заставил британское правительство принять чрезвычайные меры, чтобы - как это
сказал Тиг? - продлить ему жизнь. Но дело не в его жизни, а, как ясно дал
понять Бревурт, в информации, которой он, по их мнению, располагает.
декабря. Отец уехал в Цюрих двенадцатого. Но он не поехал в Цюрих. И не
сказал сыну, где был... Бревурту, наверное, было о чем беспокоиться. Однако
оставались вопросы, многое было непонятно. Витторио обратился к дипломату:
семейство. Отца и четверых сыновей. Отца звали Савароне. Синьор Нейланд не
совсем верно представил вам меня. Я не Савароне.
с которой не желал мириться. - Я это знал.
слышно. - Вы старший сын. Вы управляете заводами. Он должен был советоваться
с вами. Ему нужна была ваша помощь. Мы знаем, надо было подготовить более
двадцати различных документов. Ему была необходима ваша помощь!
этом убедили, то и предприняли беспрецедентные меры по спасению моей жизни,
вывезя меня из Италии. Вы, несомненно, знаете, что произошло в
Кампо-ди-Фьори.
Греческое посольство в Риме пристально интересовалось семейством
Фонтини-Кристи, но, разумеется, никто не сообщал причин этого интереса.
Афинский источник связался с послом, а он, в свою очередь, связался с нами.
было сделано зря.
отъезде - как он сказал мне, в Цюрихе. Признаюсь, поначалу я не придал этому
факту особого значения, но через несколько дней возникла настоятельная
необходимость попросить его срочно вернуться в Милан. Я обзвонил все отели в
Цюрихе. Его не было нигде. Отец так и не сказал мне, куда он ездил. Это
правда, джентльмены.
всему было видно, что он подавлен, он глядел в стол и молчал. Наконец он
произнес:
что цена была не слишком высока.
с моим отцом?
По-видимому, кто-то где-то решил, что он достаточно влиятелен и имеет
достаточно надежные связи, чтобы осуществить эту миссию. Оба предположения
оказались верными. Возможно, мы никогда не узнаем...
предприняли столь титанические усилия?
груз чрезвычайной важности. Подобные вещи не имеют цены. Лишь абстрактную
ценность.
высокопоставленных правительственных чиновников осуществлять их? Вам удалось
убедить даже правительство?
Бревурт встал из-за стола. - Не вижу более смысла продолжать нашу беседу.
Возможно, с вами еще свяжутся. До свидания, синьор Фонтини-Кристи.
встал, поклонился и молча пошел к двери. Он обернулся и взглянул на
Бревурта: его глаза были бесстрастны.
стоящего по стойке смирно между двумя матросами. В разведуправлении номер
пять, управлении контрразведки, не любили рисковать. Дверь конференц-зала
тщательно охранялась.
затянется.
вниз?
свои часы и сообщил дежурному фамилию Витторио. Фонтини-Кристи попросили
отметить в книге время выхода из здания. Затем Нейланд весьма официально
отсалютовал ему. Витторио - столь же чинно - кивнул в ответ и направился по
мраморным плитам вестибюля к выходу.
явились из клубящегося тумана белого света и стаккато автоматных очередей.
картин.
осознавая, что люди с удивлением смотрят на него. Он подумал, не стоит ли
ему вернуться в здание Адмиралтейства к резной двери, за которой находится
конференц-зал Пятого управления разведки.
связываются. Он ничего не скажет Бревурту, этому любителю неопределенности,
который солгал ему в лицо.
мы смогли бы добиться куда большего...
- У нас с адмиралом есть расхождения, но не в этом, сэр. Мы лишь едва задели
поверхность. Предприняли колоссальные усилия и не получили ничего взамен. Мы
заслужили большего...
портьеру и посмотрел во двор. - По глазам было видно, Фонтини-Кристи сказал
правду. Его поразило то, что он здесь услышал. Он ничего не знает.
довольно спокойно. Дипломат, глядя в окно, тихо произнес:
отреагировал именно так, как человек подобного склада и должен был
воспринять тревожное сообщение. Потрясение было слишком глубоко, чтобы
разыгрывать спектакль.
менее не отказываюсь от своего. Он, возможно, не отдает себе отчета в том,
что ему известно. Второстепенная информация часто ведет к первоисточнику. В
нашем деле так происходит почти всегда. Поэтому я не согласен с вами, сэр
Энтони.
понять. Но вы узнаете не больше, чем сегодня.
раздражение сменилось настоящим гневом.
выражение.
Афинах, Он приехал как нейтральный эмиссар - так, пожалуй, можно это назвать
- из Рима. Он был единственный, кто внушал грекам доверие. Обстоятельства
той миссии сейчас уже не существенны и не представляют интереса, чего не
скажешь о методах дипломатии Савароне. Это был человек в высшей степени
осмотрительный и осторожный. Он мог свернуть горы в экономике, мог вести
переговоры по труднейшим международным соглашениям, ибо все знали, что
данное им слово надежнее любых письменных гарантий. Как ни странно, именно
по этой причине его боялись: берегись человека кристальной честности. Мы
могли надеяться только на одно: что он призовет на помощь сына. Если в этом
будет нужда.
ни сказал, большего они не узнают.
веков. Они могли бы расколоть весь христианский мир, восстановить церковь
против церкви... народ против народа. Возможно, они могут подвигнуть
миллионы людей пойти друг на друга войной, которая будет пострашнее той, что
ведет сейчас Гитлер.
Германией?
добровольно жертвовали жизнью, чтобы сохранить эти документы в
неприкосновенности. И вот они исчезли. И все, кто знал об их
местонахождении, - мертвы.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ