Чтение 19–й страницы книги ~Маятник Фуко~

- Нет, - тут же возразил Бельбо. - Только если урбанистика кочевых
племен.

Надо различать. Несусветность предполагает эмпирическую невозможность, а
оксюмористика - терминологическую.

- Ну ладно. Что у нас тогда в оксюмористике? А, вот. Революционные
постановления... Парменидова динамика, Гераклитова статика, спартанская
сибаритика, учреждения народной олигархии, история новаторских традиций,
психология мужественных женщин, диалектика тавтологии, Булева эвристика...

Я почувствовал, что дальше отсиживаться невозможно, и поднял перчатку. -
Могу я предложить грамматику анаколуфов?

- Хорошо! Хорошо! - отозвались один и другой и принялись куда-то
записывать.

- Есть загвоздка, - остановил их я.

- Какая?

- Как только о вашем проекте станет известно, к вам повалит народ и
захочет публиковаться по этим темам.

- Я тебе говорил, что мальчик вострый, слышишь, Якопо, - произнес
Диоталлеви. - Именно в этом и состоит наша главная проблема. Против
собственного желания нам удалось создать идеальную модель реальной науки.

Мы доказали необходимость возможного. Лучше нам не обнародовать проект. Я
должен идти.

- Куда? - спросил Бельбо.

- Пятница, вечер.

- О Господи милосердный, - сказал на это Бельбо. Потом обратился ко мне:
- Тут напротив через улицу живет несколько семей правоверных евреев, знаете,
таких, в черных шляпах, с бородами, с пейсами. Их в Милане почти совсем
нету. Сегодня пятница и после заката начинается суббота. В это время в доме
напротив как раз готовятся, чистят семисвечники, жарят и варят, все так
раскладывают, чтобы назавтра можно было бы ничего не делать и не зажигать ни
свет, ни газ. Даже телевизор работает у них с ночи, только приходится
примириться с тем, что нельзя переключать каналы. Наш друг Диоталлеви через
свою подзорную трубу бессовестно подглядывает из окна за евреями и тает от
восторга, воображая себя тоже там, по ту сторону улицы.

- А почему? - спросил я.

- Потому что наш друг Диоталлеви настойчиво утверждает, будто он еврей.

- То есть как это утверждаю? - обидчиво спросил Диоталлеви. - Я еврей. Вы
что-то имеете против евреев, Казобон?

- Кто, я?

- Диоталлеви, - решительно вмешался Бельбо. - Ты не еврей.

- Не еврей? А как же моя фамилия? "Храни тебя Бог". Наряду с Грациадио -
"Богу хвала", Диосиаконте - "С тобой Бог", - все это переводы с еврейского,
это имена из гетто, типа Шолом Алейхем, что тоже означает "с вами Бог".

- Диоталлеви - самое обыкновенное имя, которое давали в приютах
подкидышам.

А твой дедушка был подкидыш.

- Еврейский подкидыш.

- Диоталлеви, у тебя розовая кожа, горловой голос и ты почти альбинос.

- Есть же кролики альбиносы, могут быть и евреи альбиносы.

- Диоталлеви, нельзя стать евреем по собственному желанию, как становятся
филателистами или свидетелями Иеговы. Евреем можно только родиться.

Успокойся, ты такой же язычник, как и все вокруг.

- Нет, я обрезан.

- Опять за свое. Каждый может обрезаться из гигиенических соображений.

Достаточно договориться с фельдшером, у которого есть термокаутер. С
какого возраста ты обрезан?

- Не будем уточнять.

- Ну почему же. Как раз лучше бы уточнить. Евреи всегда все уточняют.

- Никто не докажет, что мой дедушка не был еврей.

- Разумеется, раз он был подкидыш. Но с таким же успехом он мог бы быть и
наследником византийского трона, и побочным сыном Габсбургов.

- Никто не докажет, что мой дедушка не был еврей. Его нашли около гетто.

- Но твоя бабушка не была еврейкой, а счет родства у евреев ведется по
материнской линии.

- Да, но есть голос крови, а голос крови подсказывает мне, что у меня
изысканно талмудичный склад ума. Надо быть подлым расистом, чтобы
утверждать, будто какие-то язычники способны на такую талмудическую
изысканность, на какую способен я.

С этими словами он вышел. Бельбо сказал: - Не обращайте внимания. Этот
разговор повторяется постоянно, и я каждый раз выдвигаю по одному новому
аргументу. Дело в том, что Диоталлеви помешался на каббале. Не хочет
слышать, что бывают и каббалисты-христиане. А вообще, знаете, Казобон, если
Диоталлеви в конце концов так уперся быть евреем, что я с этим могу сделать?

- Ничего. У нас демократия.

- У нас демократия.

Он закурил сигарету. Я вспомнил о цели своего визита.

- Вы говорили о тамплиерской рукописи, - сказал я.

- Ах да. Сейчас. Она была в папке из кожзаменителя. - Он прошелся
пальцами по пирамиде рукописей и попробовал вытащить одну из середины, при
этом не нарушив равновесия. Рискованный замысел - и действительно половина
рукописей рухнула на пол. В руках у Бельбо осталась папка "под кожу".

Я просмотрел оглавление и вступление. - Речь идет об аресте храмовников.
В 1307 году Филипп Красивый решил арестовать всех храмовников Франции.

Легенда, однако, гласит, что за два дня до того как были подписаны ордера
на арест, некий воз, груженный свежим сеном и влекомый быками, выехал из
ворот Храма, в Париже, и взял неизвестный курс. Говорили, что в нем
спряталась группа рыцарей под водительством некоего Омона и что они укрылись
в Шотландии, объединившись вокруг ложи каменщиков в Килвиннинге.

Согласно этой легенде, рыцари-храмовники внедрились в бригады каменщиков,
которым и передали секреты Храма Соломона. Именно это я и предвидел. Этот
человек тоже пытается приурочить зарождение масонства к моменту бегства
храмовников в Шотландию. Эта версия муссируется вот уже два века. Она ни на
чем не основана. Доказательств нет. Я могу положить вам на стол пятьдесят
книг, и во всех рассказывается именно это, и все передирают друг у друга.

Смотрите сюда, вот я открыл на случайном месте: "Доказательство высадки
тамплиеров в Шотландии состоит в том факте, что даже и сейчас, через семьсот
пятьдесят лет, в мире сохраняются тайные ордена, которые считают себя
наследниками Гвардии Храма. Как иначе объяснить подобную преемственность?"
Видели? Как можно сомневаться в существовании маркиза Караоаса, если кот
утверждает, что он у него на службе?

- Все ясно, - сказал Бельбо. - Рукопись вон. Однако это дело с
тамплиерами, по-моему, любопытное. Раз в жизни мне попался информированный
человек, и было бы глупо так просто вас отпустить. Объясните мне, почему все
занимаются храмовниками и никто не занимается мальтийскими рыцарями. Нет,
сейчас не начинайте. Уже поздно. Мы с Диоталлеви через несколько минут
должны ехать ужинать с господином Гарамоном. Но где-то в пол-одиннадцатого
все это кончится. Я охотно увиделся бы с вами в "Пиладе", постараюсь
привести также и Диоталлеви, хотя он непьющий и ложится рано. Вы будете там?

- Где мне еще быть? Я ведь потерянное поколение, и если кто меня хочет
найти - пусть ищет там, где собираются все потерянные... Буду вас ждать.