты угля!
утомленные спутники с жадностью смотрели на горячий напиток, принесенный
мальчиком. Зубы капитана Розаро стучали о кружку точно кастаньеты, но он
все-таки сумел глотнуть кофе, не расплескав его, хотя и обжегся при
этом.
ленной фуражке, на которой значилось: "механик", вылез из люка, закурил
трубку и, присев на борт, казалось, весь ушел в свои мысли.
потом, когда лихорадка оставит вас в покое, мы с вами разумно обсудим
все - ведь мы же разумные существа, а не какие-нибудь скоты.
в полном разуме - и когда есть солнце, и когда его нет, и даже когда ме-
ня треплет эта растреклятая лихорадка. Так сколько?
изнес начальник полиции.
сил Торрес.
ках, делая вид, что собирается уйти.
- напомнил ему Торрес.
ларов, - огрызнулся начальник полиции, краешком глаза наблюдая за дро-
жавшим от лихорадки капитаном: не начинает ли тот сдаваться.
мися пальцами пытаясь скрутить себе сигарету. Потом он кивнул в сторону
шведа и добавил: - И еще пятерку золотом моему механику. Таков уж: у нас
обычай.
же мы с вами поделим пополам. Так что мы ничего не потеряем. Напротив -
еще останемся в барыше. Риган наказывал мне, чтоб я не скупился на рас-
ходы.
в небе, один из жандармов направился обратно в Лас-Пальмас с измученными
лошадьми, а остальные поднялись на палубу буксира; механик швед спустил-
ся в недра машинного отделения, и капитан Розаро, избавленный от лихо-
радки благостными лучами солнца, приказал матросам сняться с причала, а
одному из них стать в рубке у компаса.
не было всю ночь, и ей не удалось выйти в море, хотя она и продвинулась
к северу и находилась сейчас на полпути между Сан-Антонио и проливами
Бокас-дель-Торо и Картахо. Эти два пролива, которые ведут в открытое мо-
ре, все еще были милях в двадцати пяти от "Анджелики", а шхуна точно
спала на зеркальной глади лагуны. Душная тропическая ночь заставила всех
перебраться на палубу, и она была положительно устлана спящими. На крыше
каюты капитана лежала Леонсия. В узких проходах, по обеим сторонам каю-
ты, расположились ее братья и отец. А на носу, между каютой капитана и
рубкой рулевого, лежали рядом оба Моргана; рука Френсиса покоилась на
плече Генри, словно оберегая его. У штурвала, по одну его сторону, обх-
ватив колени руками и положив голову на руки, сидя спал метис-капитан, а
по другую сторону, точно в такой же позе, спал рулевой - не кто иной,
как Персиваль, чернокожий негр из Кингстона. На шкафуте вповалку лежали
матросы, тогда как на носу, на крошечном полубаке, уткнувшись лицом в
скрещенные на груди руки, спал вахтенный.
го край плаща, на котором она спала, девушка посмотрела вниз на палубу и
увидела Генри и Френсиса, мирно спавших рядом. Ее влекло к ним обоим -
ведь они были так походки друг на друга; она любила Генри, вспомнила,
как он целовал ее, и, вспомнив об этом, вся затрепетала; она любила и
Френсиса, вспомнила и его поцелуй - и вся залилась краской. Она сама ди-
вилась тому, что в сердце ее уживается любовь к двум людям сразу. Она
уже достаточно разобралась в своих чувствах и знала, что готова последо-
вать за Генри на край света, а за Френсисом еще дальше. И ее терзала
собственная безнравственность.
чиком шелкового шарфа начала щекотать нос Френсиса; молодой человек за-
шевелился, взмахнул рукой, как бы отгоняя москита или муху, и спросонья
ударил Генри по груди. Таким образом. Генри проснулся первым. Резким
движением он поднялся и сел, разбудив при этом Френсиса.
Что это ты так резвишься?
резвится? Ведь это ты стукнул меня и разбудил. Мне со сна даже показа-
лось, будто это палач пришел за мной: ведь как раз сегодня утром меня
собирались вздернуть. - Он зевнул, потянулся, посмотрел через поручни на
спящее море и, толкнув Френсиса, указал ему на спящих капитана и рулево-
го.
поймав себя на том, что мысленно произнесла эту фразу не по-испански, а
по-английски. Неужели потому, что они оба завладели ее сердцем, она и
думать стала на их языке, а не на своем родном?
она снова принялась щекотать кончиком шарфа нос Френсиса и была застиг-
нута врасплох: пришлось ей со смехом признаться, что это она была причи-
ной их внезапного пробуждения.
Френсис принялся обучать ее, как вести судно и определять путь по компа-
су. "Анджелика", повинуясь свежему ветерку, гнавшему ее на север, шла со
скоростью шести узлов. Генри, стоя на наветренной стороне палубы, изучал
с помощью бинокля горизонт, изо всех сил стараясь не замечать, с каким
увлечением занимаются учитель и ученица, хотя втайне ругательски ругал
себя за то, что не ему первому пришла в голову мысль научить Леонсию об-
ращаться с компасом и рулем. Все же он взял себя в руки и не только не
смотрел на них, но даже и краешком глаза не поглядывал в их сторону.
и с беззастенчивостью негра - подданного короля Георга - был менее дели-
катен. Он во все глаза смотрел на молодых людей, и от него не укрылось
неодолимое влечение, которое испытывали друг к другу американец, зафрах-
товавший его судно, и хорошенькая испанка. Они стояли совсем рядом, и
когда оба наклонились над штурвалом, заглядывая в нактоуз, прядь волос
Леонсии коснулась щеки Френсиса; и тотчас они почувствовали, как их
словно пронизало током. И метис-капитан заметил это. Но они почувствова-
ли еще и то, чего не мог заметить метис-капитан: сильнейшее смущение.
Они изумленно взглянули друг на друга и виновато опустили глаза. Френсис
очень быстро и так громко, что было слышно на другом конце палубы, стал
объяснять, как действует картушка компаса. Но капитан Трефэзен только
усмехался, слушая его.
нем уже лежала рука Леонсии, и Френсису ничего не оставалось, как поло-
жить свою руку поверх. И снова оба вздрогнули, и снова капитан усмехнул-
ся.
Она высвободила руку и, давая понять, что урок окончен, медленно отошла
от штурвала, всем своим видом показывая, что руль и компас перестали ин-
тересовать ее. Френсис остался в полном смятении: он понимал, что это
Аникина Наталья
Корнев Павел
Быков Василий
Мороз Александра
Суворов Виктор