Нельзя ведь любить самого себя, нельзя долго жить рядом с самим собой;
всякий нуждается в том, чтобы в постели лежал кто-то чужой, а проститутка
всегда остается чужой. На ее теле расписывалось так много мужчин, что ты
уже никак не можешь там разобрать свою подпись.
положено мирно, любовно лежать, она сказала фразу, которую он по ошибке
принял за слишком часто произносимые слова:
который постоянно вымогала у него мать после того, как они покинули отца.
Ответа, которого рано или поздно добивалась каждая из его любовниц: "Ты в
самом деле меня любишь, Эдуардо?" Одно из достоинств публичного дома -
слово "любовь" там редко или вообще никогда не произносится. Он повторил:
так твердо сказал, что он жив, а ведь даже полицейский думает, что его
убили.
самые губы.
была их первая совместная трапеза, и оба чувствовали себя неловко. Есть,
сидя рядом, казалось доктору Пларру чем-то гораздо более интимным, чем
лежать в постели. Им подавала служанка, но после каждого блюда она
пропадала где-то в обширных, неубранных помещениях обветшалого дома, куда
он еще ни разу не проникал. Сперва она подала им омлет, потом отличный
бифштекс (он был много лучше гуляша в Итальянском клубе или жесткого мяса
в "Национале"). На столе стояла бутылка чилийского вина из запасов Чарли,
гораздо более крепкого, чем кооперативное вино из Мендосы. Доктору было
странно, что он так чинно и охотно ест с одной из девушек сеньоры Санчес.
Это открывало неожиданную перспективу совсем другой жизни, семейной жизни,
равно непривычной и ему и ей. Словно он поплыл в лодке по одному из мелких
притоков Параны и вдруг очутился в огромной дельте, такой, как у Амазонки,
где теряешь всякую ориентацию. Он почувствовал внезапную нежность к Кларе,
которая сделала возможным это странное плавание. Они старательно выбирали
слова, ведь им впервые приходилось их выбирать; темой для разговора было
исчезновение Чарли Фортнума.
мертв, казалось, что так спокойнее: ведь в противном случае Клара
заинтересовалась бы, на чем покоится его оптимизм. И только когда она
заговорила о будущем, он изменил этой тактике, чтобы уклониться от опасной
темы. Он заверил ее, что Чарли еще, может быть, жив. Вести свое суденышко
по этим просторам Амазонки, полным омутов и мелей, оказалось не так легко
- даже глагольные времена путались.
он ослабел, его сильно отнесло течением... Он мог вылезти на сушу далеко
от всякого жилья...
Ведь это новый "кадиллак". Он хотел продать его на будущей неделе в
Буэнос-Айресе.
который вполне мог...
мне. Он не хотел ездить на эти развалины. И не хотел быть на обеде у
губернатора. Он беспокоился обо мне и о ребенке.
проще.
их больше не видать. А это мои самые любимые очки. Такие шикарные. Да еще
из Мар-дель-Платы.
доктор Пларр.
не видел.
барометра при неустойчивой погоде.
всегда представлял для него только неудобство, когда он чувствовал
потребность поскорее получить его жену. Но Чарли Фортнум, лежавший под
наркозом на ящике в грязной каморке, превратился в серьезного соперника.
влечение. До вечера у него не было визитов к больным; можно насладиться
послеобеденным отдыхом, не прислушиваясь к рокочущему приближению
"Гордости Фортнума", и продлить удовольствие почти на весь день. После
того, первого, раза у него в квартире она никогда больше не пыталась
изображать страсть, и ее равнодушие даже начало слегка его бесить. Когда
он бывал один, он иногда мечтал вызвать у нее искренний возглас
удовольствия.
всегда только Чарли.
настоящая хозяйка. Он вспомнил о своей матери; в прежние времена в
поместье, когда няня приводила его к десерту в столовую, там тоже часто
подавали мороженое из авокадо. Мать была гораздо красивее Клары, никакого
сравнения, но он вспоминал, сколько всякой косметики для своей красоты она
тогда покупала: притирания стояли в два ряда вдоль длинного туалетного
стола, который тянулся от стены до стены. Иногда он подумывал, что даже в
те дни отец у нее занимал второе место после "Герлена" и "Элизабет Арден"
[парфюмерные фирмы].
телефону. Не захочет тебя напугать, тебя и ребенка.
Никаких новостей не сообщили. В эфире звучала только грустная индейская
песня и арфа. Клара спросила:
сказал, что это настоящее французское шампанское.
начал он с сообщения о Чарли Фортнуме. Похищен британский консул - диктор
опустил уничижительный эпитет. Об американском после не упоминалось. Леон,
по-видимому, как-то связался со своими сообщниками. Без эпитета титул
Чарли звучал довольно внушительно. Делал его фигурой, достойной того,
чтобы его похитили. Диктор сообщил, что власти считают, будто консула
похитили парагвайцы. Думают, что его вывезли за реку, а похитители
предъявляют свои требования через аргентинское правительство, чтобы
запутать следы. По-видимому, они требуют освобождения десяти политических
заключенных, содержащихся в Парагвае. Любая полицейская акция в Парагвае
или Аргентине поставит под угрозу жизнь консула. Заключенных следует
отправить самолетом в Гавану или в Мехико-Сити... За этим последовал
обычный подробный перечень условий. Сообщение было сделано всего час назад
по телефону из Росарио газете "Насьон" в Буэнос-Айресе. Диктор сказал, что
нет оснований предполагать, будто консула прячут в столице, потому что
машину обнаружили возле Посадаса, более чем в тысяче километров от
Буэнос-Айреса.
время, так как генерал Стреснер в настоящее время находится с
неофициальным визитом на юге Аргентины. Ему сообщили о похищении, но, по
слухам, он сказал: "Меня это не касается. Я приехал ловить рыбу".
Похитители дают правительству Парагвая срок до полуночи в воскресенье; о
согласии на их условия должно быть объявлено по радио. Когда это время
истечет, они будут вынуждены пленного казнить.
Орловский Гай Юлий
Семенова Мария
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Браун Дэн
Роллинс Джеймс