улыбнулся улыбкой, так напоминающей улыбку Марины - ведь знал, что не
предстоит. Но он старался казаться спокойным, что мало ему удавалось.
Просто никто не обратил внимания на его внезапную бледность и безумие его
проклятых очей. А он подошел ближе, нервно сжав пальцами рукоятку кинжала,
прикидывая, как легче будет нанести удар.
И когда служба уже заканчивалась, он решился. Вернее просто некая сила
выхватила его из рядов воинов, почтительно склонившихся перед алтарем... Он
схватил нож и ударил его святейшество в сердце, посреди храма. Он ждал, что
небеса разверзнутся. Ему было все равно.
Но ничего такого не произошло. Народ в ужасе бросился в стороны, и только
два шляхтича, его большие друзья, выхватили мечи и бросились на него.
Станислав не был вооружен, но были с ним любовь и безумие. Одного он свалил
сильным ударом, другого ударил в плечо ножом, и тот с криком упал.
Тогда Станиславу удалось, пользуясь их замешательством и ужасом, выбежать
из церкви. Там ждал его вороной, который помчал его на тот заветный
перекресток, где он ждал увидеть Марину и спасти ее.
Она была там. На грязной мостовой, рядом с одним из тех, кто раньше был с
ней в лесу. Даже дымок еще вился из красивого ствола пистолета в руках
графа Пшекруя Кранского, выстрелившего в нее секундой раньше. И Марина была
мертва, так лежала она прелестная и одинокая на мостовой. И не быть ей
никогда ни взрослой, ни старой - а лететь белокурым ангелом над землей.
Граф Пшекруй радостно обернулся к пану Станиславу, приветствуя благородного
сородича. А тот учтиво поклонился в ответ и пустил коня аллюром навстречу
графу. Станислав улыбался, не выдавая чувств - их невозможно было выдать.
Подъехав к Пшекрую, он выхватил окровавленный нож...
Марина научила его быть спокойным и печальным.
Ее письмо без слов - один лишь запах
Упал на пол разорванный листок
А в третьей комнате совсем ненужный бог
Держал его в своих железных лапах
В четвертой комнате захлопнулось окно
"Вы право были правы" - так легко
Она взошла на скользкий подоконник
Что было близко, стало высоко
"Вы право были правы, так легко..."
1. ПЕРВЫЙ РАССВЕТ В МОСКВЕ
Словно ночь еще и не ушла, а в небе уже - безмолвные тени летают. Никогда,
никуда... Мне страшно, да? - нет, все же нет; я разучился бояться, я уже не
умею. Как будто сон закрывает глаза и говорит: успокойся, все в норме.
Треволнения оставь наивным; ты, кто уверовал в себя сам, тем да будешь
иметь силу. А оставишь веру на мгновение - тогда и мы оставим тебя. Не
вздумай...
Казалось, я шел к луне через чистое небо перед рассветом. Тихо было вокруг,
я хотел испытать силу: сколько мне хватит лететь? (А все летел и не
останавливался). Там, на луне, они встретили меня и сказали вернись. Еще
рано тебе сюда; мир твой, мы сами сказали это, но не торопись. Вначале
попробуй на земле, если ты настоящий. Тебя ждут, не задерживай тех, кто
ждет тебя там. Сердца их болят, они устали, Даэмон...
Даэмон? Это странное имя, шутки ради заменившее мне все и себя самого,
отравившее небо смутными догадками, передоз... как наркоманский передоз
вонзенное в больные вены этого мира, чтобы опрокинуть его совсем. Мне надо
быть... Я уже кому-то должен, чья-то вера заставляет меня совершать
неуверенные мои поступки... дурацкие такие. Быть безжалостным. Это трудно,
когда вокруг моей непонятной дороги тени тех, кто ближе мне чем я сам. Но
все же... я должен идти. Мой Лорд, где ты? Опять и опять и опять я пишу
тебе письма, как Дардаэдан любимой, оставляя их где можно, и ты их читаешь
(верю). Не говори мне, что "мудро молчишь". Мудрость - оставим ее этим
всяким, мы же с тобой не были мудрыми, мы были дети малые. Невинные,
смелые. Разжигающие огонь где нельзя. Но, честно, спроси меня кто сегодня:
хочешь, чтоб все обернулось, как было? я отвечу нет. Меня ждет город
Владимир, рядом со мною - еще больше поседевший хранитель Страшного дара,
он сам не свой от моих безумных дел... я-таки открыл себя вражьим тварям, и
получил от них. Мне пришлось дать первый бой еще там, в Полесье, где законы
войны никак не позволяли. Но кто я, чтобы играть по их правилам? Они
сунулись и ушли ни с чем... и я уж постарался, чтобы их к тому же стало
несколько меньше.
Неотступно шли они по нашим следам до самой Москвы, где мы растворились в
хитросплетении улиц и миазмов и они тоже, казалось, отступили. Ушли -
выжидать.
- Потери наши минимальны, Даэмон. Пора начинать все по-настоящему.
Я взглянул ему в лицо, надломленной усмешкой искривив то, что было в
зеркале напротив. Темный бархат портьер дышит неслышно, кто там, кто?.. Я
ведь знаю...
А еще пришли двое. Сказали - странники, но мне ведомо, откуда они. Первый -
невзрачный на вид тип в сером плаще - странно подумать, он весь будто из
другого совсем времени... Второй - высокий, с перевязанным глазом, звать
его Амаль Осман, говорят, он страшный маг.
- Брат Люцифер, - спросил первый, - скажи, долго ль нам ждать?
- Совсем не надо; начинайте, - ответствовал я.
- Позволь тогда оставить тебе вот это, - он положил на пол сверток, не
касаясь моих рук, - оно поможет тебе добраться туда, куда ты хочешь.
Я едва не рассмеялся. Откуда ты, дылда сатанинская, знаешь, куда я хочу?
2. МОСКВА СМОТРИТСЯ ПО-НОВОМУ
Когда я ехал в Таллинн с Даэмоном, помню, оставлял родной город в смутном
ожидании, ожидании не поймешь чего. По радио - "Трансильвания беспокоит",
на лицах молодых друзей - злые усмешки... И чего им всем надо? Потом Даэмон
стремительно исчез и пришлось мне добираться домой одному, в скуке и
унынии. Но дома, где не был я недолго, все было пугающе незнакомо. Это я
почувствовал еще на Комсомольской площади, будто в воздухе что-то
сгустилось недоброе. А ведь он здесь, подумалось мне. Я уже знал от
знакомых, что Даэмон играет в свою страшную игру. Более того - рассказывали
(слухами земля полнится), что его пытались задержать в Белоруссии и он
уходил потаенными тропами, как в фэнтези дешевой (фу, ненавижу). И еще
говорили, будто в окрестностях Могилева он занялся воскрешением мертвых -
делом недозволенным смертному. Будто он вызвал неупокоенные привидения
двух... Раздался удар с неба, издалека. Налетели духи злые, аки
птеродактили, но ему дано было их сжечь. Ему многое теперь давалось, он и
сам, думаю, удивлялся. Вот какое чудо ходячее получилось из моего
театрального знакомца. Мне еще хотелось увидеть его друга, этого бой
джорджа, но он, говорили, совсем исчез.
Даэмона оказалось найти невозможно. Общие знакомые говорили о нем, кто-то
видел в окрестностях Сухаревой башни (говорят, там вроде "Некрономикон"
зарыт), другие не видели нигде. Но все знали - он в Москве. На Бронной
собирались юные глупые сатаники, милиция раз взяла да удумала их разогнать
пинками - но тут оказалось, детишки умеют огрызаться. Стрельба в центре
стала событием номер один в крикливой прессе, а следущее свое действо они
уже провели беспрепятственно.
Я был там и видел, как несколько тысяч старомодно пошло наряженных молодых
людей с мрачным взором прошли маршем по Бронной в сторону Площади Восстания
- да так быстро, что за ними не угнаться. Оператор CNN, стоявший рядом и
снимавший это диво дивное, сказал мне: в России появилась новая забава.
Нет, сэр; возразил я, тут что-то совсем другое, это игра всерьез, не знаю
еще, почему. Только кажется мне, этим не кончится. Ведь над той стороной,
где скрылись они, долго еще вился над землей непонятной природы туман,
словно насмешка надо всем, что устойчиво стоит. Как сейчас помню - милиция
обнаружила в районе проспекта Вернадского огромный склад сатаников, кучу
оружия, только атомного недоставало. Те перешли на нелегальное положение и
слали в газеты насмешливые пресс-релизы: мы только готовимся еще, грядет
вам час возмездия. А Даэмон, говорили мне, одел на запястье Знак, тогда как
они уподобились ему и прямо посреди враждебного им дня носили на руках его
бардовые повязки. Я заметил, с каждым днем их становилось все больше.
Несколько мудозвонов-рокеров объявили своим вислоухим фанатам, что Сатана в
мире уже, и они, стало быть - с ним. Начались непонятные концерты и
Горбушку сотряс мощный смерч молодых сатаников. Было это осенью ...года, а
Даэмон все не объявлялся. Только злые силы уводили его прочь дальше от
Москвы - на восток, где в лесах черные маги построили сооружение, похожее
на синхрофазатрон. Где-то у селения Кимры, где раньше обретались древние
Панов Вадим
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Зыков Виталий
Сертаков Виталий