Волк. - Паковалась бы лучше. Не сегодня-завтра дом снесут.
тетя Паня со своего этажа. - Меня им сроду не снести!
Ты новому дорогу дать не хочешь. Где ж твоя сознательность?
Где надо, там и есть.
посмотрев на буфет, стоящий на крыше.
захватили его, отвлекли, а сегодня мы снова вернулись к
старому, покоробленному буфету, Два дня назад буфет казался
чудом, когда из него вылетали голуби, а сейчас стал никому не
нужной глупостью, хотелось сбросить его с крыши, расшибить
вдребезги.
Выведи меня на улицу.
его из ворот.
переулок. Кто-то играл на аккордеоне. Над пустырем за Красным
домом подымался столб дыма. Там жгли овощные ящики.
ткнул пальцем в тротуар:
правая нога Кренделя. В прошлом году, когда здесь
ремонтировали тротуар, он разулся, отпечатал подошву на мягком
горячем асфальте, надеясь, что этот след останется на века.
корточки, поковырял след щепкой, проверяя, крепко ли тот сидит
на месте.
печально вздохнул:
тротуар перекрывать. Да так ли уж важно оставлять свой след на
века? Если все начнут оставлять следы - плюнуть некуда будет.
Воронцовке. Всем своим видом он показывал, что жизнь его
сложилась криво: и голубей-то украли, и след не останется на
века.
поглядел по сторонам и вдруг изо всей силы толкнул меня в бок:
Таганскую площадь человек в кожаной кепке и замызганном
кожаном пальто.
Запахи Тетеринского переулка
смешался с толпой которая вываливала из метро, и быстро пошел
вниз по Садовой.
нет? Ведь это же Моня! Пойми, это - Кожаный! Что ж делать-то?
то, что это был Кожаный, скрывающийся от милиции, нас не
касалось. В эту историю мы влипли только из-за голубей, а
Кожаный с голубями не был связан.
вслед за Моней. - Узнаешь или нет? Надо в Карманов звонить.
Так и так - Кожаный на Таганке. Да узнаешь ты его или нет?
никаким образом Кожаный не мог очутиться в Москве. Я давно
понял, что между Москвой и городом Кармановом огромная
разница. И те события, которые происходят в Карманове, никак
не могут происходить в Москве. И все-таки факт оставался
фактом: в Москве, на Таганской площади, мы попали в совершенно
кармановское положение.
пивом, подсолнечными семечками, мишенями из тира "Волшебный
стрелок". К этим запахам подмешался какой-то острый,
неприятный запах, от которого я немедленно чихнул. И Крендель
чихнул, и некоторые прохожие тревожно зачихали.
шагу. - А вдруг он оглянется? Возьмет да и зарежет, что тогда?
переулка остановился, вынул руку из кармана и высыпал на
асфальт пригоршню какой-то трухи. Постоял с минуту и свернул в
переулок.
тенисто, прохладно. Высокий, битый молниями тополь склонился
над входом в переулок. Ранним летом, в начале июня, пух
тетеринского тополя - белоснежный, сухой, как порох, не пух, а
высушенные на солнце снежинки - заваливал подворотни, накрывал
лужи хрустящей шапкой, стаями кружил у бочки с квасом, с весны
до осени стоящей под тополем. Любителю кваса сдувать
приходилось тополиный пух вместе с пеной.
переулку, потом перебежали на другую сторону и укрылись за
солидные спины двух мужчин, которые медленно шли в том же
направлении. У каждого из них в руке был березовый веник, в
другой - портфель.
нажал губами, когда говорил "чуушшка", что от этого стала его
копчушка еще копченей, еще сочней.
копчушка, приятели подошли к мрачному, казенному на вид
трехэтажному дому, сложенному из черно-красного кирпича. Из
потных его окон валил влажный, тяжелый пар, а на вывеске, что
висела над дверью, белым по голубому, будто паром по воде,
было написано:
следом - и хамса с копчушкой.
меня за плечи и поглядел прямо в глаза.
собственных слов.
явную кармановщину, но Крендель крепко держал меня за плечи.
Тут от дверей оттеснили нас сразу человек пять с портфелями,
раздутыми от снеди, с авоськами, в которых виднелась и вобла,
и мочало, и пиво в трехлитровых банках. Размахивая вениками,
смеясь и разговаривая, они ворвались в баню. А навстречу им
повалили люди, отсидевшие свой банный срок. Сумки и портфели
их похудели, банки опустели, зато щеки у них были такие
красные, каких не бывает нигде на свете. Над щеками сияли
сонные глаза, в которых было написано счастье. Шагов за десять
пахло от них распаренным березовым листом, и этот запах, запах
березового листа, был главным запахом Тетеринского переулка.
подмешалось что-то едкое. Глаза у меня зачесались, нос
наморщился, а Крендель тут же чихнул.
незаметно юркнули в массивные двери Тетеринских бань.
скульптуры цвета пельменей. Первая изображала женщину в
гипсовом купальном костюме с ногами бочоночной толщины. Рядом
стоял и гипсовый мужчина в трусах. Руки у него были не тоньше,
чем ноги женщины. Играя мускулами, мужчина сильно держал в
руке кусок мыла.
как мы" - как бы говорили эти скульптуры.
Максимов Альберт
Доставалов Александр
Посняков Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Сертаков Виталий