Чтение 19–й страницы книги ~Из самых глубин забвения~

- Месье - друг Дариуса. Он писатель.

Я должен был бы представиться, но я всегда стесняюсь называть свое имя.

Он улыбался мне. Он был лет на десять старше нас. Где она могла с ним
познакомиться? Может быть, в Лондоне. Да, она, конечно же, осталась в
Лондоне после того, как мы потеряли друг друга из виду.

- Он думал, что ты тоже писатель, - сказала она.

Кэсли громко расхохотался. А потом принял прежнюю позу: выпятил грудь и
высоко поднял голову.

- Вы действительно так подумали? Вам кажется, что я похож на писателя?

Я об этом и не думал. Мне было все равно, какая у этого Кэсли
профессия. Хотя я и знал, что он ее муж, он ничем не отличался от всех
остальных людей на террасе. Мы с ней затерялись среди статистов на
съемочной площадке. Она делала вид, что знает свою роль назубок, а мне
даже не удавалось делать вид. Скоро заметят, что я незваный пришелец. Я
продолжал молчать. Кэсли внимательно меня разглядывал. Мне надо было любой
ценой что-то сказать, подать ему реплику:

- Я спутал вас с одним американским писателем, который живет в
Испании... Его зовут Уильям Мак-Гиверн...

Ну вот, выиграл немного времени. Но этого недостаточно. Надо было
срочно найти другие реплики и произнести их естественно и непринужденно,
чтобы не привлечь внимания. У меня закружилась голова. Я испугался, что
упаду в обморок. Ночь казалась мне душной, я весь вспотел. А может это
из-за яркого света прожекторов, гама и смеха.

- Вы знаете Испанию? - спросил Кэсли.

Она снова зажгла сигарету и продолжала смотреть на меня холодным
взглядом. Я с трудом выговорил:

- Вовсе нет.

- У нас есть дом на Майорке. Мы проводим там три месяца в году.

Такой разговор будет продолжаться часами на этой террасе. Пустые слова,
банальные фразы. Словно я и она пережили самих себя и теперь не можем даже
позволить себе малейший намек на прошлое. Она очень хорошо чувствовала
себя в этой роли. И я не был на нее за это в обиде: я сам почти совсем все
забыл о моей жизни постепенно, и всякий раз, когда целые ее пласты
рассыпались в прах, я испытывал приятное ощущение легкости.

- А какое время года вы предпочитаете на Майорке? - спросил я Кэсли.

Теперь я чувствовал себя легче. Воздух был свежее, гости вокруг нас
шумели меньше, а голос певицы был очень ласков и нежен.

Кэсли пожал плечами:

- На Майорке всегда прелестно. Там у каждого времени года свой шарм. Я
повернулся к ней.

- Вы тоже так считаете?

- Я думаю в точности, как мой муж. И тут, словно в головокружении, я
сказал ей:

- Странно: вы больше не кашляете, когда курите.

Кэсли не услышал моих слов. Кто-то хлопнул его по плечу и он обернулся.
Она нахмурила брови.

- Вам больше не требуется эфир, чтобы перестать кашлять...

Я произнес эту фразу очень светским тоном. Она бросила на меня
удивленный взгляд. Но хладнокровия не потеряла. А Кэсли беседовал со своим
соседом.

- Я не поняла, что вы сказали...

Теперь ее глаза не выражали ничего и избегали моего взгляда. Я резко
потряс головой, словно внезапно очнулся.

- Извините меня... Я думал о романе, который сейчас пишу...

- Это детективный роман? - спросила она спокойным голосом.

- Не совсем.

Это ничего не дало. Поверхность осталась гладкой, а вода стоячей. Или,
скорее, толстый слой льда, в который невозможно проникнуть пятнадцать лет
спустя.

- Пойдем домой? - произнес Кэсли.

Он обнимал ее за плечи. Рядом с его массивной фигурой она казалась
совсем маленькой.

- Я тоже пойду, - сказал я.

- Надо попрощаться с Дариусом.

Мы тщетно поискали его среди группок гостей на террасе. Спустились в
гостиную. В глубине четыре человека сидели за столом и молча играли в
карты. Среди них был и Дариус.

- Да уж, - сказал Кэсли, - покер превыше всего...

И пожал Дариусу руку. Тот встал и поцеловал руку ей. Я тоже обменялся с
ним рукопожатием.

- Приходите, когда хотите, - сказал он мне. - Двери этого дома для вас
всегда открыты.

На площадке я вызвал лифт.

- Мы с вами тут и попрощаемся, - произнес Кэсли. - Мы живем этажом
ниже.

- Я забыла днем сумочку в машине, - сказала ему она. - Схожу-ка
быстренько за ней.

- Ну, до свидания, - сказал мне Кэсли и беспечно махнул рукой. - Рад
был с вами познакомиться.

Он спустился по лестнице, и я услышал, как хлопнула дверь. Мы вошли
вдвоем в лифт. Она посмотрела на меня:

- Моя машина недалеко, возле сквера...

- Знаю, - ответил я. Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза.

- Почему? Вы за мной шпионите?

- Я случайно видел вас сегодня вечером, когда вы выходили из машины.

Лифт остановился. Створки двери открылись. Но она не двигалась.
Продолжала смотреть на меня слегка расширенными зрачками.

- Ты не очень изменился, - сказала она.

Створки снова закрылись с металлическим скрежетом. Она опустила голову,
словно хотела защититься от яркого света плафона.

- А я изменилась, как ты считаешь?

У нее был совсем не тот голос, как только что на террасе. Теперь он был
хрипловатый, как прежде.

- Нет... Кроме волос и имени...

Улица была тиха. Слышался шелест деревьев.

- Ты знаешь этот квартал? - спросила она.

- Да.

Но я был в этом не очень уверен. Теперь, когда она шла рядом, мне
казалось, что я очутился на этой улице впервые. Нет, это был не сон.
Машина стояла на прежнем месте под деревьями. Я показал на нее рукой:

- Взял на прокат... Я едва умею водить...

- Это меня не удивляет... Она взяла меня под руку. Остановилась и с
улыбкой произнесла:

- Ты, наверное, путаешь тормоз и акселератор, насколько я тебя знаю...

У меня тоже было впечатление, что я хорошо ее знаю, хоть я и не видел
ее пятнадцать лет, и ничего не знал о ее жизни. Из всех людей, встреченных
мною до этого дня, она больше всех занимала мои мысли. Чем дальше мы шли
под руку, тем больше я начинал думать, что мы расстались только вчера.

Мы дошли до сквера.

- Я думаю, что будет безопаснее, если я тебя отвезу...

- С удовольствием, но тебя ждет муж... Не успел я закончить эту фразу,
как мне показалось, что она звучит фальшиво.

- Нет... он уже, наверное, спит. Мы сидели рядышком в машине.

- Где ты живешь?

- Недалеко, в отеле около набережной Пасси.

Она поехала по бульвару Сюше в направлении Порт Майо. Совсем не туда.

- Если мы станем встречаться только каждые пятнадцать лет, - сказала
она, - то в следующий раз ты рискуешь меня не узнать.

Сколько нам будет тогда лет? Пятьдесят. Это показалось мне настолько
странным, что я невольно пробормотал:

- Пятьдесят...

Я пытался найти в этой цифре хотя бы тень реальности.

Она сидела за рулем немного напряженно, глядя прямо перед собой, и
притормаживала на перекрестках. Вокруг царила мертвая тишина. Только
шелестели деревья.

Мы въехали в Булонский лес. Она остановила машину под деревьями, возле
кассы маленького поезда, сновавшего между Порт Майо и Ботаническим садом.
Мы были в тени на обочине аллеи. Фонари перед нами освещали белым светом
миниатюрный вокзал, пустынный перрон и неподвижно застывшие крошечные
вагоны.

Ее лицо приблизилось ко мне. Она провела рукой по моей щеке, словно
хотела убедиться, что я действительно тут, живой, рядом с ней.

- Так странно было там, - сказала она, - когда я вошла и увидела тебя в
гостиной...

Я почувствовал на шее ее губы. Я гладил ей волосы. Они были не такие
длинные, как прежде, но ничего действительно не изменилось. Время
остановилось. Или, скорее, вернулось в то мгновение, которое показывали
стрелки часов в кафе "Данте", в тот вечер, когда мы встретились там перед
самым закрытием.

На следующий день после обеда я вернулся за автомобилем, который
оставил перед домом Кэсли. Я уже садился за руль, когда увидел Дариуса на
залитом солнцем тротуаре. Он был в бежевых шортах, красной тенниске и
темных очках. Я махнул ему рукой. Он вовсе не удивился, увидев меня здесь.

- Какая жара... Не зайдете ли вы пропустить стаканчик?