Нофрет лежит в странной перемене характера Сатипи. Эта перемена так
бросалась в глаза, что было ясно: за ней что-то крылось.
меняются. А сейчас ты согласен, что Сатипи сразу переменилась, стала совсем
другой.
действительно остаются сами собой. Сатипи, как и Себек, тоже любила громкие
слова. Она, конечно, могла перейти от слов к действиям, только, думаю, она
была из тех людей, которые кричат о том, чего не знают, чего никогда не
испытали. Всю ее жизнь до того самого дня она не знала чувства страха.
Страх застиг ее врасплох. Тогда она поняла, что отвага - это способность
встретиться лицом к лицу с чем-то непредвиденным, а у нее такой отваги не
оказалось.
наверное, с тех пор, как умерла Нофрет, в Сатипи поселился страх. Он был
написан у нее на лице, а мы этого не заметили. Он был в ее глазах, когда
она умерла... Когда она произнесла:
недоумения.
ничего не было.
отомстить. Но Нофрет умерла и замурована в своем саркофаге. Что же Сатипи
увидела?
Со смертью Сатипи? Вправду кончилось?
бояться.
Ренисенб.
ненависть простиралась на всех до единого в доме. Но ты ведь не сделала ей
ничего плохого?
ты могла бы себя осудить.
час заката, то есть тогда, когда умерла Нофрет, и если я поверну голову, то
ничего не увижу? Что мне не грозит опасность?
спускаться по тропинке, я буду рядом с тобой и никто не осмелится причинить
тебе зла.
дрожат от страха. Они сбегали в храм, купили амулетов, а теперь кричат, что
нельзя ходить по тропинке в час заката. Нет, не чудо заставило Сатипи
пошатнуться и упасть со скалы, а страх, страх перед злодеянием, которое она
совершила. Потому что лишить жизни того, кто молод и силен, кто
наслаждается своим существованием - это злодеяние. Я же ничего дурного не
совершала, и, даже если Нофрет меня ненавидела, ее ненависть не может
причинить мне зла. Я в этом убеждена. И, кроме того, лучше умереть, чем
постоянно жить в страхе, поэтому я постараюсь преодолеть свой страх.
призналась Ренисенб и улыбнулась. Она встала. - Но произнести их было
приятно.
произносила их. Они свидетельствуют об искренности и храбрости, которые, я
всегда чувствовал, живут в твоем сердце.
берег. Это - Египет, наша земля. Разоренная войнами и междоусобицами,
разделенная на множество мелких царств, но скоро, очень скоро она станет
единой - Верхний и Нижний Египет снова объединятся в одну страну, которая,
я верю и надеюсь, обретет былое величие. И в тот час Египту понадобятся
мужчины и женщины с сердцем, полным отваги, женщины вроде тебя, Ренисенб. А
мужчины не такие, как Имхотеп, которого волнуют только собственные доходы и
расходы, и не такие, как Себек, бездельник и хвастун, и не такие, как Ипи,
который ищет только, чем поживиться, и даже не такие добросовестные и
честные, как Яхмос. Сидя здесь, можно сказать, среди усопших, подытоживая
доходы и расходы, выписывая счета, я осознал, что человеку наградой может
служить не только богатство и утратой - не только потеря урожая... Я смотрю
на Нил и вижу в нем источник жизненной силы Египта, который существовал еще
до нашего появления на свет и будет существовать после нашей смерти...
Жизнь и смерть, Ренисенб, не имеют такого большого значения. Я всего лишь
управляющий у Имхотепа, но, когда я смотрю вдаль, на Египет, я испытываю
такие покой и радость, что не поменялся бы своим местом даже с нашим
правителем. Понимаешь ли ты, Ренисенб, о чем я говорю?
это уже давно знаю. И когда я здесь, рядом с тобой, я испытываю те же
чувства, что и ты, только смутно, не очень отчетливо. Но я понимаю, о чем
ты говоришь. Когда я здесь, все то, что внизу, - показала она, - кажется
таким незначительным - все эти ссоры и обиды, шум и суета. Здесь от этого
отдыхаешь.
такое... не знаю, что именно... что влечет меня обратно.
не сознавая этого. Ренисенб смотрела на него, сдвинув брови.
здесь? Так далеко от дома?
озадачила ее. Она рассердилась и даже чуть смутилась, потому что не могла
понять его.
появившуюся на пороге. В дверях с подобострастной улыбкой на лице стояла
Хенет.
плечу маленькой черной рабыни, которая нанизывала бусины на нитку, -
отправляйся на кухню. Принеси мне оливок и гранатового соку.
протягивала ей Хенет. Это была небольшая шкатулка для украшений с выдвижной
крышкой, которая запиралась на две застежки.
словом, все было замуровано вместе с ней.
мелкого сердолика и половинка покрытого зеленой глазурью амулета, который,
по-видимому, разломали умышленно.
когда собирали вещи.
и все.
у нас в доме? Ты ведь не глупа, Хенет, хотя иногда и прикидываешься
дурочкой. Зачем тебе надо распространять эти сказки?
Адамов Григорий
Корнев Павел
Орлов Алекс
Мурич Виктор
Посняков Андрей
Посняков Андрей