Чтение 19–й страницы книги ~Следователь по особо важным делам~

- Дальше встает вопрос, по какой причине он это скрывает.

- Само желание сохранить в тайне близкие отношения с женщиной скорее
достойно похвалы, Ты уж меня прости, это по-мужски.

- Когда дело не касается криминальной истории...

- А ты можешь доказать, что самоубийство Залесскои - криминальная
история? Что, если просто психопатология?

- Все, как один, твердят: она была нормальным, жизнерадостным
человеком. Счастливая в браке...

- Во-первых, все счастливые семьи одинаковы, как сказал Толстой.
Во-вторых, есть человек, врач между прочим, который оставляет следствию
возможность причислить этот случай к разряду психических отклонений.

- Мамбетова, из женской консультации? - мрачно сказал я.

- Она врач. К ней надо прислушиваться. А если уж есть такой факт, с ним
надо считаться.

- Я и не собираюсь игнорировать факты, - буркнул я. - Просто хочу
видеть этих людей как на ладони. Может, тогда буду спокоен.

- А сейчас не спокоен, выходит?

- Нет. Копошится какая-то штука.

- Раз копошится, ее надо пощупать, - -эту самую штуку... - Он
улыбнулся. - Против натуры не попрешь. Об одном тебя прошу, не тяни. Пока
еще имеешь лимит времени.

Пока...

- Постараюсь. Конечно, постараюсь.

- Нет, я не шучу, - сказал он на этот раз всерьез.

Ушел я от него с какой-то неразвеянной тревогой: на правильном ли я
пути?

Единственное утешение - Вышегодск что-то покажет, во всяком случае,
разрешит многие неясности.

А вдруг еще больше запутает?

Да, товарищ Чикуров, выбрал ты себе профессию! Хорошо твоей сестре:
скрестили там тополь с каким-нибудь баобабом, и жди себе спокойно по
десять, двадцать лет, что из этого получится.

Ни жалоб, ни раздражающих душу сомнений, что твое дело отразится обидой
или болью в каком-нибудь человеческом сердце. Если не преступлением.
Потому что карать невинного так же преступно, как не наказать виновного.

Моя сестра молодец. Ей-богу, она просто цветет с каждым годом. А я -
седею. Надя говорит, что мне это идет. Но отец мой и мать тяжело вздыхают.
Оба они пережили много. Но седых волос - наперечет...

Из своего кабинета я позвонил Наде.

- Игорь Андреевич, я тут без вас как без рук! - радостно воскликнула
Агнесса Петровна. - Нет, какая техника!

- А что? - не понял я.

- Слышимость, говорю, хорошая. Будто вы рядышком, в Москве...

- А я действительно в Москве.

- Не можрг быть! - воскликнула она. - Надя же уехала!..

Наверное, на "Золотые пески". Я сам настоятельно советовал ей в
последнем письме поехать в Болгарию.

- Ну что ж, пусть отдохнет...

- Да нет, на Алтай! Вы разве не встретились?

- К сожалению, нет...

- Жаль, - сказала Агнесса Петровна. - Она была в командировке в
Барнауле и потом взяла за свой счет отпуск на неделю.

Честно говоря, меня словно оглушили, и я почему-то решил переменить
тему разговора.

- Как там наш беглец? - спросил я.

- Какой?

- Что сбежал со свадьбы...

- Вы представляете, все кончилось хорошо. Как в кинокартине. Спасибо за
помощь, но она, к счастью, не понадобилась. Явился с повинной. Так,
кажется, у вас говорят?

- Так. Я рад.

После нашей беседы моя душа разрывалась надвое. Одна вопила от радости,
другая - возмущалась несправедливостью.

Вот тебе и Надя! Кто бы мог предположить, сколько героизма скрывалось
за спокойной, даже немного равнодушной внешностью моего светловолосого
конструкторамодельера! Махнуть к черту на кулички, на авось, чтобы
увидеться со мной. И как беззастенчива, безжалостна судьба. Вместо того
чтобы встретиться, мы разминулись.

Но ведь надо было договориться со мной! Лететь на Алтай, наобум...
Попробуйте проследите полет летучей мыши...

Просто у Нади, наверное, прямой и светлый, как она сама, ум. Человек
уехал в командировку в город Н, значит, его можно найти на этом самом
месте.

Вышегодск-город в основном деревянный, двухэтажный. Конечно, новые дома
и кварталы блочные. И такие же однообразные.

Остановился я в гостинице "Советская" и, наведя справки, узнал, что
сельхозинститут рядом, собственный, оставшийся от родителей, дом
Залесской, где они жили с Тлужем, - тоже. И все учреждения, интересующие
меня, удалены самое большее на расстояние двадцати минут ходьбы.

Единственное место, куда надо ехать автобусом (он всего один, но
почему-то под номером пять), это-общежитие института.

В общежитии проживали несколько лет назад Залесский и Ильин. Это мне
тоже понадобится, хотя в общежитии сейчас живут люди, которые не знают,
что происходило шесть лет назад, когда Ильин, Залесский и Аня еще учились
в институте.

Студенческие общежития напоминают мне вокзалы.

Одни приходят, другие уходят. Это твое и не твое. Помню, как-то зашел я
в общежитие МГУ на Стромынке. И было очень грустно. Словно дорогая,
любимая To6ow вещь стала принадлежать другому...

Я имею привычку всегда пройтись по незнакомому городу. Официальные
свидания я запланировал на другой день.

Центральная улица скоро кончилась, и я свернул на другую. Где-то зд-есь
домик, где жили Залесские.

Знакомая картина, типичная для маленьких городков, - рядом с центром
прямо-таки музейные экспонаты. Так выглядела и их изба.

Покосившийся сруб среди голых кустов сирени. Рядом-такой же ветхости
сарай. Единственная добротная вещь-забор. Его, по-видимому, поставил новый
владелец.

Я решил зайти.

Открыла мне совсем молодая женщина в домашнем халатике.

Визит следователя мало кому приятен. И я, чтобы предупредить волнение,
с порога спросил:

- Товарищ Нырков дома?

- Да, у него выходной. Проходите, пожалуйста. Жора, к тебе...

Из сеней пахнуло перегретой комнатой, щами и пеленками. Меня встретил
маленький, худенький, щупленький паренек в джинсах и майке.

Я знал, что он работает продавцом в мясном отделе.

Дом куплен на его имя. Все-таки лучше было прийти сюда, чем вызывать
парня в прокуратуру.

- Хочу выяснить у вас кое-что о прежних хозяевах. - Я протянул
удостоверение.

- У м-меня все док-кументы в порядке, - с трудом выговорил Жора. -
Оформ-мили у нотариуса... К-как полагается. Купил на т-трудовые
сбережения. Теща п-помогла.

Если не в-верите док-кументам, есть к-квитанции п-переводов...

Через некоторое время я убедился, что заикался он не от встречи со
мной. Просто дефект речи. Правда, узнав цель моего прихода, Нырков стал
говорить значительно легче.

- До покупки дома вы знали Залесских?

- Нет.

- А как отыскали друг друга?

- Я тут работаю недалеко, за углом. Ну, со всей улицы приходят в
магазин. Люди ведь, как не поговорить? С тобой заговаривают-отвечаешь и
ты. Про разное. А мы с женой комнатку снимали. Сами понимаете... Ребенка
ждали. Вот я и спрашивал кое у кого, не продается ли дешевый домик. Или
даже полдомика. На хоромы где деньги взять? Я два года как демобилизовался.

Да, хоромами эту избу никак не назовешь. "Сборнощелевой", что выделил
Залесским совхоз, выглядел дворцом в сравнении с этим. Однако, проходя
мимо кухни, я увидел холодильник ЗИЛ. Дорогая вещь.

- И кто же вас свел?

- Да никто. Как-то Валерий подходит ко мне. Прямо в магазине. Слышал,
говорит, интересуетесь жильем. Мы условились встретиться. После работы.
Ну, я пришел.

- Аня была дома?

- Дома. Но она в разговоре не участвовала. На кухне была.

- Вы интересовались, почему продают?

- Продают, выходит, так решили...

- Значит, разговора об этом не было?

- Мы же люди. Конечно, потом спросил.

- И что вам сказали?

- Уезжаем, мол, вызывают на работу. Там и жилье дают...

- Какое у вас сложилось впечатление: они все по согласию делали? Ну,
когда с вами беседовали и вообще... в личных взаимоотношениях?

- Как вам сказать? Я больше с Валерием толковал.

Мужик, он в семье голова... А люди они, сразу видно, культурные. Между
собой вежливы. Образование, оно кое-что значит...

- Соседи вспоминают их?