ку-клукс-клан, мафия или какая-то другая группа убрала их, потому что
Розенберг был Розенбергом, а Дженсен - самой легкопоражаемой мишенью и
чем-то вроде препятствия.
своими мыслями? Я уверена, они сидят у телефона.
поговорим о нем. Но прямо сейчас я не могу четко соображать и не смогу
продолжать, пока ты не возьмешь меня за слабую и дрожащую руку и не
поведешь к постели.
шею и пригнула к себе. Их поцелуй был продолжительным и крепким. Пьяный,
почти страстный поцелуй.
Глава 11
Грентэма и держал ее двадцать секунд. Короткая пауза. И еще двадцать
секунд. Пауза. Двадцать секунд. Пауза. Двадцать секунд. Он подумал, что
это смешно, потому что Грентэм был ночным гулякой и, возможно, спал
менее трех или четырех часов, а сейчас еще этот надоедливый звонок, эхом
отдающийся по всему коридору. Он нажал снова и посмотрел на свою
патрульную машину, незаконно стоящую на краю тротуара под светофором.
Почти рассвело. Наступало воскресенье, и улица была еще пустынной.
Двадцать секунд. Пауза. Двадцать секунд.
состоянии после попойки и ночного блуждания по городу? Может быть, у
него какая-то женщина и он не собирается отвечать на звонок? Пауза.
Двадцать секунд.
на первом слоге, просто ради удовольствия.
тебя, потому что хочет побеседовать.
кафетерий. Там темно и безопасно, и поэтому Садж облюбовал его.
называется ?У Гленды?, и думаю, тебе следовало бы отправиться, иначе
опоздаешь.
***
волос, торчащих во все стороны. Он носил толстые солнцезащитные очки, с
которыми, по-видимому, никогда не расставался, кроме сна, и большинство
его сослуживцев в Западном крыле Белого дома считали его полуслепым. Он
всегда ходил с наклоненной в сторону головой и улыбался совсем как Рей
Чарлз. Иногда он наталкивался на дверные рамы и столы, когда выгружал
мусорные ящики или вытирал пыль с мебели. Он ходил медленно и
осмотрительно, как будто считал шаги. Он работал терпеливо, всегда с
улыбкой, всегда имел доброе слово для каждого, кто готов был ответить
тем же. Одна, большая, часть его не замечала и игнорировала, тогда как
для другой он был добрым, старым, немного покалеченным чернокожим
уборщиком.
крыло здания, где он занимался уборкой вот уже тридцать лет. Убирал и
слушал. Убирал и смотрел. Он прибирал за несколькими ужасно важными
персонами, которые часто бывали слишком заняты, чтобы следить за своими
словами, особенно в присутствии бедного старого Саджа. Он знал, какие
двери оставались открытыми, и какие стены были тонкими, а также какие
вентиляционные каналы передавали звук. Он мог исчезнуть в одно
мгновение, потом снова появиться в тени, там, где страшно важные персоны
не могли увидеть его.
становился обладателем каких-то пикантных сведений, которые можно было
объединить с какой-то другой информацией. И тогда Садж мог бы позвонить
в суд и сообщить много чего интересного. Но он был очень осторожен.
Оставалось три года до пенсии, а он так ни разу и не воспользовался ни
одним шансом.
Белого дома всегда находилось достаточное количество больших ртов,
которые обвиняли друг друга. Было занятно, на самом деле. Садж поговорит
с Грентэмом из ?Пост?, потом с волнением дождется развития событий,
затем услышит причитания, когда полетят головы.
Клив, полицейский, организовывал встречи. Всегда в необычное время, в
темных и не привлекающих внимания местах. Садж носил солнцезащитные
очки. Грентэм тоже надевал такие же, только со шляпой или какой-нибудь
шапочкой. Клив обычно сидел с ними и рассматривал публику.
сразу направился к отдельной кабинке в глубине зала. Кроме них было еще
трое посетителей. Сама Гленда запекала яйца в гриле возле стойки. Клив
сидел на высоком табурете, наблюдая за ней.
звучный голос. Но никто не слушал.
слишком очевидно, сказал Садж, когда изложил основные требования.
судье Розенберге. Она сделала их очень счастливыми.
не выступал. Он планировал произнести надгробную речь, но отказался от
такой мысли, потому что ему пришлось бы говорить только очень хорошее о
гомосексуалисте.
четверг, а потом от нее отказались.
Но в конце концов созрел и все-таки пошел. Он абсолютно счастлив, что
Розенберга убили. Целый день в среду у него было почти праздничное
настроение. Судьба одарила его чудесной возможностью. Теперь он
собирается перестроить суд и поэтому находится в крайне возбужденном
состоянии.
двадцать кандидатов или что-то около этого. Потом список урезали до
восьми.
мысли об утечке информации. Очевидно, в списке только одни молодые
консервативно настроенные судьи, большинство из которых малоизвестны.
Вермонта. Это все, что мне известно относительно фамилий. Думаю, они оба
являются федеральными судьями. Больше ничего по этому вопросу.