Чтение 19–й страницы книги ~Любовник для двоих~

поженимся, и у меня больше не будет соблазна убежать... Конечно, мы подпишем
брачный контракт, согласно которому за вами сохранятся неприкосновенными все
права на ваше состояние. Мне будет невыносимо сознавать, что многие думают,
будто я женился на вас из-за денег.

- Но, Вик, ведь никто не женится на парализованных женщинах... Это что-то
невиданное!

- Хорошо, теперь будет виданное!

В ней происходила мучительная борьба: гордость наступала на искушение. Но
женщина в ней взяла верх.

- Зачем эта жертва, Вик?

- А кто вам говорит, что это жертва?

- Вы.., вы меня любите?

- Я испытываю к вам бесконечную нежность...

- Но не любовь!

- А нужно ли непременно наклеивать на чувства этикетки? Я не хочу
покидать вас, и это уже добрый знак, не так ли?

Она задумалась, нахмурила брови:

- Я, я вас люблю с тех пор.., с тех пор, как я вас впервые увидела...

- Тогда не нужно сомневаться.

- Я не сомневаюсь!

- Так что же вы тогда делаете?

- Я только пытаюсь понять... Вы молоды, красивы...

- Спасибо.

- Вы это прекрасно знаете. - В ее голосе чувствовалась горечь. - Вы очень
красивы, Виктор...

- И вы очень красивы, Ева...

- Как сломанная игрушка...

- Я уже просил вас никогда не вспоминать об этом...

- Простите меня. - Она ударила рукой по колесу каталки.

- Так что, женимся? - улыбнулся я.

- Когда?

- Через какое-то время. Нужно подождать, пока окончится траур.

- Вы что, серьезно считаете, что траур может окончиться?

Слезы вдруг брызнули из ее глаз. Я достал свой платок и стал вытирать их.

Я не мог сказать ей все! Пусть уж лучше оплакивает свою сестру, чем
ненавидит мертвую!

Глава 15

Бракосочетание состоялось через два месяца в обстановке, как это принято
говорить, строгой интимности.

Мы отправились вдвоем и в церковь, и в мэрию, а свидетелей нашли на
месте.

Сказать вам, что за эти два месяца я не подумывал о том, чтобы переменить
свое решение, значит солгать. Сколько раз повторял я себе: "Ты молод,
Виктор, ты красив... Что же ты приковываешь себя к этому инвалиду? Это
сумасшествие! Ты не имеешь права делать этого! Женитьба - это не
благотворительная акция. Она должна освящать любовь, быть ее продолжением...
А как ты можешь принять стерильность такого союза?!

Несколько раз я собирал ночью свои вещи и открывал дверь моей спальни...
Однако в последнюю минуту меня каждый раз что-нибудь останавливало... И
всегда это было что-нибудь разное... Какая-нибудь мелочь - например, скрип в
доме, какое-нибудь воспоминание...

В конце концов я понял: нет смысла бороться с самим собой.

***

По дороге домой я, управляя машиной, посматривал краем глаза за "моей
женой". Она сидела рядом со мной довольно прямо и не теряла на поворотах
равновесие. Счастливая улыбка делала ее еще красивее. Я досадовал на судьбу,
сделавшую Еву неподвижной.

Не будь Ева инвалидом, она была бы самой красивой девушкой Лазурного
Берега.

Я представлял ее в купальнике, бегающей по пляжу...

Теперь, когда мы поженились, я почувствовал огромное облегчение. Когда
принимаешь решение такого значения, самый тяжелый период - период
ожидания... А когда решение осуществлено, все казавшееся ранее сложным
сильно упрощается.

Ну что произошло?

Я женился на красавице калеке - вот и все.

Я спас эту девушку от неминуемой смерти. Разве мог я не соединить после
этого наши судьбы?

Так и поступают обычно с людьми, которых спасают. Дать кому-нибудь жизнь
или сохранить ее - событие незаурядное.

Ворота особняка остались открытыми. Я подъехал по главной аллее до самого
крыльца. Вышел из машины и обогнул ее. Ева сама открыла дверцу, и мне
оставалось лишь наклониться и взять ее на руки. Она прижалась ко мне. Пока я
поднимался по лестнице, она целовала меня. Губы ее были очень свежи, кожа и
волосы пахли великолепными духами. Ее поцелуи заставили меня подумать...о
другом.

Мне стало страшно при мысли о ночи, которая настанет.

***

И вот эта ночь настала - трудная и тревожная.

Амелия легла спать, и мы остались вдвоем в холле.

Ева улыбнулась мне. Она была очень взволнована, но все-таки меньше, чем
я, - могу вас уверить. Ни одному мужчине не пожелал бы я оказаться в такой
ситуации.

- Ну что, - сказал я ей, - поступим подобно этой достойной особе - мы
ведь также имеем право на отдых, моя дорогая, не так ли?

Она ничего не сказала в ответ. Взяла и поехала к своему подъемнику, а я
поднялся по лестнице и остановился перед дверью ее комнаты. "Кстати, ее
давно уже привели в порядок". Никогда еще желание убежать отсюда не давило
так на меня.

Я подумал: "Еще немного, Виктор, и все будет кончено..."

Наконец она подъехала, открыла дверь, включила свет.

- Виктор! - позвала она меня. Теперь уже я был паралитиком. Ноги
отказывались служить мне. Она опять позвала меня:

- Виктор! Я вошел.

Она подъехала к самой кровати, как это делала всегда, когда ложилась
спать. Щеки ее сильно покраснели.

- - Вы боитесь войти в мою спальню, - усмехнулась она.

- Ну что вы, Ева!

- Вы можете называть меня на ты: я ведь уже ваша жена.

- Ева!..

- Вы боитесь меня, да?.. Не хотите, так сказать, воспользоваться своими
законными супружескими правами?

- Ева, вы не находите глупым, что два человека, только лишь потому, что
они вышли недавно из мэрии, исполнив некоторые формальности, должны сразу же
броситься в одну постель?

- Так всегда было, Виктор... Впрочем, не в этом дело. Найдите в себе
смелость признаться.., в брезгливости, которую вы испытываете сейчас ко мне.
Она читается в ваших глазах... Вы не сможете взять меня - калеку, не так ли?

Я стоял у двери, подавленный всей этой сценой.

Ева говорила правду. И в то же время она уже была моей женой. Заключив с
ней брак, не преступление ли я соверши? Благородный ли это поступок? Может,
лучше было бы оставить ее наедине со своими мечтами и своим отчаянием?

Она расстегнула корсаж, и он упал на пол. Потом сорвала с себя
комбинацию, лифчик и отбросила их в сторону. Движения се были резкие и
решительные.

Я увидел две маленькие девичьи груди. Они были тверды и упруги. Ее
коричневые соски набухли.

Я отвернул взгляд:

- Нет, Ева... Не делайте этого... Я.. Я вас умоляю...

Я выскочил из комнаты и взбежал вверх по лестнице, преследуемый
истерическим смехом Евы.

А вскоре она разрыдалась.

***

Я, конечно же, очень долго не мог заснуть и назавтра встал позже
обычного. Когда я спустился в холл, Ева была уже там.

Вид у нее был совершенно спокойный.

- Ты хорошо выспался, мой дорогой? - спросила она. Я пожал плечами:

- Слушайте, Ева, нам нужно поговорить...

- Конечно, это мы можем...

Амелия принесла мой завтрак, и мы были вынуждены прервать наш диалог.
Старуха знала, что мы спали в разных комнатах, и, похоже, это радовало ее.

- Вам хорошо спалось, господин Менда? - улыбнулась она.

- Прекрасно, Амелия... Я почти не слышал вашего храпа. Шокированная,
служанка отошла в сторону.

- Менда... - заговорила Ева. - Теперь я мадам Менда... Красивое имя... У
вас что, предки были итальянцами?

- Не знаю. Мне это не очень интересно. Ева, знайте.., такое положение
временное... Поймите, что мне нужно...

И зачем только я пустился в эти туманные объяснения? Мне и сказать было
нечего.

- Вам нужно акклиматизироваться? Теперь она была похожа на маленькую
капризную девочку, привыкшую быть властелином дома.