бессознательном состоянии? Но ведь случаев насилия, предшествовавших этому
нет, - резюмировал Щерба. - Что скажете?
не нашел. Она была одержима работой. Особенно последнее время, после
возвращения из Германии. Какой-то контракт с немцами. Была увлечена этим,
- продолжал Скорик. - Чего вдруг самоубийство? Человек прагматичный, с
очень устойчивой психикой... Кстати, возник новый персонаж.
о Вячине.
институте? Человек, который в 1945-ом был осужден за пособничество немцам
в Богдановске.
а швейцары ресторанов, отелей, ночные сторожа, дворники... С этим Вячиным
тоже надо бы знакомство завести.
Пятый день, как мы получили труп Кубраковой. Ее уже похоронили, а вы все
никак не можете встретиться с Назаркевичем, Виктор Борисович. А ведь он ее
отвозил в Богдановск! И в друзьях ее, как вы уже знаете, не состоял. О чем
они говорили по дороге? Может помирились, а может разругались вдрызг.
Скорику.
два-три дня он уже будет ходячим, тогда это будет проще.
руки на стол поверх тяжелых бумаг. Папки. В каждой схвачены
скоросшивателем протоколы допросов, постановления, объяснительные,
заключения экспертизы, акты, справки. И все написано разными почерками,
разборчиво или каракулями, со множеством лишних знаков препинания или
вовсе без них, грамотно и понятно или ужасающе безграмотно и косноязычно.
Все это надо читать, разбирать по буковке, по слову, чтобы вникнуть в
смысл. Изо дня в день, из года в год. Вот уже почти четыре десятилетия.
Собрания сочинений! Тома! Со своими характерами, сюжетами, людскими
судьбами, каких не породит ничья изощренная фантазия. Но в наше безумное
время вообще стало на дыбы, вверх ногами. Какая-то часть человечества
стоит на голове... В Щербе ожило воспоминание из детства: он не мог
понять, что земля круглая. Как так: сколько бы ни шел - по дороге, в лесу,
в поле, - все ровная и ровная. Тогда он нарисовал Землю - круг, на одном
полюсе изобразил человека, надписал "это я", перевернул рисунок на 180° и
изобразил другого человечка. Получилось, когда он вертел рисунок, что одна
из фигурок обязательно висит вниз головой. Кто же?
телефону"... - Артем, здравствуй. Это Щерба.
извини, замордовала работа. Ты что-то хотел?
какого-то НИИ...
НИИ Кубраковой свой доклад или реферат. Теперь ей хочется заполучить его
обратно, поскольку, возможно, на нем есть пометки Кубраковой. Вот и все,
если, конечно, этот доклад не фигурирует в деле.
обещать. Когда прояснится, дам знать, - неопределенно ответил Щерба. - Как
живешь?
категории принадлежу я.
нашему поколению придется пережить и этот бардак? Уходить не собираешься?
человеку. Но сейчас он позавидовал Устименко: все-таки в адвокатуре куда
легче. Он знал, что Устименко не просто сбежал туда, его выжили из
прокуратуры. И, пожалуй, не прогадал. Но себя представить в судебном
заседании в качестве защитника, а не государственного обвинителя, не мог.
"Ничего, привык бы. Вон, сколько знакомых следователей и прокуроров ушло в
адвокатуру!" - подумал Щерба, словно завтра собирался это сделать...
с подругой. Загрузив багажник сумками с едой, бутылками, эмалированной
кастрюлей с замаринованной бараниной, засунув туда же ящик с буковым углем
и шампура, Джума с женой и всем выводком отправился на два дня кайфовать.
Ехали они в закрытую зону отдыха штаба военного округа - на Липницкие
пруды, где комендантом был прапорщик - дружок Джумы.
отдыхать в леса, а другие - их сразу можно было узнать по пестрой
географии автомобильных номеров, тюкам на крышах, прицепами - спешили к
границе с Польшей. Категорию этих туристов Джума знал: некоторые из них
потом попадут в сводки ОБХСС, как и те, кто по левой полосе тащился
навстречу, из Польши.
на просеку и остановились у шлагбаума. Джума показал охраннику пропуск, и
они въехали на территорию Липницких прудов.
двухкомнатный щитовой домик. С помощью приятеля-прапорщика Джума снимал
этот домик.
багажник.
мастерски солил и коптил для начальства прапорщик. - Располагайтесь, еще
увидимся...
Скорик не признавал выезды "на природу", он любил комфорт - хороший
гостиничный номер в пятидесяти метрах от пляжа, вечером приличный
ресторан, куда можно войти, соответственно одевшись, не белой вороной, а с
тем естественным достоинством, когда все твои движения, походка, взгляд,
выражение лица говорят, что ты не блефуешь, что действительно свободны
душа и тело, что если ты даже не хозяин жизни, то во всяком случае один из
тех, кто что-то в ней значит. Официанты и администраторы гостиниц
улавливают это состояние безошибочно и ведут себя соответственно. А ежели
с тобой еще миловидная женщина, не крикливо одетая и не намазанная, как
схваченная в дискотеке профурсетка, - если твоя женщина не суетится, не
размахивает руками или разговаривает во весь голос, не пялит глаза на
людей в холле или в ресторанном зале (обслуга моментально определяет
потаскух, нанятых на несколько ночей), - коли это так, то ты
удостаиваешься вежливости и внимания. Все это стоит, конечно, ого-го! Но
Скорик и Катя с зимы начали откладывать деньги. А уж прибыв на юг раз в
году, ни в чем себе не отказывали. Поселялись, разумеется, отдельно, но
все время их видели только вдвоем, без шумных пьяных компаний. Дежурные по
этажу и горничные привыкли к этой паре, хвалили между собой, что в номерах
у них всегда аккуратно - не валяются пустые бутылки, не разбросано дамское
белье, нет пляжного песка на ковриках, в ванной пол не залит водой, -
потому никого не волновало, что каждое утро до завтрака отправляясь на
пляж, парочка выходила из номера Кати, что в лоджии Скорика часто сушатся
на шпагатике Катины купальники.
июня, и он с тоской подумал, что еще два с половиной месяца рутины
замордуют вконец.
заполняла какие-то клеточки на куске ватмана. - Это же сколько денег
нужно! Нет, в Сочи дешевле. И привычней уже. Ты только не забудь заранее
телеграмму дать, чтоб нам те же номера, если можно.
Лукьяненко Сергей
Дальский Алекс
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Грабб Джеф
Андреев Николай