мае. Понятно, пока волчиц длилась течка, самцы поминутно затевали драки
между собой. Поглядеть и послушать - бой идет жесточайший, сверкают и
щелкают клыки, соперники огрызаются и взвизгивают, однако до кровопролития
никогда не доходило.
какой-нибудь лиственницы. Здесь волчица производила на свет свое потомство -
как правило, от трех до пяти волчат. Развозя корм на тачках, мы старались
держаться подальше от волчьих яслей; напугаешь волчицу - примется таскать
малышей по всему лесу, спасая их от нас. Когда приходила пора волчатам
отвыкать от материнского молока, родители начинали кормить их отрыгнутым
полупереваренным мясом - своего рода эквивалент наших детских смесей.
оперные спектакли. Лес расписан серебряными полосами лунного света, мелькают
черные контуры скользящих из тени в тень животных, вдруг все они сливаются
вместе, и волки, закинув голову, издают дикий жалобный вой, который отдается
между стволами, будто в пещере. Сверкают выхваченные луной глаза, шире и
шире раскрываются глотки, по мере того как волки, все больше возбуждаясь, с
растущим воодушевлением предаются пению. Глядя на них в такие минуты,
недолго и поверить во все, что когда-либо писалось про волков.
красивых, и я ничуть не удивился, обнаружив, что волки, судя по всему,
разделяют мое критическое отношение к волынке. В 1624 году, когда в Англии и
Ирландии повсеместно водились волки, сэр Томас Фэйрфэкс записал такую
историю о солдате, который направлялся из Ирландии в Англию:
развязал котомку, чтобы подкрепиться своими припасами. Внезапно он увидел
двух или трех волков, которые направлялись к нему, и стал бросать им хлеб и
сыр, пока его припасы не кончились. Но волки подошли еще ближе; тогда, не
зная, как быть, солдат взял в руки свою волынку и принялся играть на ней.
Перепуганные насмерть волки бросились наутек, и тогда солдат сказал: "Чума
вас забери, знать бы, что вы так любите музыку, я сыграл бы вам до обеда"".
наша стая была куда разборчивее в еде.
через Волчий лес тачку с кровавым грузом и разбрасываю мясо. Когда я вышел
из вольера и закрыл за собой ворота, она обратилась ко мне:
каменным лицом:
состарятся и уже не в состоянии работать, мы скармливаем их волкам.
что я ее разыгрываю.
волшебное очарование лунной ночи - когда ты мирно лежал в уютной постели.
разношерстную компанию. Как будто их родословная сочетала в себе и
европейские, и азиатские, и североамериканские виды. Самым крупным был
самец, которого в приливе гениальности, посещающей даже весьма заурядных
людей, когда они крестят животных, назвали Тедди. Могучий косолапый олух с
рыжеватой шерстью, маленькими умоляющими глазками деревенского дурачка и
большим, курносым розовым носом, он отрастил чрезвычайно длинные когти цвета
черепахи и без конца сосал их, делая себе маникюр. Из-за его вихляющей
женоподобной походки когти гремели, словно кастаньеты, повергая публику в
веселое изумление.
работает. Небось служитель заводит его по утрам.
глядя на тяжелую поступь и осанистую фигуру Тедди и на то, как он любит
сидеть, положив лапу на сердце: Тедди был переодетый оперный тенор.
крайне необычный звук- тонкий писк комара с более низкими обертонами,
перемежаемый фальцетным повизгиванием, напоминающим предсмертный крик
умирающей феи. Озадаченный этим звуком, который никак не вязался с моим
представлением о медведях, я слез с велосипеда и приступил к расследованию.
За кустом терновника сидел на своем тучном рыжем седалище Тедди и напевал
про себя, положив на грудь одну лапу и засунув в рот когти другой.
Невероятная картина: этакая махинища - он весил добрых полтораста
килограммов - издает столь странные, чисто женские звуки. Крохотные кнопки
глаз были полузакрыты, и медведь слегка покачивался. Я постоял, наблюдая,
потом окликнул его. Тедди испуганно открыл глаза, вынул когти изо рта и
воззрился на меня с явным замешательством. Я подозвал его к ограде и угостил
ягодами терновника. Сидя передо мной с видом этакого могучего рыжего Будды,
он бережно брал чуткими губами блестящие черные ягоды с моей ладони. Когда
он управился с ними, я сделал глубокий вдох, постарался возможно лучше
настроить голосовые связки и воспроизвел, как мог, мелодию из "Трактира
Белая Лошадь".
положил на грудь жирную лапу, сунул в рот когти другой лапы, зажмурился и
стал подпевать. Это было вдохновенное исполнение, и мы оба, сдается мне,
огорчились, когда из-за недостатка воздуха в моих легких пение оборвалось.
Когда я собирал бумажки и прочий мусор между отжимом и оградой, Тедди
скрашивал однообразие этой работы, сопровождая меня и лихо распевая.
Однажды, когда мы, прислонясь к ограде и глядя друг другу в глаза, довольно
согласно исполняли "Пусть ты не ангел", я случайно обернулся и увидел на
дорожке трех монахинь, которые оцепенело смотрели на нас. Заметив мой
взгляд, они поспешно подобрали свои юбки и засеменили прочь. Правда, ничто в
их лицах не говорило о том, что они стали свидетелями необычного зрелища, но
все же мы с Тедди чувствовали себя очень неловко.
о косолапом сердцееде, рассказанную Топселлом:
что в Савойских Альпах один Медведь силой унес в свое логово юную девушку и
сделал ее предметом своих плотских вожделений, и пока он держал ее в логове,
каждодневно носил ей самые лучшие яблоки и иные плоды, какие мог раздобыть,
и потчевал ее, как истинный влюбленный; но всякий раз, отправляясь за
провиантом, он закрывал вход в логово огромным камнем, чтобы девушка не
могла бежать. В конце концов родители после долгих поисков нашли свою юную
дочь в логове Медведя и спасли ее от заточения у дикого зверя".
Хоккайдо айны, которые поклоняются медведю. Правда, в айнской легенде
говорится о женщине, родившей сына от косолапого, и многие горные айны
гордятся тем, что будто бы произошли от медведя. Их так и называют
"Потомками Медведя". Вот как они говорят о себе: "Что до меня, то я сын Бога
Гор. Я происхожу от божественного правителя гор". Впрочем, самим косолапым
от этого поклонения мало радости, если судить по ежегодному Празднику
медведя у айнов.
он очень маленький, его кормит грудью какая-нибудь из женщин или же ему дают
корм из рук либо изо рта. Став побольше, он играет с детьми в лачуге и
пользуется всеми привилегиями комнатного животного; когда же еще подрастет,
его заточают в деревянную клетку и два-три года откармливают, как говорится,
на убой. И наконец приходит время для праздника, приуроченного к сентябрю
или октябрю.
содержали медведя столько, сколько позволял им скудный достаток, но теперь
вынуждены убить его. Если деревня небольшая, в празднике участвует вся
община. Все собираются около клетки, и деревенский трибун сообщает медведю,
что ему предстоит отправиться к предкам. Просит его быть снисходительным и
не гневаться. После чего - странное противоречие! - медведя опутывают
веревками, выводят из клетки и осыпают градом тупых стрел, чтобы разозлить.
Когда медведь истощит свои силы в тщетной попытке избавиться от пут, его
привязывают к столбу, затыкают пасть кляпом и подвергают беднягу удушению,
сжимая его шею между двумя жердями. Вся деревня с великим рвением участвует
в этой процедуре. Затем сердце медведя пронзают стрелой, но так, чтобы не
пролилась даром ни одна капля крови. Иногда мужчины пьют горячую медвежью
кровь, чтобы к ним перешла отвага и прочие достоинства косолапого, а также
намазываются кровью, чтобы им сопутствовал успех в охоте.
обращенном на восток окне жилища вместе с частью туловища, миской вареной
медвежатины, клецками из просяной муки и сушеной рыбой.
великодушию и просят косолапого после свидания с родителями вернуться на
землю, чтобы его можно было снова поймать и откормить для жертвоприношения.
Замечено, что в начале праздника женщина, выкормившая медвежонка, громко
рыдает, однако это не мешает ей с великой энергией участвовать в удушении
медведя, после чего она вскоре вновь обретает былую жизнерадостность.
ощенились супруги Тедди. Гарри знал, что они беременны, однако о дне
предстоящих родов можно было лишь гадать. Но вот мы заметили, что медведицы
собирают листву для своих логовищ, и поняли: близится долгожданное событие.
Устроенные между кустами куманики логовища напоминали каменные ульи,
присыпанные землей и дерном. Медведицы присаживались в нескольких метрах от
логовищ и принимались сгребать листья и траву, прижимая охапки к своим
толстым животам. Сгребут все вокруг себя - отодвигаются на седалище назад и
снова приступают к работе. Набрав столько, что ноша едва помещалась в лапах,
медведицы несли ее в логовище. В итоге получилась постель толщиной
тридцать-сорок сантиметров, шириной около полутора метров. Закончив
Панов Вадим
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Сертаков Виталий