пути привычно захватив из пирамиды автомат.
сортиру, дорогу освещал слабый фонарь, горевший на крыльце у входа в
казарму, за пределами тускло освещенного плаца темнота сгущалась и
становилась твердой, как стена, скрывая склоны гор и окрестную панораму.
вопрошал себя о предчувствии, но как ни старался, ответа не находил: ни
знака, ни знамения ему не было, даже малым намеком не уведомило его
заранее Провидение.
свет забыли включить, во всяком случае, темно было - глаз выколи. На
пороге Сергей чиркнул спичкой, в кармане телогрейки у него всегда лежал
коробок, пламя осветило пустое, похожее на станционный пакгауз помещение,
длинную глиняную стену, под которой в ряд чернели круглые дыры. Спички
хватило, чтобы сесть и спустить трусы, потом огонек погас, вокруг
сомкнулась темнота.
словно кто-то позвал. Было тихо, по соседству в кустах оглушительно
трещали цикады, глаза уже привыкли к темноте и различали дверной проем, за
которым поодаль едва заметно светился плац.
миг, и тотчас возникло чувство опасности: он внятно ощутил чужое
присутствие.
скоротечная возня, легкие скользящие шаги... Стараясь не шуметь, Ключников
натянул трусы, подкрался к двери и выглянул: на крыльце казармы спиной к
двери стоял афганец с "калашниковым" в руках. Он настороженно
прислушивался и напряженно поглядывал из стороны в сторону, обозревая
окрестность.
дозорным, охраняющим доступ к двери. Сергей вдел руки в рукава телогрейки,
лег на холодный цементный пол, от которого пахло хлоркой. Высунув голову,
он посмотрел по сторонам, но ничего не заметил: как всегда горели фонари
на другом конце плаца, где обычно проходили смотры, общее построение и
проводы дембелей.
моджахедов, они вовсе не таились, некоторые широко скалили зубы, громко и
весело переговаривались, и Ключникову показалось, что кое-кто из них
деловито, как мясники после работы, вытирает ножи.
ступеньках и внизу, на земле, сообща радовались неизвестно чему; в сортир
отчетливо долетали их голоса и смех.
Он не думал о сослуживцах, сейчас его заботой были афганцы.
ударил по ним длинной очередью - бил, пока не уложил всех, дверь казармы
была вся изрешечена и разбита, под огнем от нее летели щепки и пыль, и
теперь крыльцо, ступеньки и тела моджахедов были усыпаны деревянной
трухой.
скатился в сухой арык, который тянулся вдоль забора, упал на устланное
листьями дно. Здесь было темно, ветки деревьев образовывали навес, при
желании по арыку можно было перебраться на другое место и занять позицию.
Несколько уцелевших моджахедов залегли и повели ответный огонь по сортиру,
осыпая очередями дверной проем, в котором минуту назад был Ключников.
стороны: моджахеды лежали под стенами казармы рядом с крыльцом; в темноте
были отчетливо видны яркие вспышки, автоматы били по сортиру, от которого
во все стороны летели куски окаменелой глины.
вспышкам, потом по дну арыка переполз на другое место, и пока полз, сухие
листья оглушительно шуршали под ним, как жесть.
Ключников лежал без движения, прислушивался, вглядываясь в темноту, но
непроглядная ночь безраздельно царила вокруг, и умолкшие при стрельбе
цикады вскоре возобновили громкий хоровой стрекот.
окаймляющими арык. Он обогнул плац и подкрался к казарме с другой стороны.
Начинало светать, ночь размылась, темнота уже не была столь густой и
слабела, слабела, вскоре в ней проступили плоские крыши кишлака и склоны
окрестных холмов. Все было тихо вокруг, безмятежно, в мире и покое лежала
земля, не верилось, что идет война, умиротворение легло на долину, и Божья
благодать снизошла с небес, чтобы успокоить ожесточенных людей.
лежали моджахеды, которых настиг его автомат. Двое из них были еще живы,
но не двигались, лишь изредка бессильно открывали глаза, видно, он тяжело
ранил их, и теперь они медленно умирали, равнодушные ко всему, что
творилось вокруг. Лица их были спокойны - ни печали, ни гнева, они знали,
что умирают, и уже отрешились от земных забот, уходя на вечное поселение;
терпеливо и покорно ждали они конца.
никто не мелькнул в окне, словно она была пуста. Ключников открыл дверь и
постоял, прислушиваясь, держа палец на спусковом крючке.
не проснулся, все лежали на своих койках, и дневальный сидел на месте, где
настигла его смерть. Одних убили старым, испытанным на востоке способом -
шомполом в ухо: короткое движение и мгновенная бесшумная смерть, ни стона,
ни крика, человек погибал в один миг без всякой паузы между жизнью и
небытием, другие лежали с перерезанным горлом.
гомон, ругань, и даже ночью тишину нарушали стоны, храп и сонное
бормотание. А сейчас было неестественно тихо, в тишине странно и
необъяснимо на всю казарму стучала громкая дождевая капель. Недоумевая,
Ключников осмотрелся и понял: по всей казарме с частым отчетливым стуком
на пол падали с кроватей тяжелые капли крови.
стоять, его рвало. Он сполз на колени, но легче не стало, рвота
выворачивала его наизнанку, он с трудом выбрался за порог, шатаясь,
спустился с крыльца, где лежали моджахеды, и медленно, вспотык, на
подгибающихся от слабости ногах, побрел прочь, не замечая, что на дворе
уже день.
разгорался, затопляя светом долину, кривые улочки кишлака, склоны,
соседние холмы и дальние, на излете взгляда, снежные вершины, которые
окрасило встающее солнце.
теснилась в груди, и стоило уснуть, подкрадывался один и тот же сон:
смуглые черноволосые улыбчивые афганцы в длинных белых рубахах, жилетах и
шароварах приближались беглым шагом. Ключников не мог двинуться с места.
Коломенского и Нагатинской поймы, густел и под слабым ветром двигался на
Москву. Окутав Кожухово, туман полз к Таганскому холму, затягивал по пути
Крутицы и расползался вширь - к Рогожской заставе и по другую сторону реки
в Кожевники.
в Старых Серебряниках, на Трубе и Неглинной, в Сыромятниках и напротив, за
Яузой, где под Крутым яром сбегал в реку ручей Золотой Рожок.
Кадаши, Якиманку, Болото, Ленивку, растекался и вставал над Пречистенкой и
Девичьим полем.
знает, какие кошмары, какие мучительные сны разыгрывались сейчас под
бесчисленными крышами. Каменное забытье сморило измученную Москву, сковало
из края в край изнуренный бессонницей город. Именно в этот час случились
основные события.
одна против другой по обе стороны от тоннеля. Это была удобная позиция:
Бирс и Ключников устроились в глубине ниш за уступами и могли скрытно
наблюдать за тоннелем, в то же время они видели друг друга и могли
обмениваться знаками.
казалось, не происходит и ничего не меняется, но какое-то смутное ожидание
угадывалось в круглом замкнутом освещенном пространстве.
необъяснимо возник человек. Трудно было понять, откуда он появился, потому
что боковая стена в этом месте выглядела сплошной, но именно из стены
показалась сначала голова, из стены шагнул он на колею, поозирался,
прислушался и для верности приложил ухо к рельсу.
что носил в армии технический состав в годы войны; грубые рабочие башмаки
из свиной кожи с заклепками, старый авиационный шлем, каких никто уже
давно не носил; длинные уши шлема были стянуты ремешком на затылке.
него висела старая армейская саперная лопатка на деревянной ручке, по
экипировке можно было подумать, что его занесло сюда из давних времен.