подкрадывающаяся к своей жертве.
пронесся в толпе. Кирасы поверх кожаных камзолов, стальные шлемы и
нагрудники, латы, прикрывающие бедра, наплечники, нарукавники - все это
входило в боевое облачение кирасиров, а королевское знамя, развевавшееся
впереди отряда в руках корнета, оповещало, что это - королевские кирасиры.
великолепный конь и дорогое седло, покрытое нарядным чепраком, указывали на
то, что это командир отряда.
Какое у них может быть дело в замке? Они явно направляются к дому.
меньше всех сам сэр Мармадьюк Уэд.
валу и, глядя на аллею, ведущую к замку, с недоумением спрашивали друг у
друга, что означает эта странная интермедия, не предусмотренная праздничной
программой.
остановили коней.
сторону рва, и толпе, стоявшей на валу, был отчетливо слышен разговор двух
офицеров.
отъехав на несколько шагов от отряда, указал рукой на площадку за валом. -
Как по-вашему, что они там делают, эти поселяне?
или Майский праздник?
квартира окажется не такой уж скучной!
делают.
шагах, крикнул, повторив слово в слово приказание капитана:
стоявших рядом с ним не нашел нужным ответить. Однако кое-кто из толпы
крикнул:
сообщить об этом своему командиру.
Стаббса. -Посмотрим на бэкингемских красоток в их праздничных нарядах. Что
вы на это скажете, Стаббс?
что-нибудь, ради чего стоит карабкаться на этот вал. Как говорят во Франции,
nous verrons < Allons! Nous verrons (франц.) - Пойдем! Посмотрим!>!
и, сдав их на попечение вестовым, полезли оба как были, в своих тяжелых
доспехах, вверх по крутому откосу на площадку за древнегерманским валом.
Глава 18
ВЫЗОВ
Скэрти, пробираясь со своим спутником сквозь толпу, запрудившую вал. - Лучше
и не придумаешь в такую замечательную погоду, когда над головой синее
безоблачное небо, а кругом зеленые деревья. Но мы не хотим мешать вашему
идиллическому веселью. Продолжайте ваши игры и пляски. Я надеюсь, вы не
возражаете, если мы останемся здесь в качестве ваших зрителей?
вам рады!
устремилась на площадку, а офицеры, взявшись под руку, пошли за нею следом,
сопровождаемые кучкой любопытных, которые с интересом глазели на этих
закованных с ног до головы в доспехи неожиданных пришельцев.
той насыпи, по которой поднялись офицеры. А те, в свою очередь, разгуливали
по площадке, отпуская остроты и бесцеремонно заигрывая с молоденькими
поселянками, попадавшимися им на пути.
вопрос корнета, а также отрывки разговора, происходившего между двумя
офицерами, и решил не обращать на них внимания до тех пор, пока они сами не
удосужатся объяснить свое присутствие в его парке.
лентами и звенящими колокольчиками снова закружились на лужайке перед валом
в замысловатых фигурах старинного танца.
танца.>, а ведь это пляска из Робина Гуда! - воскликнул капитан кирасиров,
вглядываясь издали в движения танцующих и в их костюмы. - Уж и не помню,
когда я видел ее в последний раз!
- А это что - то же самое?
улицах Лондона.
задумчиво протянул капитан. - Давайте-ка подойдем поближе, посмотрим!
обращая ни малейшего внимания на избранную публику, расположившуюся под
навесом на валу, они тут же начали отпускать вольные шутки по адресу
танцующих.
Джон и веселый монах, которые, видимо, были не прочь позубоскалить и, не
стесняясь, отпускали шутки по адресу бесцеремонных пришельцев.
героя, сохранял невозмутимое равнодушие и пропускал мимо ушей их остроты, в
особенности после того, как он заметил, что капитан кирасиров следит
загоревшимся взором за каждым движением смуглой красотки Марианны.
испытание. Все это случилось мгновенно. Когда Марианна в одной из своих
самых замысловатых фигур случайно оказалась против капитана кирасиров, он
вдруг наклонился и, грубо схватив ее за талию, воскликнул:
вкусить нектар с твоих сочных губок! - И, не дожидаясь согласия, которого
ему, разумеется, и не дали бы, он поднял забрало и жадно прильнул к ее
устам.
ничуть не огорчило и не охладило пылкого офицера; он отвечал на это дерзким
хохотом, к которому тотчас же присоединился корнет, а также и некоторые из
стоявших тут же зрителей, не отличавшихся излишней щепетильностью.
"Позор!", "Проучи его!", "Дай ему хорошенько, Робин!" И среди смеющихся лиц
там и сям виднелись лица, пылавшие гневом.
себя от ревности и обиды за свою возлюбленную, подвергшуюся такому
оскорблению, он выскочил из круга и, замахнувшись луком, - единственное
оружие, которое у него было в руках, - изо всех сил ударил им по шлему
капитана; тот невольно пошатнулся от его удара и с трудом удержался на
ногах.
- Да не лезь в другой раз со своими погаными поцелуями, а то и не так еще
получишь!
не жаль было марать о тебя шпагу, я бы проткнул тебя насквозь и повесил
коптить! Вон с моих глаз, грязный холуй, а то как бы я нечаянно не выпустил
из тебя дух!
Среди кавалеров произошло какое-то движение, и один из них, отделившись от
остальных, ринулся вниз по откосу и мигом очутился на площадке.
прежде чем мнимый разбойник из Шервудского леса и его закованный в латы
противник успели прийти в себя и двинуться с места, он уже стоял между ними.
когда блестящее лезвие, скрестившись с его шпагой, высекло искры из стали;
он поднял глаза и увидел перед собой не простого парня в крестьянской
одежде, а изящного кавалера в расшитом камзоле, не уступающего ему ни своим
оружием, ни своей решимостью.
месте, словно завороженная. И только спустя несколько секунд там и сям
послышался одобрительный шепот и вслед за ним громкие возгласы: "Ура Черному
Всаднику!"
пришел в себя. Скэрти был хвастун и наглец, но он отнюдь не был трусом; к