пережитков прошлого. Потому что Лидка была в этом деле специалист широкого
профиля и пользовалась заслуженным успехом и давно на Кротова зарилась и
положила на него свой глаз. Но телефон ее не отвечал ни в какую, и Кротов
бродил без внимания по разоренной сборами жены квартире и тыкался в
раскрытые двери шкафов и в выдвинутые ящики, и наступал на разбросанные
дочкины игрушки, и они хрустели под его ногами. И когда в очередной какой-то
раз Лидкин телефон не ответил, Кротов позвонил другу детства и юности Гере
Мухину, и Гера ответил ему матом, то есть, какая это еще сука резвая звонит
в такую несусветную рань.
есть? А то моя уехала и хата свободная, и от скуки хоть вешайся.
Гера, найдет сколько угодно и пригонит хоть целое стадо.
лицом к стене и спала. И она не проснулась ни от прозвучавшего звонка
телефона, ни от движений по комнате, производимых уходящим Герой. И Гера
вышел и тихо защелкнул входную дверь, и пошел на Красный рынок, и через
десять примерно минут ходил между сонными рядами и смотрел ассортимент
товара. А на рундуках сидели скучные телки всех мастей и разновидностей. Их
за всю ночь никто не взял, и они курили план или тянули портвейн из горла и
то ли дожидались покупателя, то ли уже и не ждали ничего, а сидели просто
так, по инерции. И Гера походил по рынку, прицениваясь, остановился около
одной, симпатичного и приемлемого вида и, потрогав ее руками, потянул за
собой, и она спрыгнула с рундука.
держалась за него, опираясь, и ее бедро терлось о Герину штанину с
шуршанием.
и отошел. А она запустила туда, в кастрюлю, пятерню и достала кость с
лохмами мяса, и обглодала ее дочиста, а кость опять бросила в суп, и она
утонула. Потом телка поднесла кастрюлю к лицу и напилась из нее через край,
и вытерла рот рукой, и сказала:
стала скидывать с себя все. И оказалась худой и прозрачной, и кожа у нее
отдавала синевой, и по ней перебегали холодные мурашки, и телка ежилась и
поводила плечами и мелкой грудью.
она взялась за них по полной программе максимум. Сначала работала руками,
потом впилась в Геру, а Кротова пристроила сзади, потом поменяла их местами
и так далее, и тому подобное. И все это тянулось долго и монотонно, и за
окном давно уже было утро нового дня. Потом и Гера, и Кротов умотались, и
телка оставила их отходить, а сама пошла на кухню. И там она поела из супа
гущи, вылавливая ее рукой со дна кастрюли, потом вернулась и подняла с пола
куклу Катьку, старую и голую, и без одной руки. И она повертела ее и
поразглядывала и вставила себе между ног так, что торчать осталась только
Катькина голова, и стала ходить по комнате враскоряку и смеяться дурным и
визгливым смешком, и пританцовывать по-папуасски перед зеркалом, и
показывать Гере и Кротову длинный бледный язык. А в конце она легла на
спину, прогнулась мостом и сказала:
и скользкая, и он отбросил ее наотмашь.
давясь и корчась, и упал перед унитазом на колени, и его вырвало и вывернуло
что называется наизнанку. А Лариса с Линой вышли из самолета и поехали на
вокзал, и там купили в кассе билеты до города Червонограда, красного то есть
города, и поехали в этот Червоноград. И там их встретили мать и отец Ларисы.
И они обнимались и радовались их приезду и встрече, и из дома сразу повезли
на свою дачу. И Лина бегала по огороду и дергала зелень и ела, и ела с земли
клубнику до отвала, и целовала котенка Тишку, и ей было весело. А Лариса
сидела в домике с родителями и говорила, что хочет у них пожить месяц
отпуска, потому что с Кротовым у них черт знает что происходит, а не
совместная жизнь и относиться они друг к другу не могут без отвращения, и,
может быть, отдохнут теперь один от другого и после этого все как-нибудь
поправится и утрясется. А мать говорила, что, конечно, отдыхай, о чем
разговор, а в жизни, говорила, еще и не такое бывает у людей и все живут и
от этого не помирают. А отец говорил, что оставайся у нас насовсем, а Кротов
сам за тобой прилетит и будет упрашивать и умолять вернуться - никуда не
денется, а если не прилетит, так и ну его в задницу или еще куда подальше. И
Лариса стала отдыхать и встречаться с одноклассниками, и ходить с матерью на
толкучку, и покупать разные польские вещи себе и Лине, и ходить купаться и
загорать на Буг. И она редко вспоминала Кротова, и Лина тоже его совсем не
вспоминала. А Кротов сказал Гере, чтоб он больше не приводил таких диких и
сдвинутых баб никогда, и Гера даже обиделся на Кротова за его
неблагодарность и ушел домой, а мать его все спала, и он не стал ее будить,
а лег и надел наушники, и включил музыку. А Кротов вытолкал телку за дверь и
тоже лег и не мог уснуть, потому что был день. И он лежал на кровати и
думал, что, наверно, не миновать ему восстанавливать и налаживать семейные
отношения с Ларисой, хотя бы из-за дочки и, чтобы не жить самому, потому что
с Ларисой, конечно, жить тошно и противно, ну а самому - это вообще не
жизнь, а одно название. И тут ему позвонила Лидка и сказала, что вполне
имеет возможность прийти с подругой, если его жаба отвалила, и пускай срочно
кого-нибудь ищет и зовет для подруги. И Кротов снова позвонил Гере и его
позвал. И Лидка пришла с подругой и притащила полную сумку жратвы и выпивки
из своего кабака, где она работала официанткой в большом зале. И Гера
пришел, хоть и был в обиде на Кротова, и рассказал, что его мать спит со
вчерашнего вечера на боку. И они сели пить и есть и напились до полусмерти и
до потери сознания. И Кротов полез по ошибке и с пьяных глаз не на Лидку, а,
наоборот, на ее подругу, а Лидка вцепилась за это в его залитые глаза
когтями, и по щекам Кротова потекла кровь. И он отстал от Лидкиной подруги,
и Лидка повалила его на кровать и, можно сказать, стала насиловать, пачкаясь
кровью с его лица. А Гера, он сидел в другой комнате в обществе подруги
Лидки, пил и спрашивал у нее:
со вчерашнего вечера, то есть целые сутки подряд?
же:
Гере на колени, а Гера ее оттуда сгонял.
Геры и разных случайных женщин, и он не пускал Геру домой, чтоб не
оставаться одному в квартире. А Гера говорил, что мне на работу надо и у
меня мать там, дома, спит на боку, а Кротов говорил:
Червонограде и ездила с ними в поселок Рожище, где жил ее прадед и
троюродный брат, и двоюродная сестра матери. И эта сестра имела большой дом
и держала двух кабанов и кур, и кролей, и козу, а прадеду было девяносто два
года и он каждый день рассказывал Ларисе, как воевал в гражданскую войну
пулеметчиком за красных и как стрелял очередями по колоколам из "максимки",
и как колокола звонили на всю ивановскую и распугивали птиц и старух.
Говорил:
огромных размеров, а комиссар и говорит мне как пулеметчику, а ну вдарь,
говорит, ей по колоколам, чтоб шума побольше было и чтоб знали все, что мы
уже тут. Ну я и вдарил без единого промаха.
глубокий, рассеянный по всему телу, склероз и ни о чем он ни с кем не
говорил, только об этом. А троюродный брат Ларисы был боксер и бабник, но
еще сопляк против нее, и он пробовал к ней приставать и лезть в постель, а
Лина увидела это и сказала.
было в душе приятно, что он за ней ухаживает.
какой был в распоряжении у Ларисы, подошел к своему окончанию, и она взяла
билеты домой. А отец ее отговаривал и обещал устроить на хорошую работу, но
она взяла билеты, потому что все равно, в любом случае, съездить домой ей
было надо и необходимо. И она позвонила Кротову по междугородке и сказала,
что прилетает завтра рейсом из Тамбова. И он спросил, почему это из Тамбова,
а она сказала:
отпустил Геру и сказал, что он может идти к себе и на все четыре стороны, и