Чтение 19–й страницы книги ~Агент "Н" или "М"~

- Значит, вы тоже против него? Я думала, он вам нравится. Он сам

тоже так думал.

До чего же трогательны эти юнцы! Они верят, что все к ним расположены.
А ведь это правда - Карл ей нравился.

- Послушайте, Шейла, - устало сказала Таппенс. - Нравится человек или
не нравится - это одно, а факты - другое. Наша страна ведет войну с
Германией. Есть много способов служить своему отечеству. Один из них состоит
в том, чтобы добывать сведения... за линией фронта. Для такой работы нужна
смелость: если вы попадетесь... - голос ее дрогнул, - вам конец.

- Значит, по-вашему, Карл... - начала Шейла.

- Служит своей родине именно таким способом... Но ведь и это не
исключено, верно?

- Нет, исключено, - отрезала Шейла и направилась к двери: - Ясно.
Сожалею, что обратилась к вам за помощью.

- Но что же я могу сделать для вас, милая девочка?

- У вас есть связи. Ваши сыновья в армии и флоте, и вы не раз говорили,
что они знакомы с влиятельными людьми. Я надеялась, что вы попросите их
сделать... хоть что-нибудь сделать.

Таппенс подумала о своих мифических отпрысках - Дугласе, Раймонде и
Сириле.

- Боюсь, они ничем вам не помогут, - ответила она.

- Значит, надеяться нам не на что. Карла возьмут и посадят в тюрьму, а
потом на рассвете поставят к стенке и расстреляют. И на этом все кончится, -
с высоко поднятой головой пылко произнесла Шейла и вышла, захлопнув дверь.

"Ох уж эти ирландцы, будь они прокляты! - думала Таппенс, обуреваемая
самыми противоречивыми чувствами. Откуда у них эта ужасная способность все
поворачивать так, что голова у тебя начинает кругом идти? Если Карл фон
Дайним шпион, он заслуживает расстрела. На этом я должна стоять, а не
поддаваться девчонке, как бы она ни обольщала меня своим ирландским голосом,
доказывая, что на моих глазах трагически гибнет герой и мученик!"

И в то же время Таппенс хотелось, ах, как хотелось, чтобы Карл оказался
невиновен.

Но как на это надеяться, зная то, что знает она?

Рыбак, сидевший в конце Старой пристани, забросил удочку и начал
неторопливо сматывать леску.

- Боюсь, что дело ясное, - сказал он.

- Честно признаюсь, жаль, - отозвался Томми. - Он... В общем, он
славный парень.

- Так оно и бывает, друг мой. Работать за линию фронта идут не трусы,
не тыловые крысы, а смелые люди. Мы это знаем на собственном опыте. Но вина
его доказана - ничего не попишешь.

- Значит, никаких сомнений?

- Никаких. Среди его записей с химическими формулами обнаружен список
сотрудников завода, подозреваемых в пронацистских настроениях, - ой
собирался их прощупать. Найдены также план диверсионных актов и рецептура
удобрений, которые, если бы их пустили в дело, уничтожили бы посевы на
большой площади. А это как раз по части нашего мистера Карла.

Проклиная в душе Таппенс, которая взяла с него слово заговорить об
этом, Томми неохотно пробормотал:

- А не могло получиться так, что ему просто подсунули всю эту
чертовщину?

Губы мистера Гранта искривила демоническая улыбка.

- Понятно! Это идея вашей жены?

- M-м, как вам сказать? В общем, да.

- Что ж, он интересный парень, - снисходительно заметил Грант и
продолжал: - Нет, если говорить серьезно, такая возможность практически
исключена. У него, кстати, был и запас чернил для тайнописи, а это уже
веская улика. И не похоже, чтобы чернила были ему подброшены. Они не стояли
у него на умывальнике в пузырьке с надписью: "Принимать по мере надобности".
Нет, он их чертовски ловко запрятал. С таким приемом мы столкнулись лишь
однажды - тогда это были жилетные пуговицы. Их пропитывают симпатической
жидкостью, а затем, когда возникает необходимость, бросают в воду, и чернила
готовы. Карл фон Дайним пользовался не пуговицами, а шнурками от ботинок.
Ловко придумано!

- Погодите, погодите!..

В голове Томми промелькнула какая-то мысль. Туманное, расплывчатое
воспоминание...

Таппенс оказалась куда сообразительнее. Не успел он пересказать ей свой
разговор с Грантом, как она сразу же все поняла.

- Шнурки от ботинок? Томми, да ведь это же все объясняет!

- Что - все?

- История с Бетти, идиот! Разве ты не помнишь, какую странную вещь она
сделала однажды у меня в комнате? Вытащила шнурки из ботинок и засунула в
стакан с водой. Я еще удивилась тогда, как она до этого додумалась. Теперь я
понимаю: она видела, как то же самое проделывал Карл, и начала подражать
ему. Он рисковал слишком многим - девочка могла невольно выдать его; вот он
и сговорился с той женщиной, что она похитит Бетти.

- Итак, с этим ясно, - сказал Томми.

- Да. Хорошо, когда все становится на свое место - можно сделать еще
шаг вперед.

Наступили тяжелые времена. К изумлению и отчаянью ошеломленных
французов, их правительство неожиданно капитулировало. Неясно было, что
станет с французским флотом. Берега Франции оказались в руках немцев, и над
Англией нависла реальная угроза вторжения.

- Карл фон Дайним был лишь звеном в цепи, - сказал Томми. - А
начинается она с миссис Перенны.

- Да, и нам нужны улики против нее. А добыть их нелегко.

- Конечно. Если она - мозг всей организации, то постарается не
оставлять никаких следов.

- Значит, ты предполагаешь, что М. - это миссис Перенна?

Томми кивнул.

- Ты в самом деле считаешь, что девушка ни в чем не замешана? -
помолчав, спросил он,

- Совершенно в этом уверена.

- Ну что ж, тебе виднее, - вздохнул Томми. - Но если это так, ей будет
несладко. Сперва человек, которого она любит, потом - мать... Немного же
останется у нее в жизни!

- Что поделаешь.

- Конечно. А что, если мы не правы и М. или П. -• кто-то совсем другой?

- Опять та же песня? - холодно оборвала его Таппенс. - Тебе не кажется,
что ты принимаешь желаемое за действительное?

- Что ты хочешь этим сказать?

- Что ты слишком носишься с Шейлой Перенной.

- Ты мелешь вздор, Таппенс.

- Это не вздор, Томми. Она вскружила тебе голову.

- Ничего подобного, - рассердился Томми. - Просто у меня свои
соображения.

- Выкладывай - какие?

- Пока еще помолчу. Посмотрим, кто из нас прав. _

- Ну, а я считаю, что нам пора вплотную заняться миссис Перенной -
выяснить, где она бывает, с кем встречается, словом, все. Должно же быть
какое-то связующее звено. Скажи-ка Алберту, чтобы он взялся за нее - и
сегодня же.

- Сделай это сама. Я занят.

- Чем?

- Играю в гольф, - ответил Томми.

Глава девятая

- Как в добрые старые времена, правда, мэм? - сказал Алберт.

Он сиял от счастья. Даже теперь, перевалив далеко за тридцать и слегка
располнев, Алберт остался в душе тем же романтичным мальчишкой, который
работал вместе с Таппенс и Томми в давние, полные приключений дни.

- Помните нашу первую встречу? - спросил он. - Я еще тогда начищал
медные ручки в шикарном отеле. Эх, и скотина был тамошний швейцар! Только и
знал, что придираться ко мне. А потом появились вы и насказали мне всякой
всячины про какую-то преступницу по прозвищу Шустрая Рита. Впрочем, кое-что
в этой истории оказалось правдой. И с того дня я без оглядки пошел за вами,
верно? Да, много всего мы пережили, пока не осели, так сказать, на месте.

Алберт перевел дух, и, воспользовавшись этим, Таппенс по естественной
ассоциации осведомилась о здоровье миссис Алберт.

- Ну, с моей хозяйкой все в порядке. Пишет только, что никак не
привыкнет к Уэльсу...

- Не знаю, Алберт, - перебила его Таппенс, - вправе ли мы втягивать вас
в это дело.

- Глупости, мэм! - загорячился Алберт. - Разве я сам не просился на
фронт? Но на призывном пункте все такие важные - со мной даже разговаривать
не стали. Ждите, мол, пока призовут ваш возраст. А я - мужчина в расцвете
сил, и у меня в голове одно - как бы этим, простите за выражение, сволочам
немцам ребра посчитать. Газеты пишут, что нам угрожает пятая колонна. Я,
конечно, не знаю, куда делись остальные четыре, но пятая так пятая...
Словом, я готов любым способом помогать вам. Приказывайте.

- Тогда слушайте, что надо сделать.

Закончив партию в гольф, Томми принял предложение Хейдока и отправился
к нему обедать. В "Приюте контрабандистов", как всегда, царил образцовый
порядок. Высокий, средних лет слуга, прислуживавший за столом, выполнял свои
обязанности с такой профессиональной ловкостью, какую обычно встретишь лишь
в первоклассных лондонских ресторанах. Томми не преминул отметить этот факт,