- Был. Исключая пару последних дней. Усмирение этой адской машинки
снова сделало меня счастливым.
- Счастливым?- переспросил Римо, делая еще один шаг.
- Да, сэр,- ответил Ван Рикер.- Сейчас "Кассандра" безопасна... Ее мо-
жет запустить, к примеру, только крупный артиллерийский снаряд.
- Артиллерийский снаряд?
- Да. Но он должен быть достаточно крупным. Хотя бы стапятидесятипяти-
миллиметровым.
Римо вздрогнул и остановился как вкопанный:
- Такой снаряд может ее запустить?
- Думаю, да. Но для этого требуется точное попадание. Эй, ты куда?
- На поиски стапятидесятипятимиллиметрового орудия,- бросил через пле-
чо Римо.
В дверях Римо столкнулся с Чиуном.
- Если найдешь пушку, отдай ее генералу,- сказал Чиун.- Он хочет найти
новый способ взорвать собственную страну.
Римо выбежал на улицу, залитую теплыми лучами утреннего солнца.
Он негодовал. Все, что требовалось для запуска "Кассандры" - это ста-
пятидесятипятимиллиметровая пушка, которая была у индейцев Апова. Они
готовы пустить ее в ход, если Римо не доставит им завтра утром членов
Партии Революционных Индейцев.
Римо разыскал Брандта в супермаркете "Биг Эй", где он отчитывал нес-
кольких женщин за то, что они мяли рулоны туалетной бумаги. Гора рулонов
возвышалась почти до самого потолка.
- А почему нельзя ее менять? Она же мягкая?- поинтересовался Римо.
- Нельзя,- ответил Брандт,- мягкого в ней только воздух между оберткой
и рулоном. Сама по себе она похожа на наждак.
Глядя на гигантскую гору, Римо заметил:
- Ты должно быть, продал уже много.
- Нет,- ответил Брандт.- Но парень, у которого я ее купил, продал
действительно много.
Он засмеялся, довольный своей шуткой, а потом поинтересовался:
- Ну как дела?
- Я как раз хотел поговорить об этом.
- У меня нет времени,- ответил Брандт.- Я занят делом.
- К черту дела, нам надо решать мировые проблемы.
- Ты и решай. А я буду думать, как мне получить недельную выручку. Ес-
ли я не буду следить за прилавками, мои служащие обдерут меня, как лип-
ку. Завтра утром эти слюнтяи из Партии должны быть у меня, или мы взор-
вем все к чертовой матери.
- Сколько человек тебе надо?
- Всех,- сказал Брандт.
- А что ты собираешься с ними делать?
- Сначала устроить хорошую головомойку. А потом повесить.
- Но это противозаконно,- сказал Римо.
- Плевать мне на закон. Эй, там, не трогайте бумагу! Плевать на закон.
Они оскверняют нашу церковь, и закон позволяет им это. Но меня бесит еще
больше то, что на них смотрят люди со всего мира и думают: вот они ка-
кие, индейцы. Мы должны прекратить безобразие. Они нужны мне все до еди-
ного человека. Хороший партиец - мертвый партиец.
- Может, тебе хватит Пети и Косгроув?
- Нет. У меня трещит башка от танцев и пения Косгроув. А Пети будет
так пьян, что не почувствует, что его повесили. Мне нужны и все ос-
тальные.
- Ладно, я постараюсь. Но что, если у меня не получится? Вообще-то
твоя пушка стреляет?
- Хочешь поспорить?
- Как это пушка, из которой никогда не стреляли, может выстрелить?
- Из нее стреляли,- сказал Брандт.
- Да?
- Целый год раз в неделю.
- А для чего?
- Мы купили ее у военных. Мы смотрели в теленовостях на все эти де-
монстрации и безобразия в городах и решили, что они могут докатиться и
до нас. Мы должны быть готовы защитить наш город от мятежников.
- Вот бы взглянуть на эту пушку,- сказал Римо.
- Сначала ты услышишь ее. Завтра утром. А потом, если ты будешь здесь,
я покажу ее тебе. Слушай, парень со смешным именем, они нужны мне все.
До единого.
- Хорошо. Ты их получишь,- пообещал Римо.
- Не трогайте туалетную бумагу!- заорал Брандт, отворачиваясь от Римо
и угрожающе надвигаясь на шестидесятилетнюю индеанку в джинсах и мокаси-
нах. Она подождала немного, затем швырнула в него упаковку бумаги и пош-
ла к выходу.
Римо оказался на солнечной улице, испытывая к себе глубокое отвраще-
ние. Доставить одного человека в нужное время и в нужное место - для
этого требовалась лишь определенная изобретательность. Но доставить
Брандту сорок человек среди бела дня - дела явно невыполнимое.
Римо зашел в небольшой муниципальный парк с аккуратно подстриженными
газонами и цветами, посаженными в геометрическом порядке, в центре кото-
рого возвышался большой деревянный памятник ветеранам Апова. Он сел на
скамейку и задумался.
Парк и супермаркет "Биг Эй" находились на самом краю плоскогорья. В
полумиле оттуда Римо мог различить монумент и церковь Вундед-Элк.
Гнев индейцев Апова вполне справедлив. У них есть гордость. Они горди-
лись собой и своей страной. И парк, где он сидел, был основан а память
тех, кто погиб на войне. Индейские ребятишки играли среди пулеметов, ус-
тановленных на бетонном цоколе, и пушек, наполовину вросших в землю. Был
там и танк без башни и гусениц. Радостные детские голоса звенели в проз-
рачном воздухе.
А внизу, в церкви, собралась всякая шушера, называющая себя револю-
ционными индейцами. Мошенники без чести и совести. Дрянные артисты, ду-
рачащие прессу и правительство, которым в один прекрасный день поверит
вся страна. Сначала все подумают, что они просто чокнутые. Но власть
прессы над умами людей такова, что слушая день за днем, как отважные ин-
дейские борцы за свободу противостоят угнетателям, даже умные люди пове-
рят им. Временами пресса становится опасной для страны. Как вода точит
камень, она подтачивает традиции, веру, мораль. Для прессы нет ничего
святого, единственный Бог для нее - Спаситель, но приспособленный для ее
собственных целей.
Римо слышал голоса детей, играющих среди орудий прошедших войн.
Эти малыши не должны погибнуть. Если такое и случится, то когда-нибудь
потом, во имя высшей цели. Нельзя позволить им умереть нелепой смертью,
лишь потому, что какие-то подонки собрались вокруг ядерной установки.
Римо поднялся и пошел к выходу из парка с прекрасным видом на церковь,
памятник и шоссе. Он направлялся в мотель. Он решил доставить Брандту
все сорок человек. Любой ценой.
Когда Римо вернулся в мотель, он увидел Линн Косгроув сидящей на кор-
точках под дверью. Она посмотрела на него умоляющим взглядом.
- Ты совратил меня, бледнолицый,- сказала она.
- Конечно.
- Ты сделал меня Сакайавеа.
- Может быть.
- Я уничтожена твоей злой волей. Я ничтожество.
- Ну и что?
- Теперь мне ничего не остается, как только стать рабыней в твоих ру-
ках, запятнанных кровью.
- Ужасно, лапонька, но не надо этого делать прямо сейчас.
- Я пария среди своих соотечественников. Я твоя рабыня.
- Съешь лучше шоколадку.
Она вскочила и топнула ногой:
- К черту шоколадку! Сожми меня в объятиях, Римо.
Римо дотронулся до определенной точки около ее уха, и она мгновенно
превратилась из разъяренной пантеры в ласковую кошечку.
- О-о-о...- простонала она.
- Знаешь,- сказал Римо,- сегодня днем я очень занят. Но в три часа но-
чи я жду тебя в церкви.
- О-о-о... Да. О-о-о...
Римо снял руку с ее шеи.
- Значит, договорились. Пока!
- Ухожу, мой повелитель. Рабыня удаляется, покорная твоей воле.
Она ушла. Римо смотрел ей вслед. В три часа ночи в церкви. У него уже
сложился план действий. Возможно, банда партийцев скоро окажется в горо-
дке.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В номере вместо Чиуна оказался Ван Рикер. Сидя в кресле перед телеви-
зором, он внимательно следил за дискуссией, в которой принимали участие
два социолога и сенатор по делам национальных меньшинств, выступавший на
пресс-конференции Джерри Кэндлера. Они обсуждали важное социальное зна-
чение восстания в Вундед-Элк.
Когда вошел Римо, Ван Рикер оторвался от телевизора.
- Я слишком долго не был в Америке. Что, теперь здесь все такие чокну-
тые?
- Не все,- сказал Римо.- Только самые умные. А заурядные личности мыс-
лят вполне здраво.
- Слава Богу!- сказал Ван Рикер, проводя рукой по чисто выбритой, за-
горелой щеке.- Ты только послушай, что они говорят.
Афанасьев Роман
Конюшевский Владислав
Мацумото Сэйте
Корнев Павел
Соломатина Татьяна
Прозоров Александр