ходят чужих мужчин отбивать. А как же без вуали? Надо же потом разыгры-
вать порядочную женщину.
те...
вать важную барыню и помыкать прислугой... А что мы тут с голоду подыха-
ем, до этого благородным дамам дела нет... Они у нас последнее норовят
украсть...
кошелек и вытащила оттуда все бумажные деньги. - Вот... вот... берите.
Только пропустите меня... Я больше никогда сюда не приду... даю вам сло-
во...
Стерва. - Фрау Ирена вся вздрогнула от такого оскорбления, но, увидев,
что противница посторонилась, выбежала на улицу, не помня себя и задыха-
ясь, как самоубийца бросается с башни. В глазах у нее темнело, лица про-
хожих казались ей какими-то уродливыми масками. Но вот, наконец, она
добралась до наемного автомобиля, стоявшего на углу, без сил упала на
сидение, и сразу все в ней застыло, замерло. Когда же удивленный шофер
спросил, наконец, странную пассажирку, куда ехать, она несколько мгнове-
ний тупо смотрела на него, пока до ее ошеломленного сознания дошли его
слова.
что та тварь может броситься ей вдогонку. - Скорее, пожалуйста, скорее!
встреча. Она ощутила холод своих безжизненно повисших рук и вдруг начала
дрожать, как в ознобе. К горлу подступила горечь, и вместе с тошнотой в
ней поднялась безудержная, слепая ярость, от которой выворачивалось все
внутри. Ей хотелось кричать, молотить кулаками, избавиться от ужаса это-
го воспоминания, засевшего у нее в мозгу, точно заноза, забыть мерзкую
рожу с наглой ухмылкой, противную вульгарность, которой так и разило от
несвежего дыхания незнакомки, развратный рот, с ненавистью выплевывавший
прямо ей в лицо грубые слова, угрожающе занесенный над ней красный ку-
лак. Все сильнее становилась тошнота, все выше подкатывала к горлу, а
вдобавок машину от быстрой езды швыряло во все стороны; Ирена хотела уже
сказать шоферу, чтобы он ехал медленнее, но вовремя спохватилась, что ей
нечем будет заплатить емуведь она отдала вымогательнице все крупные
деньги. Она поспешила остановить машину и, к вящему удивлению шофера
вышла на полдороге. К счастью, денег ей хватило. Зато она очутилась в
совершенно незнакомом районе, среди деловито сновавших людей, каждое
слово, каждый взгляд которых причиняли ей физическую боль. При этом ноги
у нее были как ватные и не желали двигаться, но она понимала, что надо
попасть домой, и, собрав всю свою волю, с неимоверным напряжением тащи-
лась из улицы в улицу, словно пробиралась по болоту или глубокому снегу.
Наконец, она дошла до дому и устремилась вверх по лестнице с лихорадоч-
ной поспешностью, но сейчас же сдержала себя, чтобы волнение ее не пока-
залось подозрительным.
соседней комнаты голос сына, игравшего с младшей сестренкой, а успокоен-
ный взгляд ее увидел кругом все свое, родное и надежное, к ней вернулось
внешнее самообладание, между тем как откуда-то из глубины еще накатывали
волны тревоги и болезненно бились в стесненной груди. Она сняла вуаль,
заставила себя придать лицу выражение беспечности и вошла в столовую,
где ее муж, сидя за накрытым к ужину столом, читал газету.
целовал ее в щеку, отчего в ней, помимо воли, проснулось щемящее чувство
стыда. Они сели за стол, и муж равнодушным тоном, не отрываясь от газе-
ты, спросил: - Где ты была так долго?
проговорила она и тут же рассердилась на себя за то, что не подготови-
лась к ответу и так неумело солгала. Обычно она заранее изобретала тща-
тельно продуманную ложь, способную выдержать любую проверку, но сегодня
от страха все позабыла и принуждена была прибегнуть к такой беспомощной
импровизации. А что если муж, как в той пьесе, которую они недавно виде-
ли, вздумает позвонить по телефону и проверить?..
Ирена встала, пошла в спальню снять шляпу и до тех пор смотрела в зерка-
ло, пока беспокойный взгляд ее не стал снова твердым и уверенным, Только
после этого она вернулась в столовую.
вее, менее оживленно, чем обычно, вялый, скудный разговор то и дело пре-
рывался. Мысли Ирены неустанно возвращались к событиям этого дня, но
всякий раз, дойдя до грозной минуты враждебной встречи, отшатывались в
испуге; тогда она поднимала взгляд, чтобы ощутить себя в безопасности,
среди дружественных предметов, связанных с дорогими воспоминаниями, неж-
но притрагивалась к ним и понемногу успокаивалась. А стенные часы, не-
возмутимо шагая в тишине своим стальным шагом, незаметно сообщали и ее
сердцу свой равномерный, беспечно уверенный ритм.
лись гулять и она наконец-то осталась наедине с собою, вчерашняя встреча
при ярком утреннем свете стала казаться ей менее устрашающей. Прежде
всего фрау Ирена рассудила, что вуаль у нее очень густая и шантажистка
никак не могла разглядеть ее лицо, а значит, ни в коем случае в другой
раз не узнает ее. Спокойно продумала она, как обезопасить себя впредь.
Она ни за что больше не пойдет на квартиру к своему возлюбленному - та-
ким образом, возможность вторичного наскока отпадет сама собой. Остается
угроза случайной встречи, тоже маловероятная, ведь она уехала в автомо-
биле, и, значит, та не могла выследить ее. Ни ее имя, ни адрес вымога-
тельнице не известны, а по общему облику трудно наверняка узнать челове-
ка. Но и на такой крайний случай фрау Ирена была вооружена. Избавившись
от тисков страха, ничего не стоит, решила она, держать себя спокойно, от
всего отпираться, невозмутимо утверждать, что это ошибка; ведь доказать,
что она была у возлюбленного, немыслимо иначе, как застигнув ее на месте
преступления, - значит, в случае чего можно привлечь эту тварь к ответу
за шантаж. Недаром фрау Ирена была женой одного из самых известных сто-
личных адвокатов; из его разговоров с коллегами она усвоила, что шантаж
должен быть пресечен немедленно и с полным хладнокровием, потому что ма-
лейшее колебание, малейший признак тревоги со стороны жертвы дают в руки
противника лишний козырь.
извещала любовника, что не может прийти в условленный час ни завтра, ни
в ближайшие дни. Ее гордость была уязвлена тягостным открытием, что она
заменила в милостях возлюбленного такую низменную, недостойную соперни-
цу, и теперь, с неприязненным чувством подбирая слова, она испытывала
мстительную радость, что холодный тон записки ставит их свидания в зави-
симость от ее прихоти.
кого-то из знакомых и очень скоро, сама того не желая и не отдавая себе
ни в чем отчета, стала его любовницей. Он в сущности почти не волновал
ее кровь, у нее не было к нему ни чувственного, ни особого духовного тя-
готения; она отдалась ему не потому, что он был нужен, желанен ей, - а
просто из-за недостаточно решительного сопротивления его воле и еще
из-за какого-то беспокойного любопытства. Ничто - ни удовлетворенная
супружеским счастьем кровь, ни столь частое у женщин чувство духовного
оскудения - не вызывало у нее потребности в любовнике; она была вполне
счастлива, имея состоятельного, умственно превосходящего ее мужа и двоих
детей; она лениво нежилась в своем уютном, обеспеченном, укрытом от бурь
существовании. Но бывает в воздухе такое затишье, которое будит
чувственность не меньше, чем духота и грозы, такая равномерная темпера-
тура счастья, которая взвинчивает сильнее всякого несчастья. Сытость
раздражает так же, как голод, и от надежной, устоявшейся жизни Ирену по-
тянуло к приключению.
придать новые краски, молодой пианист вошел в ее уравновешенный мирок,
где обычно мужчины лишь пресными шутками и невинными любезностями почти-
тельно отдавали дань ее красоте, по-настоящему не ощущая в ней женщины,
и тут впервые с девических времен что-то всколыхнулось в ее душе. В нем
самом ее привлек, пожалуй, лишь налет печали, подчеркивавший и без того
нарочитую томность его лица. Ирене, привыкшей видеть кругом только до-
вольных жизнью людей, эта печаль говорила об ином, высшем мире, и ее не-
вольно потянуло за пределы повседневных чувств, чтобы заглянуть в этот
мир. Похвала, вызванная минутным умилением от его игры, быть может че-
ресчур горячая с точки зрения приличий, заставила сидевшего у рояля му-
зыканта взглянуть на молодую женщину, и уже в этом первом взгляде было
что-то зовущее. Она испугалась и вместе с тем ощутила сладостную жуть,
сопутствующую всякому страху, а дальнейшая беседа, вся словно пронизан-
ная и опаленная скрытым пламенем, разожгла ее и без того настороженное
любопытство, так что она не уклонилась от новой беседы, когда встрети-
лась с ним в концерте. Дальше они стали видеться часто и уже не случай-
но. Ей льстило, что для него, настоящего артиста, она так много значит
как ценительница и советчица, в чем он не раз уверял ее, и всего через
несколько недель их знакомства она опрометчиво согласилась на его пред-
ложение - ей, одной ей сыграть свою новую вещь у себя дома; возможно,
что у него отчасти и были такие благие намерения, но они потонули в по-
целуях и страстных объятиях. Первым ощущением Ирены после того как она,
неожиданно для себя, отдалась ему, был испуг перед этим поворотом в их
отношениях; таинственное очарование развеялось в один миг, и чувство ви-
ны за измену мужу лишь отчасти умерялось тщеславным сознанием, что она,
как ей казалось, добровольно, впервые отринула свой респектабельный ми-
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Корнев Павел
Сапковский Анджей
Херберт Фрэнк