переходит в мясо, позже, ты понимаешь, Котова, вот Настю возьми, она же
гадина была, маленькая сволочь, а мясо у неT хорошее, кровь сладкая,
хорошая плоть, чистая, пропадать не должна, она должна в человечество
переходить, это и у Ленина написано, а ты как думаешь, Ленин про это писал,
он страшной силы был человек, и мне один мой родственник рассказывал, что
во время коллективизации бедняки мясо кулацких детей ели, это было
правильно, и кровь надо было пить, а ты знаешь ещT, Котова, что если
коровье мясо - это чтобы тело жило, то человеческое - в нTм больше, и ты
знаешь что, Котова, мне бы знаешь, я бы Ленина поела, это же страшной силы
был человек, вот тело его в мавзолее лежит, как запас бесценный, ещT
Христос говорил, я в Библии читала, а ты не читала ведь Библии, так вот он
говорил, чтобы тело его съели, а вместо того все ели хлеб, потому что
Христа же на всех не хватит, Котова, его и в гробу не нашли, а знаешь
почему, Котова, ничего ты знаешь, потому что съели его, ученики собственные
же и съели, мученики, чудотворцы, думаешь зря они мTртвых воскрешали, ты бы
подумала об этом, Котова, за одну ночь съели, двенадцать же мужиков, ты
думаешь, религия - это опиум для народа, а я тебе скажу, что еT понимать
надо, ведь никто же не понимал, только люди знающие, а Христос сам так жил
и ученикам своим завещал: мучаться, умереть, и чтобы съели тебя, а знаешь
зачем, чтобы так человека лучше сделать, чище, не Настю, не Зину, а
человека, потому что Настя, Зина - это мясо, мясо говорящее, им бы только
какать да хихикать, они функции своей не знают, а функция их - мучаться,
мучаться и мTртвыми стать, пока яд в теле не накопился, и тут их есть надо,
саму жизнь их, пока она в теле ещT, кровь от этого чище делается, да что
кровь, сама душа, душа, Котова, это главное в человеке, что есть, это сила
непоколебимая, вот ты писяешься и тошнишь на пол, ты крови не любишь,
боишься видеть, как человек умирает, потому что душа у тебя маленькая,
недоразвитая, жалкая, дрожащая у тебя душа, Котова, с такой душой
коммунизма не построишь, для коммунизма уже понадобилось миллионы врагов
убить, и ещT больше убивать надо, для коммунизма человек из одной души
состоять должен, тело и душа должны быть у него одно, он должен землю есть
уметь, не только Настю ХвощTву, чтобы всT лучшее, что на свете существует,
в людей перешло, скон-центри-ровалось, а товарищ Сталин - он у Ленина кусок
съел, потому он всей страной огромной руководить может, всем народом, на
это же сила нечеловеческая нужна, а всякие там оппортунисты и прочие - они
мясо есть боялись, хотели курицу в яблоках, вот они от яда своего и
задохнулись, потому что им, подонкам, человек был безразличен, маленькая
эта вредительница Настя - до жопы, есть она, нет еT - всT равно, а еT
любить надо, любить, Котова, она же полезная, в ней сока жизни много...
дыхание. Во время своей речи она придвинулась ближе к Кате, обняла еT и
дышит теперь ей прямо в волосы. Катя молчит и думает о том, как Ольга
Матвеевна станет еT есть. Она чувствует себя не в воздухе, а будто внутри
пригодной для дыхания воды, по коже текут прохладные токи, плывут сквозь
голову, кружатся и смешиваются между собой.
Матвеевну. - Они тогда сами друг друга есть начнут. Вот ты, например, была
бы голодная, так и Настины котлетки бы поела. Хочешь, я тебе сделаю? Я умею
котлеты жарить, у меня вкусно получается. Тебе мама делала котлеты?
Ну что вам от меня нужно,.. ну что?
думала - это легко, новое общество, коммунистический мир, ты думала - это
камень на камень - и готово? Кровь превращать нужно в камень, потому знамя
у нас и красное, сама кровь человека светлее должна стать, и из неT, как из
жидкого стекла, души будут строить, прозрачные, живые, чистые, как огонь.
Ты любишь огонь, зайчик? Нет? Ты сейчас уже ничего не любишь, потому что
забыть не можешь Зинки своей нутро, какая же ты дура, Зинка была и нет еT,
смерть берTт человека легко, шлTп, и можно в яму сваливать, ты же видела,
чего жизнь стоит, шлTп - и повалилась в яму, мордой в землю, а ты про что
вспоминаешь, хочешь, пойдTм сейчас, полюбуешься на неT, понюхаешь, как
воняет, хуже говна, мы еT и в яму не закапывали, она в подвале столовой, в
солTной воде лежит, вот те пирожки с мясом, которые вы сегодня ели, они
знаешь из чего? Из Зины, из Лены, из Лиды пирожки. Ну видишь, ты же съела
свой пирожок, и не отравилась, ведь не отравилась? Знаешь, какая она
теперь, твоя Зина? На морде пятна, губы почернели, зелень всходит, хоть и
лTд, растения лучше животных, они на смерти сразу расти начинают, без
всякого переходного нэпа, превращают труп в цветы свои крошечные, а пальцы
еT крысы поели, я видела, они пробираются туда, они всT равно живут,
сколько не трави. Я бы, впрочем, никогда еT есть бы не стала, она была
порченая, горькая была, не то что Настенька, Настенька - такая прелесть, я
по коже еT, по запаху сразу поняла: у неT кровь сладкая, ой какая сладкая,
из неT мороженое делать можно... Ну не отворачивайся, зайчик, не бойся, я
тебя не укушу, нет, ни в коем случае, видишь, просто лизнула, солTная ты,
напотелась вся, что тебе пришлось пережить, милая, что тебе пришлось
пережить, ну обними меня, ну поцелуй, у тебя столько нежности, я же знаю,
тебя бьTшь, а ты потом целуешься, я от этого знаешь что, я от этого... Губы
у тебя какие, слаще мTда, как же я люблю тебя, я так тебя люблю...
удаляющейся глубины. Кругом Кати стоят деревянные аисты, и на чTрном небе
светит ослепительное золотое солнце, из которого выходят короткие волнистые
лучи, как рисуют в детских книжках. Катины ноги утопают в неощущаемой
земле, так что она сразу уверяется в бесполезности ходьбы и садится,
ложится в землю, как в кровать, раскинув руки, она лежит посреди чTрного
вспаханного поля в фонарном свете золотого солнца, словно на пляже, и
слышит многослойный звон, может быть, это поют здешние птицы, может быть,
они из стекла или алюминия.
треугольник. Окно выходит в тесное пространство между домом и цементной
стеной интерната, и в нTм видна только сухая серая поверхность стены. Катя
лежит на одной из двух стоящих в маленькой комнате кроватей, вторая кровать
пуста. Уже очень светло и хочется есть, наверное, заполдень. Рядом с
кроватью, на деревянной тумбочке, стоит стакан с холодным молоком и
тарелка, в тарелке - кусок хлеба, вилка и застывший омлет. Увидев омлет,
Катя вдруг представляет себе, что все последние месяцы она спала, а теперь
наконец проснулась в какой-то неизвестной больнице, сейчас придTт мама и
заберTт еT домой. Она встаTт и подходит к белой двери, пробует еT рукой.
Дверь заперта. Катя возвращается, садится на койку и ест вилкой омлет.
слышит за дверью шаги, они останавливаются, потом уходят. В сумерках ей
становится страшно. Она появилась здесь ночью, ночью же и должны снова за
ней прийти. Катя то бродит по комнате, то снова садится, тоскливо глядя в
окно, из которого не видно неба. Комната постепенно погружается в темноту,
и в темноте загорается замочная скважина, потом закрывает свой глаз под
металлическим лязгом ключа.
входит, прижимая рукой к груди закутанный тряпкой горшок, и затворяет за
собой дверь на ключ. - Кашка манная, с вареньем. Тебе лучше?
очень страшно и тяжело, ты ведь ещT маленькая, и... прости меня, ты
слышишь? Пусть я даже Иисус Христос, меня тоже надо простить. Это он
прощения не просил, потому что душа у него была слишком гордая. Так ты меня
простишь?
пальцы.
тут и ложка есть, ты же голодная.
колени, разворачивает тряпку и гладит Катю ладонью по волосам.
денутся, дурочки, бежать-то им некуда, стенка кругом. И название себе
придумали - "ЧTрная зоря". Смех один. Ты, наверное, тоже состояла?
страшно, я же тебя знаю, ты хорошая девочка. Кушай, кушай. Ты милая,
хорошая девочка. Если бы ещT у всяких вредных и заразных Зинок не лизала...
вступишь, будешь красивенькой такой, Tбаной комсомолочкой, - Ольга
Матвеевна смеTтся. - Скажи, хочешь быть Tбаной комсомолочкой?
мTрзнут. Ты поняла, какие подружки? Они тут, в доме, лежат, под полом. Я
только что ходила к ним, просто так, чтобы посмотреть. Ничего особенного.
Пахнут только плохо. Они там лежат в солTной воде. Варенье вкусное? Я сама
делала. Черничное. Тут в лесу знаешь сколько черники? Всю не соберTшь.
Они же там протухнут, под песком. А так мы их съедим потихоньку. На Новый
Год, например.
снова хочется спать. Ольга Матвеевна берTт горшок и ставит его на пол.
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Мурич Виктор
Соломатина Татьяна