Чтение 19–й страницы книги ~ТАСС уполномочен заявить~

Тунис, где работал грузчиком в порту, оттуда перебрался в Луисбург. В
Житомире имеет родственников, но переписку с ними не ведет, опасаясь
доставить им неприятности. В высказываниях резок, говорит, что жизнь
пропала, во всем винит американцев, которые не советовали ему возвращаться
в Россию. В связях с русским посольством не замечен. Пьет.

- Ну? - спросил Лоренс. - Что делать? Запросим Лэнгли?

Глэбб, не отвечая ему, набрал номер "607". Он долго слушал гудки:
Славина в гостинице не было. Выразительно поглядев на Лоренса, Глэбб
набрал другой номер.

- Стау, доброе утро, - сказал он, машинально понизив голос, словно
звонил к агенту из автомата. - Ты можешь выручить меня? Узнай, когда
пришел в посольство русских Славин - лысый, плотного телосложения,
черноглазый, быстрый в движении. Я думаю, он пришел туда часа в четыре
утра... Погоди, я перезвоню к тебе через минуту.

Глэбб, не глядя более на Лоренса, набрал номер Пилар.

- Гвапенья, прости, что звоню так рано. Когда ты рассталась с нашим
приятелем?

- Он довез меня до дома, Джон, мы поболтали пять минут в машине... Он
отказался подняться - просил найти для него время сегодня. В восемь.

- Когда он ушел, меня интересует?

- Часа в три, а может быть, в...

Глэбб не дослушал Пилар, дал отбой, снова перезвонил генералу Стау.

- Джон, - сказал Стау, - в посольство приходил человек, похожий по
приметам на Славина.

- Когда он ушел? - перебил Глэбб.

- Ты же не спрашивал об этом.

- Немедленно выясни. И опроси полицейских из охраны русского
посольства - приметы человека, который терся у ограды... Больше всего меня
интересует один вопрос: все ли пальцы у него на руке?

Лоренс поставил кофейник на электрическую плитку, вмонтированную в
бар, потер толстой пятерней лицо и спросил:

- Что делать?

- Октавио уехал к Огано, Перейра перебрасывает оружие в Нагонию,
никого другого из моей группы террора сейчас под рукой нет, босс.

- Почему вы считаете, что надо включать группу террора?

- А что же, по-вашему, говорить с этим самым Белью о преимуществе
нашего общества над тоталитаризмом? Где Славин - вот в чем дело!

- Погодите, Джон. Я не понимаю, отчего вы порете горячку, а я вам
поддаюсь. Ну что может сказать этот самый Белью?

- Он ничего не может сказать, босс, но он сможет ткнуть пальцем в
фотокарточку "Умного", вот что он может. И тогда меня, нас с вами погонят
к черту, и правильно сделают - не уберегли самого ценного агента! Того,
который выходит наа даиараеакатаоараа!

Зазвонил телефон, и Глэбб заметил, как Лоренс зябко вздрогнул.

- Слушаю тебя, - ответил Глэбб. Он был уверен, что звонит Стау, и он
не ошибся.

- Славин вышел из посольства только что, Джон.

- Ты не смотришь за ним?

- Ты же не дал нам никаких указаний, сказал, чтобы я ждал
сегодняшнего дня, мне показалось, что он благополучен.

- Спасибо, Стау, ты меня очень выручил. Можешь дать адрес некоего
Айвена Белью? Я полагаю, что Славин сейчас пошел к нему.

- Год рождения, место рождения?

- Он приехал сюда с севера, лет десять назад. Сейчас работает в
"Хилтоне". Он их человек, понимаешь? Славин пошел к нему, и нам надо
установить это.

- Послать наших по адресу? Если, конечно, установим?

- Только после моего сигнала. Понятно? Сейчас - ни в коем случае, ты
спугнешьа даеалао. Только после сигнала, Стау, после сигнала. Я не вешаю
трубки, Стау, мне очень нужен адрес...

- Какоеа даеалаоа вы имеете в виду, Джон? - спросил Лоренс.

- Интересное дело, босс. Мне хочется сделать так, чтобы Славина можно
было арестовать как русского шпиона и террориста. Это даст нам много
выгод. Трудно даже представить себе, как много это нам даст, особенно
перед началом "Факела".

В восемь часов утра Глэбб встретил Славина в подвале. Тот сидел около
запертой двери мастерской и вертел в руках ракетку.

- Вит! - прокричал Глэбб. - Доброе утро! Рад вас видеть, зачем вы
здесь?

- Натянуть струны, - ответил Славин. - Доброе утро, Джон. Вы, кстати,
играете?

- Теннис - игра аристократов, Вит, я из рабочих, мой отец был
грузчиком. Я играю в бокс. Люблю драку, особенно с хорошим противником.

- Я - тоже. Можем взять перчатки, если они тут есть, и поработать на
ринге. Только я думаю, перчаток нет; даже струны натянуть некому,
порекомендовали найти какого-то умельца - здесь в подвале; он, говорят,
может все.

- Кто это?

- Черт его знает.

- Где он?

- А бог его знает... Как я заметил, время здесь не ценят, ваши уроки
не идут впрок.

- Думаете, мы умеем ценить время, Вит? Это - пропаганда. Мы чуть-чуть
выше здешних тропи, а так... Ладно, когда почините ракетку, поднимайтесь
наверх, выпьем кофе перед тем, как пойдете искать партнера.

- Партнера привезет Зотов.

- Кто?

- Один наш инженер.

- Я знаю многих ваших инженеров. Как вы говорите?

- Андрей Зотов.

- Нет, - покачал головой Глэбб. - Зотова не знаю. Хотя, быть может,
мне он представился под другой фамилией?

ПОИСК-I

(ТРУХИН, ГРЕЧАЕВ)

Гречаев, отправленный на беседу к продавцу "минеральных вод" Цизину,
куда, по данным наблюдения, каждый день, в одно и то же время, тщательно
проверяясь, ходил Парамонов, несколько растерялся.

- Да, да, да, - повторил маленький потный Цизин напористо, - и не
делайте невинных глаз, словно вы из "Котлонадзора" или "Вторсырья", -
работника торговли научили, буквально, бдительности! Давайте в открытую:
поступили сигналы? От кого? Приходько написал очередную телегу, что я
переплавляю пустые бутылки в мельхиор? Или просигнализировал Дрынов? Этот
должен написать, что я реализую пробки из-под "Боржоми" налево, вступив в
сговор с Шарудиновым... Хотите посмотреть накладные? Обычную воду вместо
"Ессентуков" я уже не продаю - повысился культурный уровень, все думают о
циррозе...

- Вы напрасно меня так встречаете, - ответил Гречаев, заранее
параоаиагарааавашаиайа все возможные варианты своего поведения. - Я не из
ОБХСС.

- А откуда? Из гинекологической клиники? Или с "Мосфильма"?

- Точно. Из второго творческого объединения, - ответил Гречаев. Он
решил использовать давнее знакомство с ассистентом режиссера Хариным,
школьным еще приятелем, отчисленным из Баумановского за беспробудное
пьянство и тягу к публичным скандалам. (Так сформулировали на
комсомольском собрании - все-таки "тяга к скандалам", а не скандал, - не
хотели портить жизнь парню, смягчили.)

Настала пора удивиться Цизину - как всякий работник торговли, он
испытывал особый интерес к деятелям культуры.

- Действительно? И есть подтверждающий документ?

- Вот если бы я был из ОБХСС, документ был бы... А мне зачем? Я
ассистент режиссера Бобровского - слыхали?

- Толя? - Цизин пожал плечами. - Что значит - слыхал? Он у меня,
буквально, каждую неделю покупает "Славяновскую". Да, я ее прячу от
валового покупателя, пусть меня за это бранят, но кишечный тракт художника
мне дороже похмельных страданий пьющего элемента.

Бобровский покупал у него воду два раза, обмолвился тремя фразами, но
этого было достаточно - ловкие люди довольствуются фактом встречи, чтобы
обернуть ее старой дружбой.

- Так вот, у нас к вам просьба...

- Пожалуйста.

- Вы бы не помогли организовать у вас съемку?

- У меня?

- Да. Интересный эпизод, сценарий, если хотите, подошлем.

- Вы и меня будете снимать?

- Будем.

- Нет, правда?

(О, честолюбие людское! Отчего оно устремляется прежде всего к
кинематографу? Желание запечатлеть себя навечно?)

- Правда. Бобровский, во всяком случае, этого хочет.

- Так почему бы ему самому не приехать? Скажите, что я получу на днях
"Нафтусю", это же нектар, пей - не хочу! Никакое похмелье не страшно,
промывает печень и почки, буквально, как стиральным порошком.

- Вас как зовут?

- Григорий Григорьевич, Гриша.

- Да, да, верно, шеф говорил... Так вот, Григорий Григорьевич, мы бы