манили его сильнее голода. Разумеется, это всего-навсего лютеранская
церковь, но и в ней держится истый дух гипсовых скульптур, негасимого
света, прощенных грехов. Минти огляделся по сторонам, опустил голову и,
словно тайный развратник, с пересохшим от возбуждения ртом воровато юркнул
в распахнутые двери.
но сейчас это его не беспокоило. Он знал, что вечерний костюм ему идет,
даже если он куплен готовым. Два кресла по левую руку от него пустовали, и
справа от Крога два кресла тоже были не заняты. Их места в четвертом ряду
были надежно изолированы от окружающих - два кресла у них за спиной тоже
были свободны. Энтони принялся подсчитывать, во что обходится Крогу поход
в театр.
сверкающие ложи с пышными гроздьями шляп, проникаясь достопримечательным
духом старины: обнаженные плечи, бриллианты, седовласые головы; какая-то
женщина разглядывала их в лорнет. Создавалось впечатление, что они
участвуют в традиционной, неизменной от века церемонии.
теннис за границей), зато присутствовал с супругой наследный принц,
терпеливо выставлявший себя на обозрение стокгольмской публики;
показываться народу было его обязанностью до тех пор, пока не погасят
свет. Интерес публики разрывался между его ложей и партером, где сидел
Крог, между властью и деньгами; Энтони вынес убеждение, что деньги
победили.
знаю его брата.
вида дамы; колыхались пышные шляпы, сверкали стекла театральных биноклей;
седой высохший человечек с яркой лентой через крахмальную грудь,
улыбнувшись, поклонился, ловя взгляд Крога. Взглянув на королевскую ложу,
Энтони убедился, что их разглядывает даже принц. Забавно: Крог, вероятно,
был единственным незнакомцем, которого принц знал заочно. К ним было
обращено умное, с правильными чертами лицо, сохранявшее выражение
терпеливого интереса.
впечатление физического переутомления. Смокинг поджимал ему в плечах,
что-то пошлое было в бриллиантовых запонках, казавшихся одолженными;
словно он натянул на себя чужой костюм и с ним чужую пошлость.
меня перед антрактом. Нельзя, чтобы меня видели спящим. - И добавил: -
Вторник у меня всегда очень трудный день.
спустилась в партер. _Вторник_. Скрипки, примериваясь, стали искать
что-то, не нашли, заметались и потерянно сникли. _Вторник_. Какая-то
женщина чихнула. Светлячком упала дирижерская палочка. _Во вторник
вечером_. Я ей обещал, вспомнил Энтони, выходит, подвел, и скрипки,
откликнувшись, подхватили раскаяние, воздавая за утраты, причиняемую боль
и забывчивость. Она такая дурочка - наверное, прождала весь день.
Трепещут, рыдают звуки, над серым полем вскрикивает птица, глоток
отравленного питья, неисцелимая любовь, смерть, которой все кончается,
опять кто-то чихнул; как я ее подвел, каменные ступени, "сегодня молока
нет". Глупая девочка. Дэвидж. Черные паруса смерти.
мели пыль по сцене; встряхивая песочными косицами, пела почтенных лет
дама; свет рампы, сверкая, отражался в жестяных нагрудниках; глоток вина
сделан, корабль отплыл. Господи, какая ерунда. _Вторник_. В антракте
позвоню. Чувствуешь себя виноватым (плывет вероломный друг прямо к королю
Марку) - такие они все безответные и, главное, влюбляются сразу по уши.
Тоже своего рода наивность. Ей надо научиться следить за собой: та губная
помада совершенно не смотрелась с кремом для загара; и шнапс она пила в
Гетеборге с таким видом, словно крепче хереса ничего не пробовала в жизни.
сопрановое колдовство, эта чепуха с неисцелимой любовью.
хочется - как бы это сказать? - отнестись к ним бережно, лучше, чем
относились к тебе самому (пронзительно горькое воспоминание об исчезнувшей
Аннет вытеснило музыку - настоящее страдание узнаешь не на слух, а
глазами, у той испещренной надписями стены, на тех скользких от мыла
ступеньках). Не будь она такой глупышкой, не попадись так просто на все
мои идиотские басни, я бы не стал и расстраиваться. Он взглянул на Крога.
- Мистер Крог. - Он потряс его за локоть, и Крог проснулся.
прерывая пения, к рампе потянулись отважные викинги; предательство; из
тяжело вздымавшейся груди вырывалось рыдающее сопрано; мой друг; занавес
падает.
разговорами. Спросят мнение о постановке.
Искусство. - Он понизил голос. - Я что-то читал об этой опере. Это одна из
великих любовных историй.
Там рассказывается об одном человеке, который послал своего друга привезти
ему жену. Потом происходит путаница с напитком, который будто бы внушает
людям страсть, этот друг с девушкой выпивают его и они влюбляются друг в
друга. Но она все равно должна ехать и выйти замуж за первого. Не знаю,
что здесь великого, в этой истории. Все слишком фантастично. Зачем эта
чепуха с напитком? Чтобы влюбиться, совсем не обязательно что-то пить.
дня не буду держать, если вы свяжетесь с прессой.
Стал объяснять: - Мы договорились на сегодня, а я забыл.
толком посидеть?
понизил голос и продолжал уяснять. - Вы придете в парк и будете... как у
вас говорят?
голосе прозвучало радостное удивление: - Мерфи. О'Коннор. Вильямсон. Как
странно. Мне казалось, я напрочь забыл их имена. Мы там работали на мосту.
Это еще до того, как я изобрел резак... По-моему, Холла там не было. Вот
еще: Эронстайн...
терпеливо выждала, когда принц кончит аплодировать, затем потекла к
роскошной лестнице, в фойе, сверкая драгоценностями и орденами, словно
лампочками светофоров.
песен и танцев. Что-нибудь легкое. Неужели здесь нет никаких кабаре?
вашей сестре. Без нее ничего не делал. Вам можно сказать, вы ее брат. -
Казалось, он готовится сделать крайне важное признание. - Да, мне это тоже
кажется скучным. И та статуя. Но Кейт она нравится.
выпьем, послушаем музыку, а потом я провожу вас спать. - И добавил: - Из
ресторана и позвоню.
заболел. Вы не можете себе представить, какие поползут слухи. А у нас на
днях новая эмиссия. На улице наверняка торчат репортеры.
знает. Подумают, что я ваш друг.
часа осталось сидеть. А вы - что, немножко актер?
секретаре". Вся школа смеялась, даже учителя. Директорша (мы ее звали
негритоской) подарила мне коробку шоколада. Конечно, я не тот, что прежде,
но разыграть комедию смогу.
Фаррант не знает, как пристально следит за каждым его шагом пресса. В
особенности один плюгавый оборванец. - Меня не оставляют в покое уже много
лет. Что называется: оказывают честь. Без этой опеки я, честно говоря,
почувствую себя неспокойно. Идите. Позвоните и возвращайтесь. - Он впервые
Пехов Алексей
Андреев Николай
Суворов Виктор
Быков Василий
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий