ужасом, и, едва они скрылись за гребнем холма, Сим и Кэндлиш подняли ус-
талое стадо и двинулись в ночной переход.
кажется, его зовут?) уже не оправиться.
негоже мне подавать тут совет, не по совести это. Потому как я и сам не
знаю, что тут делать, мистер. Бывало, и у нас головы проламывали... И
не, раз!.. Могли и ногу сломать, а то и обе. И так уж у нас, у гуртовщи-
ков, повелось, чтоб все оставалось промеж своих, шито-крыто. А вот чтоб
насмерть кого уложить - этого сроду не бывало, и на что теперь Джиллис
решится, ума не приложу. Самому-то ему тоже ведь туго придется, если он
воротится домой один, без Фэя. Ведь народ все дошлый, как станут
расспрашивать да выпытывать, особливо когда это совсем некстати.
хорошую мину при плохой игре, сказал:
же, как перейдем границу. Если вас станут донимать расспросами, вы ска-
жете чистую правду: что во всем виноват ваш бывший попутчик. А ежели за
мной нарядят погоню, я уж постараюсь никому на глаза, не попадаться.
слова, сэр! Я на своем веку каких только господ не встречал, и таких ви-
дал и эдаких, но уж удальца вроде вас не часто повстречаешь, не в обиду
господам будь сказано.
звезды, посветлело небо на востоке, а мы - и собаки и люди, - с трудом
передвигая ноги, все шли за выбившимся из сил стадом. Вновь и вновь Сим
и Кэндлиш сокрушались, что мы идем без остановок. "Сами скотину губим",
- говорили они, но мысль о судье и о плахе гнала их вперед и вперед. Ме-
ня же нечего было особенно жалеть. Всю ночь и весь остаток пути, что нам
предстояло еще пройти вместе, я упивался новой радостью: тем, что Сим, у
которого наконец-то развязался язык, признал мою доблесть. Кэндлиш поп-
режнему упрямо молчал - такова уж была его натура, - но Сим, наконец-то
оценив и одобрив меня, дал себе волю и оказался человеком на редкость
словоохотливым и к тому же изрядным рассказчиком. Сим и Кэндлиш были
старые верные друзья и проводили дни свои средь бесконечных вересковых
пустошей, связанные молчаливым братством, подобным тому, какое, как я
слышал, объединяет охотников Запада. Казалось бы, нелепо говорить о люб-
ви, когда речь идет о таких угрюмых уродах, но уж доверяли-то они друг
другу без оглядки и безмерно друг другом восхищались. Кэндлиш восклицал,
что "другого такого товарища, как Сим, днем с огнем не сыщешь", а Сим то
и дело вполголоса заверял меня, что "другой такой старой верной образины
не сыщется во всей Шотландии". Оба пса, как оказалось, тоже составляли
неотъемлемую часть этого содружества, и я убедился, что хозяева не ос-
тавляют без внимания ни их подвиги, ни самые малые особенности их нрава.
И Сим и Кэндлиш особенно много и охотно рассказывали именно о собаках,
притом не только о тех, что были с ними теперь, но отдавали должное и
псам, которые были у них прежде.
звали его Туиди... Помнишь Туиди, Кэндлиш?
смертная и притом, как я подозреваю, сплошная выдумка; вообще же
странствия с гуртовщиками сделали меня доверчивее, а пожалуй, и снисхо-
дительнее ко всему, что касается собак. До чего же красивые, неутомимые
создания! Глядя, как в конце долгого дневного перехода они прыгают, ска-
чут, лают, перебегают с места на место, лихо красуясь перед зрителем и
явно наслаждаясь своим изяществом и картинностью, держат на отлете пу-
шистые хвосты, я оборачивался к Симу и Кэндлишу, смотрел, как неуклюже
они бредут позади, сутулые, закутанные в пледы, на носу капля от вечных
понюшек, - и думал, что куда приятней было бы оказаться в родстве с эти-
ми собаками, нежели с их хозяевами! Приязнь моя не встречала взаимности:
в глазах собак я был существом слишком легковесным; лишь изредка они,
бывало, подбегут, чтобы я накоротке их приласкал, или второпях лизнут
меня мокрым языком - и снова спешат усердно служить своим обтрепанным
божествам, своим хозяевам, а хозяева чаще всего без зазрения совести
клянут их за глупость.
ятные для меня да, я думаю, и для всех нас; и к тому времени, как нам
пришла пора разойтись, между нами уже возникло известное дружелюбие и
взаимное уважение, отчего расстаться было несколько труднее. Расстались
мы часа в четыре пополудни на голом склоне холма; оттуда видна была лен-
та Большого северного тракта, которого с этой минуты мне надлежало при-
держиваться. Я спросил, сколько должен своим спутникам.
вали мне виски сколько моей душе угодно, а теперь не желаете брать де-
нег!
тель?
Кэндлишем да старой вдовы Гилкрист. И нечего вам спорить, понятно? Вы
тут ни при чем.
такое нелепое положение. Миссис Гилкрист мне не родня, и я не желаю ока-
заться у ней в долгу.
Сим.
прибережете свои денежки для тех, кому должны. Вы, мистер Сент-Ив, чело-
век молодой, в голове ветер, но, ежели станете поосторожней да поосмот-
рительней, я так думаю, из вас еще выйдет толк. Вот только запомните
крепко-накрепко: ежели кто в долгу, тому негоже деньги тратить попусту.
им доброго пути и отправился один своей дорогой - к югу.
в англичан, но по совести скажу: сдается мне, есть в вас добрый корень.
щика, они запали мне в душу. Я ни разу не обмолвился своим спутникам ни
о том, откуда я родом, "и о моем состоянии, ибо среди их правил вежли-
вости существовало одно, едва ли не лучшее - не задавать вопросов, и,
однако, они без всяких колебаний признали меня за англичанина. Именно
этим они, конечно, объяснили и некоторую необычность моего произношения.
И мне пришло в голову, что если в Шотландии я мог сойти за англичанина,
то в Англии, напротив, вероятно, сойду за шотландца. Если понадобится, я
смогу без особого труда изобразить шотландский выговор; за время пути с
Симом и Кэндлишем я накопил солидный запас диковинных словечек и, уж ко-
нечно, сумею так рассказать историю Туидиева пса, что любой попадется на
эту удочку. А вот имя мое - Сент-Ив - едва ли годится для такой роли. Но
тут я вспомнил, что в провинции Корнуэлл есть город под таким названием,
подумал, отчего бы не выдать себя за его уроженца, и решил говорить,
будто родился я в городе Сент-Иве, а образование получил в Шотландии.
Что же до рода моих занятий, то поскольку я во всех областях равно был
профаном и, назвав даже самую невинную, в любую минуту - могу быть изоб-
личен, то и почел за благо обойтись вовсе без профессии. Просто я моло-
дой джентльмен с достатком, отличаюсь складом ума праздным и ориги-
нальным. Странствую по своей надобности, здоровья ради, от пытливости
ума и из любви к веселым приключениям.
избранной мною роли: прежде чем идти в гостиницу, купил заплечный мешок
и пару кожаных гетр. С пледом я не расставался, ибо он был дорог моему
сердцу. К тому же он был теплый: завернувшись в него, удобно спать, если
вновь случится ночевать под открытым небом, да еще оказалось, что чело-
веку с благородной осанкой он весьма к лицу. В таком виде я уже вполне
мог сойти за беспечного странника. В гостинице, правда, удивились, что я
выбрал для путешествия столь неподходящее время года, но я сослался на
то, что меня задержали дела, и, улыбаясь, объявил себя завзятым оригина-
лом. Да проваляться мне на этом месте, говорил я, если не всякое время
года мне по плечу. Я не сахарный, не неженка и не испугаюсь, ежели пос-
тель окажется дурно проветренной или же, напротив, меня посыплет снеж-
ком. И я стукнул кулаком по столу и потребовал еще бутылку вина, как то
и приличествовало шумливому, душа нараспашку, молодому джентльмену, за
Володихин Дмитрий
Курылев Олег
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Орловский Гай Юлий
Перумов Ник