уха слуховой аппаратик...
свой громадный рост. - Я намеренно держу телефон внизу, чтобы бороться с
отложением солей: вверх-вниз, очень разгоняет суставы... Читай газеты, я
сейчас...
прижался лбом к стеклу; в детстве мы всегда норовим прижаться носом, в
старости - лбом, отчего? Наверное, дети представляют себя, как это смешно
- расплющенный красный нос, - а нам не до смеха, доживаем, лоб не
плющится, только особенно страшно, п р е д с т а в л я ю щ е ощущает холод
стекла, неживой, мертвый холод. Кстати, отчего покойников всегда целуют в
лоб, становящийся после смерти выпуклым, сократовским?..
таинственной глубины гигантские струи; ночью этот водяной фейерверк
подсвечивали. В Нью-Йорке статуя Свободы, в Париже - башня Эйфеля, а здесь
диковинный гигантский фонтан... Как это прекрасно, если город определяет
свою сущность единственной деталью, врезывающейся в память на всю жизнь...
одного и того же, только шапки разные - в них-то и видна тенденция.
Случайно наткнулся на имя "Дмитрий Степанов"; прочитал абзац заново:
"Русский писатель и журналист, аккредитованный в здешнем Дворце прессы,
заявил вчера во время телевизионной передачи Эн-Би-Си "С добрым утром,
Америка!", что политика, проводимая Белым домом в отношении Союза,
очевидна: сдержать экономический рост конкурента навязыванием ему гонки
вооружений; ставка на экономическое разорение России.
стоило бы напомнить своим согражданам, что Соединенные Штаты ни разу не
были военным лагерем, нам же это навязывали дважды за последние семьдесят
лет. Кто от этого выиграет? Америка? Вряд ли: сеющий ветер пожинает бурю.
Россия? Для нас такого рода перспектива тоже не подарок, несмотря на то
что рост военной техники привносит в торговлю ряд предметов вполне мирного
характера. Если нет выгоды ни той, ни другой стороне, какой резон
нагнетать напряженность? Помните древних? Их вопрос: "Кому на пользу?" -
таит отнюдь не риторический, но вполне предметный резон".
чашку кофе.
оказывается, здесь, в Женеве?
слову.
так, как им хочется, я не против... Только, пожалуйста, не надо приводить
их ко мне в дом.
фешенебельный отель Женевы, скромный номер стоит больше двух пар роскошных
дамских туфель - за престиж надо платить, непреложный закон бизнеса.
Телекомпания Эн-Би-Си арендовала целый этаж, миллион долларов, известия
должны быть действительно п о с л е д н и м и, а не огрызочными. Степанова
пригласили на пере дачу "Встреча с прессой". Он сидел загримированный,
смолил сигарету, запивая ее шипучей минеральной водой.
поправила тон на левой щеке п р и г л а ш е н н о г о, заметив, что
вот-вот надо идти в студию, пожалуйста, больше не обнимайтесь.
режиссер: грим больше выпирает на экране, чем естество, тем более Степанов
- наш противник, пусть будет таким, каков есть на самом деле, стоит ли его
делать симпатичным для наших телезрителей?!
кивнул Кузанни, хотел что-то сказать ему, но не успел: эфир...
(Степанов и ведущий передачи Кэлб), Вашингтона (Киссинджер) закончилась,
Юджин, смотревший прямой репортаж, поднял большой палец:
шутишь.
и не тушуется, когда ставят вопросы с подковыркой. Когда ты попросил
ведущего не трещать как пулемет, здесь все хохотали, значит, смеялась
Америка. Кремль должен выдать тебе премию, пойдем побродим, чертовски рад
тебе, прямо даже и не знаю, отчего я так рад именно тебе...
заказали по третьей уже чашке кофе, устроившись в маленьком ресторанчике
на берегу озера.
тихая, грустная музыка, симфоджаз начала пятидесятых, оркестр Гленна
Миллера.
мафиози подложили бомбу - по поручению одного из конкурентов. Воистину
Моцарт и Сальери двадцатого века; спасся только один музыкант, брат
Гленна, его звали Тэд Веники, помнишь, с переломанным носом, саксофонист,
который пел басом в "Серенаде солнечной долины"?
годы. Левушка Кочарян, худенький, тогда еще безусый Андрей, Олежка
Евпланов, Лева Котов, Володя Навасардов. Иных уж нет, а те далече, Витя
Борисенко был тогда худеньким и зажатым, потому что всегда помнил прошлое
и очень четко видел будущее. Только к концу четвертого курса раскрылся,
когда случилась трагедия с отцом и Степанов сказал ему об этом первому -
как комсоргу. Он долго молчал, а потом ответил: "Ты поставил меня в
известность, и ладно. Теперь это моя забота, живи так, будто ничего не
произошло, пусть разбираются, тебе диплом надо получить". Спасибо тебе,
Витя, и тебе спасибо, Зия, и тебе, Леня Харюков, и тебе, Костя Гейвандов,
Женя Примаков... Женя тогда не снимал "сталинку", говорил, подражая вождю,
очень медленно, с тяжелым грузинским акцентом, хотя русский; впрочем,
тбилисские русские, они особые. Если Пушкин, Грибоедов, Маяковский и
Пастернак ощутили на себе влияние этого народа, то мог ли его избежать
Женя, да и надобно ли?
дурного? Про детей говорят: "Он испытывает дурное влияние улицы". А может,
и через это надо пройти? Как жить, не ощущая на себе влияния Шекспира и
Рахманинова? Или фадеевского "Разгрома"? Последняя фраза его повести
подобна строке из "Экклезиаста" от революции: "Нужно было жить и исполнять
свои обязанности". Вот она, магия слова: каждое в отдельности несет в себе
весьма относительную информацию, даже какая-то казенщина ощущается, а
поставленные в надлежащий, прочувствованный Фадеевым порядок, они слились
в бессмертную фразу надежды, которая так нужна человеку. Разгром - понятие
не только военное, оно в первую очередь человеческое, очень личное,
затаенное, как та хемингуэевская кошка под дождем...
себя работе и детям; я - Лысу и Бемби, он - Стивену; только я с Надей
расстался, а жена, которую он любил безмерно, умерла, когда мальчику было
три года. Юджин старается выражать себя в кино по-своему, и я пытаюсь
делать это же; ему за это поддают, да и меня не слишком-то жалуют. Только
спринтер на гаревой дорожке не успевает возненавидеть тех, кто бежит
рядом: одиннадцать секунд, полная самоотдача, а потом - в случае неудачи -
разбор с тренером на мониторе, вину сваливать не на кого, выигравший - он
и есть выигравший; а пойди разберись в киночестолюбиях, каждый тянет
одеяло на себя, критериев нет, сплошная кусовщина, что здесь, что там..."
Запад, все сидят со стаканом, только пьяных нет, пьяных здесь с работы
гонят.
что завтра будет раскалываться затылок...
итальянский актер Раф Валлоне; что значит кровь - американец в четвертом
колене, а все равно угадывается породистый римлянин.
очень плохо, Дим.
черта не слышишь, и это раздражает твоего сына, который привык говорить
очень тихо, а ты сердишься на себя, что не можешь понять, о чем он, и
тогда парень начинает зло орать, делается так страшно и пусто, старик, так
одиноко, что отчаянно хочется отчубучить что-то невероятное, такое, что
сделает тебя новым Гете, и в тебя влюбится прекрасная молодая девушка:
любят ведь не только молодых - влюбляются и в мысль?!
досадливо махнул рукой, попросил официанта принести хайбол:
Старея, я теряю сына... А это равносильно потере самого себя. Пытаюсь
заново обрести силу в работе, но, когда прерываюсь хоть на неделю, думы
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий