Чтение 19–й страницы книги ~Планета отчаяния~

Женщины, мужчины, подростки, дети - все слились в одно, как
автомобили в "Длительной стоянке" Армана. Их стоянка была не просто
длительной. Вечной.

Горман наклонился вперед, к ближайшему монитору.

Рипли вцепилась в подлокотники водительского кресла.

"А я еще считала, что страшней того, что видела я, уже ничего не
может быть", - было написано на ее лице.

"Жутко. Страшно", - поставил себе диагноз искусственный человек
Бишоп.

Даже для робота это зрелище было невыносимо.

Боковым взглядом Рипли уловила возле себя какое-то движение и
вздрогнула.

Маленькая Ньют, вытаращив глазенки, всматривалась в экран, ища
кого-то взглядом.

- Ну-ка, Ньют, - севшим голосом окликнула ее Рипли, - пересядь
вперед.

Ньют отрицательно мотнула нечесаной головкой.

"Что они понимают... Ведь там - все мои. Я должна их увидеть, должна
убедиться, - может, хоть кто-то еще жив... или не жив, но все равно, я
должна это знать". Надежда и боль настолько переплелись между собой, что
стали единым целым, - таким же, как люди там, на корабле инопланетян. Ньют
смотрела молча. Детское личико застыло и обострилось от совершенно
недетского напряжения.

- Я сказала, сядь вперед! - более решительно приказала Рипли.

Ньют взглянула на нее. Взгляд девочки был сухим и застывшим.

Было ясно, что в ее душе появился еще один намертво выжженный
участок.

На этот раз девочка молча повиновалась. Рипли была знакома эта сухая
боль.

С потолка зала капала жидкость, густая и вонючая. Может, это был
раствор все той же слизи...

Проход между цепочкой кожистых яиц и "человеческим пудингом" был
усыпан трухой неясного происхождения.

Тянуло сыростью.

"Так, должно быть, пахло в старинных склепах", - подумал Хиггс.

- Спокойно, ребята, спокойно, - бодрясь из последних сил, проговорил
Эйпон. Его слова звучали фальшиво. - Не забывайте, что мы по-прежнему
десантники, что у нас есть задание. Идем, ничего не боимся...

Эйпон первым вступил в проход между яйцами и колонной. Искаженные
смертью лица людей качнулись и поплыли навстречу камере монитора; при виде
их Горман и Рипли непроизвольно отшатнулись.

За Эйпоном с хладнокровием мертвеца отправилась Вера. Ее саму немного
удивляло собственное отношение к возможной скорой смерти. Возможно,
психологи подобрали бы ее состоянию какой-нибудь умный медицинский термин
вроде "потери чувствительности при сверхпороговом раздражителе на фоне
общего нервного переутомления". Сама она знала только одно: появилось
предчувствие, что смерть не заставит себя долго ждать, и она поняла это и
согласилась. Как ни странно, это вызвало даже облегчение: теперь она могла
делать что угодно. Приговоренные люди - самые свободные из всех.

- Мне кажется, на нас кто-то смотрит, - буркнул Фрост себе под нос.

Нервы выкидывали фортели не только у Веры. Опасность действительно
переваливала за все разумные пределы, и зашкаливало понемногу у всех.

"Все это сон, - неожиданно принялся убеждать себя Дитрих. - Мне все
это привиделось. Обыкновенная иллюзия. Разве так бывает в жизни: чудовища,
эти склеенные люди? Конечно же это сон. Так чего я должен бояться?"

"Если бы я был на месте этих тварей, - размышлял Хиггс, посматривая
то на "пудинг", то на яйца, - то я бы в первую очередь позаботился, чтобы
жертва не испортилась... Может, для этого они и притащили людей в район
охладительных систем? Или эти консервы еще живы? Оглушили и извлекают
поштучно к каждому обеду?.."

Хадсон гипнотизировал взглядом индикатор движения живых существ.
Глаза болели, и время от времени ему начинало казаться, что полукружья с
радиусами на табло начинают вращаться. Серые пятна перед глазами тоже
несколько раз чуть не сбили его с толку, но распознать их было несложно -
стоило только зажмуриться.

"Мы - братья, - отстраненно думала Вера, разглядывая серо-зеленые,
посыпанные "пеплом" высохшей слизи лица. - Мы так же скованны своей
безоружностью, и нам только кажется, что мы еще свободны и идем..."

Одно из лиц, наиболее сохранившееся, привлекло ее внимание. Из-за
витка слизи, посеревшей и потерявшей видимую клейкость и почему-то
напоминавшей легкий газовый шарф, смотрело изможденное лицо подростка,
словно на секунду забывшегося от долгих страданий. Вера наклонилась к нему
и разглядывала тонкие черты, которые могли принадлежать как мальчику, так
и молодой женщине. Прямой нос, короткая челка, тонкие искусанные губы...

Хиггс разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной
поверхностью изнутри, казалось, были выложены обнаженным мясом, еще свежим
и влажным, лишь местами запекшимся, как на ссадинах. Уродливые лепестки
взорвавшейся изнутри толстой плоти вызывали тошноту. От них и пахло
плотью, но к запаху примешивался незнакомый оттенок, не имевший земных
аналогов. Даже опустев, эта "скорлупа" была полна хищной издыхающей
зрелости и, по контрасту с мертвецами в слизевой колонне, отличалась
наглым торжествующим здоровьем...

От постоянного вглядывания в индикатор у Хадсона начала кружиться
голова.

"М-да, любопытная скульптура, - протянул про себя Берт. - За такую
идею можно было бы сорвать пару миллионов. Что ж, это хорошая идея для
создания памятника погибшим колонистам. Редкий уровень трагичности и
экспрессии".

Между тем Вера дулом винтовки отвела "шарф" от лица подростка. Все же
это скорее всего был мальчик; так показалось и подошедшему ближе Эйпону.

- Смотрите-ка!

Хиггс, тоже дулом винтовки, поднял валявшийся рядом уплощенный, будто
выпотрошенный, скелет осьминогопаука.

"Пустая хитиновая оболочка, - отметил Бишоп. - Странно... а как тогда
могут передвигаться двуногие формы - "ящеры"? Неужели у них действительно
нет скелета?.. И все равно - жутко!"

"Сколько лет этому мальчишке?" - спросила себя Вера, продолжая
отдирать клочья слизи. Слизь лопалась с негромким, но неприятным, как
зубная боль, треском.

Неожиданно мертвая голова дернулась и открыла глаза. Это произошло
так неожиданно, что Вера закричала.

Все разом обернулись к ней. Ей еще повезло, что у винтовки Хадсона не
было магазина: на этот раз отбить дуло было некому.

- Что такое?

- Что случилось?!

Никаких чудовищ не было видно, и это озадачило всех еще сильней.

- Тут живой, живой! - нервно закричала Вера. Крик быстро привел ее в
себя. Мгновенный испуг улетучился, снова уступая место тупой обреченности.
- Один из них живой...

- Тише! - Эйпон оттолкнул ее в сторону и, прищурившись, заглянул в
открывшиеся глаза мальчика. - Не беспокойся. Мы пришли за вами.

Мальчик негромко застонал сквозь зубы. Его лицо исказила гримаса
боли.

- Все будет хорошо, - произнес Эйпон традиционную для таких случаев
фразу.

Мальчик посмотрел на него глазами, полными ужаса.

"Неужели эти люди не знают... - его мысли текли настолько же вяло,
насколько сильно билось сердце - единственный орган, у которого еще
хватало сил работать. - Их нужно предупредить..."

Он попробовал что-то произнести, но одеревеневший язык не подчинялся,
скованный бессилием прочнее, чем до этого - застывшей слизью.

- Не волнуйся, все будет хорошо, - повторил Эйпон.

"Нет! Нет!!!" - На лице мальчика отразился протест.

Где бы найти эти необходимые капли силы для того, чтобы сказать самые
нужные слова?

Только Рипли заметила замершую в его глазах просьбу уйти - и по ее
позвоночнику тотчас пробежали мурашки. Она догадалась, что это могло
означать.

"Нужно, это нужно сделать", - собрав в кулак остатки воли, приказал
себе полумертвый подросток.

- Пожалуйста, - каждое слово уходило из него с крупинкой жизни, -
убейте меня! Убейте!..

Его отчаянный крик был не громче шепота.

"Истерика. Такое часто бывает с много выстрадавшими людьми", - сделал
заключение Эйпон.

Мальчик снова приоткрыл рот, но больше не смог выдавить ничего.
Изнутри поднималась боль, которой он так страшился и которая означала
скорый конец.

Слова, забравшие последние силы, оказались не теми!

Его не поняли.

Это был конец.

- Успокойся, мальчик, - продолжал утешать его Эйпон, не замечая ужаса
в глазах подростка. - Все будет хорошо.

"Отойди, что ты делаешь?!" - молил его беспомощный взгляд.

Забыв обо всем, Эйпон шептал мальчишке слова утешения. Люди были живы
- ничто другое его больше не волновало. Все в порядке: сейчас они их
вытащат из слизевых обмоток, отвезут к челноку, переправят на корабль...
Чего еще желать от этой операции? Были бы спасены люди, а с остальным
пусть разбираются ученые, разумеется, уже без их помощи.

"Уйди! Заклинаю, молю, отойди!" - продолжал мысленно умолять мальчик,