Чтение 19–й страницы книги ~Тайна гремящей расщелины~

Батсур оставил включенный фонарь у разветвления тоннелей и направился
вслед за Жорой. Пройдя несколько десятков метров, они уперлись в завал.
Из-под камней были видны кости и череп.

Батсур внимательно разглядывал кости.

- Это скелет юноши. Почти ребенка... Может быть это Цамбын - внук
умершего старика-сторожа...

- Его завалило?

- Кто знает? Обвал свежий. Может быть, он произошел позже... Посмотри-ка,
что показывает радиометр?

- О! Он зашкален Стрелка отклонилась за максимальный отсчет.

- Плохо. Совсем плохо. В этих подземельях человеку нельзя долго
оставаться. Вот они - злые духи базальтового плато. - Батсур указал на
стрелку радиометра. - Мы должны как можно скорее разыскать, Аркадия. Он
более неосторожен, чем я думал.

Они спускались главным тоннелем еще около часа, в боковые ответвления
больше не заглядывали; только отмечали свой маршрут стрелками, которые Жора
рисовал мелом на стенах тоннеля. Много раз Батсур принимался звать Озерова.
Жора пронзительно свистел. Но им отвечало только далекое эхо.

- Ему надо задать хорошую взбучку, - взволнованно твердил Батсур. - Разве
можно было одному уходить так далеко! Он должен был дождаться нас.

- Зря мы сидели возле кратера, - заметил Жора.

Батсур не ответил. Тоннель, очерчивая дугу, по прежнему вел вниз.

Батсур вдруг остановился и ударил себя по лбу.

- Так ведь это же спираль! - вскричал он. - Тоннель по спирали окружает
центральный кратер. Спускаясь по нему мы уже несколько раз обошли жерло. Это
искусственный ход в недра вулкана... Молодец Аркадий...

- Втер, - прошептал Жора.

- Разумеется... Здесь везде превосходная вентиляция. О, это были
талантливые инженеры.

- Кто?

- Те, кто построил все это...

- Но кто они?..

Тоннель вдруг повернул под прямым углом, и стены его ушли в стороны. Жора
и Батсур очутились в огромном зале. Лучи их фонарей сразу же потерялись в
безграничном мраке.

- Что это? - воскликнул Жора.

Батсур не отвечал Он пристально вглядывался во тьму.

- Погаси фонарь, - вдруг сказал он Жоре.

Их окружила тьма. Нет, это была не тьма Жора разглядел впереди неяркое
зеленоватое сияние. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и он увидел
вереницы огромных пластин, мерцающих бледным, зеленовато-фиолетовым светом.
Ряды пластин тянулись куда-то вдаль.

- Вот оно - сердце Гремящей расщелины, - прошептал Батсур. - Ты гений,
Аркадий...

- Что же это такое? - повторил Жора.

- Это наследство людям Земли, - ответил Батсур. - Аркад и-й! - закричал
он, сложив руки рупором.

Подземелья ожили. Отраженный тысячами огромных пластин зов Батсура
полетел по бесконечным залам:

- Аркадий! Аркадий! Аркадий!..

- Жоре стало страшно. Подземелья словно обрадовались, услыхав
человеческий голос, и теперь повторяли его на разные лады:

-Аркадий! Аркадий!.. дий!

Наконец эхо стихло. Батсур и Жора включили фонари и долго прислушивались.
Ответа не было.

- Может, он не дошел сюда? - шепотом спросил Жора.

- Он не мог не дойти... Еще до поездки к Атас-Ула он предположил, что
здесь должно существовать нечто подобное... Оставайся тут и не гаси фонаря.
Я пойду искать его. Если через час не приду, возвращайся в лагерь но фонарь
оставь здесь. Иди назад со свечой. Пусть фонарь будет маяком. Отдохнув,
возвращайся сюда с Жамбалом. Захватите носилки... В глубь зала не заходите,
ни в коем случае. К пластинам опасно приближаться. Если меня и Аркадия не
будет, поезжай вездеходом в Улан-Батор. Там расскажете, что видели. А сей
час ни слова... В этих залах нельзя находится более полутора - двух часов
подряд. Ни слова, Жора... Обещай, что сделаешь так, как я сказал. Дай
руку!..

Батсур крепко обнял Жору и шагнул во тьму. Луч его фонаря все удалялся и
удалялся и наконец превратился в тонкую блестящую иглу. Уже издали до Жоры
долетел зов:

- Аркадий! Аркадий!..

Эхо подхватило его и снова понесло по залам.

Жора присел на каменный пол и ждал. Стрелки часов двигались медленно. До
назначенного срока было еще далеко.

Иногда даже хорошо немного побыть одному. По крайней мере никто не
увидит, что ты плачешь

* * *

Тумов медленно шел по опустевшему бульвару в Сокольниках. Желтые листья
покрывали мокрый асфальт. Ветер швырял в лицо мелкие брызги дождя. Вот и
знакомый дом с большой стеклянной дверью. Отсюда полгода назад они начали
свое путешествие.

Тумов тяжело вздохнул.

- Что сказать сестрам Аркадия? Что о нем думает Люда?

У него в боковом кармане лежала телеграмма Очира, полученная уже две
недели тому назад. Две недели Игорь носил ее с собой. Каждое утро он обещал
себе, что вечером поедет в Сокольники, и каждый вечер малодушно искал
повода, чтобы не ехать. Он уверял себя, что ждет второй телеграммы. Но в
глубине души был убежден, что эта вторая телеграмма сообщит о непоправимом.

Уже две недели он боится брать телефонную трубку, забросил дела и работу
и ждет... Чего?

Сегодня утром ему передали записку Людмилы. Она настоятельно просила
приехать. Больше откладывать визит было нельзя.

Взявшись за ручку входной двери, он еще не был уверен, что позвонит в
квартиру. Позвонив, не знал, скажет ли им о телеграмме из Улан-Батора или
малодушно промолчит.

Дверь открыла Людмила. Она серьезно поздоровалась с ним и сказала:

- Проходите, пожалуйста. Раздевайтесь...

"Может, они уже знают что-нибудь?" - думал Игорь, снимая одну галошу,
затем другую, разматывая шарф, потихоньку принимаясь стягивать пальто.

- Да проходите, в конце концов!-послышался из комнаты резкий голос Ирины
Михайловны - старшей сестры Аркадия. - Что вы там копаетесь?

- Идите скорее! - тихо сказала за его спиной Людмила. - Мы очень
тревожимся.

"Не знают", - подумал Тумов и пощупал, на месте ли телеграмма.

Он прошел в комнату.

Ирина сидела на диване возле настольной лампы с зелены абажуром. Ее узкое
длинное лицо было очень бледно и в свете лампы, казалось зеленоватым. Резкие
морщины темнели вокруг рта. Тонкие губы были плотно сжаты. Она молча
протянула Тумову узкую холодную руку и указала ему место напротив себя.

Игорь поспешно сел в глубокое кресло, довольный, что его лицо остается в
тени. Людмила, закутавшись в большой пуховый платок, устроилась с ногами в
уголке дивана, взяла на руки кошку; тихо поглаживала ее.

Воцарилось напряженное молчание.

- Ну? - спросила Ирина и закашлялась.

- Что? - растерялся Тумов.

- Сестра последнее время болеет, - торопливо пояснила Люмила и вздохнула.

- Не об этом речь, - резко сказала Ирина. - Где Аркадий?

- Я нее знаю, - неуверенно протянул Тумов, и ему показалось, что
телеграмма жжет его грудь.

- То есть как это не знаете, Игорь Николаевич? - высоким, звенящим
голосом спросила Ирина. - Вы втравили его в эту поездку бог знает куда и
черт знает зачем. Сами вернулись чуть не три месяца назад. От него никаких
известий. Вы не показываете глаз, не считаете нужным хотя бы по телефону
ясно сказать, где он и что с ним. Простите меня, но порядочные люди так не
поступают. И он еще называл вас своим другом.

- Ирина, успокойся, - тихо сказала Люда. - Извините ее, Игорь Николаевич.
Мы очень беспокоимся об Аркадии. Больше трех месяцев от него нет ни строчки.
Вы давно возвратились и тоже молчите.

- Я все собирался, каждый день, - бормотал Тумов, не зная, куда девать
глаза. - Куча дел, отчеты... Пришлось сразу ехать в командировку... Вы
простите, пожалуйста; я, конечно, очень виноват, но...

- Когда вы видели его последний раз? - спросила Ирина, испытующе глядя на
Тумова.

- Ровно три месяца назад, двадцать восьмого августа.

- Почему он не послал с вами письма?

- Мы разъехались в разных направлениях. Не известно было, кто первый
доберется до обжитых мест.

- Почему вы разделились?

- Он хотел провести дополнительные исследования немного южнее.

- А вы?

- Я возвращался с караваном на север.

- Значит, вы бросили его и смотали монатки?

- Не совсем так... - начал было Тумов, но осекся и умолк.

Ирина прищурилась.

- Или вы... Не хочу произносить этого гадкого слова... Или вы что-то
скрываете от нас. Потрудитесь объяснить, Игорь Николаевич!

- Пожалуйста, - прибавила Люда. - Все лучше такой неизвестности.

- Да поймите, я сам ничего не знаю! - почти закричал Тумов. - Ничего!..
Ну, задержался где-то. Ведь это же Гоби... Думаю, что скоро приедет... - Он