явно ничего хорошего не сулило. -- Клянусь всеми святыми, тогда удачно я с
ними повстречался! Неплохой подарочек правосудию царицы? А ну-ка поглядим,
что тут у него за меч!
обратно в седло, держа в руке цепи. Пленникам ничего не оставалось, как
покорно потрусить вслед за ним.
Бритомарта нас выручит. Нам следует... ух... сохранить доверие Долона!
сложившуюся ситуацию, тем меньше ему нравилось тащиться на буксире ко двору
царицы для отправления правосудия. Если они освободятся при помощи
Бритомарты, первый же встречный колдун наверняка поинтересуется, как им
удалось удрать, если даже Долон не сумел избегнуть своей участи.
Относительно приговора, который ожидал магистра магических дел, особых
сомнений не возникало. Артегаль поглядывал на того с неприкрытой ненавистью.
Бельфеба, которая пружинисто выступала сбоку, развлекалась тем, что время от
времени дергала чародея за ухо и, ухватив себя за горло, издавала
придушенные звуки. Великому Долону все это явно не прибавляло оптимизма.
всем, что бы ни задумал Чалмерс, ему приходилось полагаться только на себя.
К счастью, утром ему все-таки удалось стянуть и даже наскоро пролистать одну
из записных книжек Долона. Там описывались простенькие чары, навевающие
слабость -- чары так себе, которые держались от силы несколько часов и легко
устранялись тем, кто знал об их предстоящем применении. Но положительная
сторона заключалась в том, что, кроме двенадцати травинок, клочка бумаги и
небольшого количества воды, никаких приспособлений больше не требовалось.
запихал в рот, будто ему просто захотелось чего-нибудь пожевать. Сунув руку
под свой балахон -- якобы почесаться -- он потихоньку оторвал от книжки
Долона уголок странички. Бумажка тоже сразу отправилась в рот; воду вполне
должна была заменить слюна. Чалмерс забормотал слова заклинания. Если оно
сработает, Артегаля с Бельфебой сразит такая слабость, что пленники без
труда освободятся.
ей очень идет, хотя далеко не каждый способен в полной мере восхищаться
девушкой, которая в любой момент готова всадить ему стрелу в почки. Он был
бы не прочь пообщаться с ней в несколько более непринужденной обстановке.
Обладала она решительно всем, включая любовь к приключениям, которая мало
чем отличалась от его собственной...
ноги. В такой момент наоборот следовало бы ощутить прилив сил и энергии.
Бельфеба тоже еле плелась -- куда только девалась ее летящая поступь! Даже
лошадь повесила голову.
титаническое усилие сохранить равновесие, он качнулся в противоположную
сторону я медленно обвалился на дорогу с величием рушащейся фабричной трубы.
В результате этой аварии процессия остановилась. Лошадь села на круп и
растянулась рядом со своим хозяином, вывалив наружу язык. Чалмерс с Долоном,
гремя цепями, последовали вслед за ними.
Стреляй в них, Бельфеба!
четвереньки.
зевак, пополз в сторону. -- О боже, а я-то рассчитывал, что сумею удержать
это волшебство в рамках!
прямо на него. Долон недовольно буркнул, когда в него вонзились коленки Ши,
но тоже, пошатываясь, поднялся на четвереньки. В таком виде вся троица
дружно поползла прочь с дороги.
силенок у нее осталось лишь на то, чтобы сдвинуть тетиву на какую-то пару
дюймов. Наобум прицелившись, она выпустила стрелу, которая со свистом
описала вялую параболу и бессильно ткнулась в зад Долону, отскочив от туго
натянутых штанов и не проделав в них даже дырки. Чародей вякнул и увеличил
скорость чуть ли не до целой мили в час.
обращая внимания на сбитые в кровь голые коленки. Позади нее, замыкая
диковинное шествие, волокся Артегаль, похожий на страшноватого бесхвостого
ящера. Он в своих доспехах и вовсе едва мог двигаться.
выражением на физиономии, вытаскивая из сапога нож.
показался какой-то тип в клетчатой юбочке. Мгновенье он изумленно таращился
на удивительную процессию, после чего сунул в рот ивовую свистульку и дунул.
схватят!
юбочках. Сопровождало их несколько поджарых, клочковатых псов. Всех пятерых
безо всяких церемоний повалили на землю и обезоружили. Перед Ши возникла
безобразная рыжебородая харя какого-то гиганта, который, словно пилой, водил
заржавленным палашом взад-вперед у самого горла пленника. Рыжебородый,
видно, находил это занятие весьма забавным.
седобородый, весьма благообразного и добродушного вида. -- Ребята, видать,
натрескались какой-то дури, что совсем окосели!
только головы, для прихожей?
жертву. Не достает, ох не достает тебе благолепия!
ситуацию, нежели нехватка благолепия. Но с ним почему-то не
проконсультировались. Он был крепко связан и подвешен за руки-за ноги на
длинный шест. В течение последующего часа с небольшим, когда носильщики
немилосердно трясли и дергали шест, неся его на плечах, боль в запястьях и
лодыжках отбила у него всякую способность мыслить более-менее связно.
поляну, уставленную по краям шатрами. Очевидно, племя Да Дерга находилось в
экспедиции или боевом рейде, поскольку ни женщин, ни детей видно не было.
Пленников аккуратно сложили рядком поблизости от грубо сколоченного
деревянного алтаря, заляпанного по бокам бурыми пятнами вполне очевидного
происхождения.
сапожнику, который нас ею наградил!
робко признался Чалмерс.
драконами, а истинную магию оставь великому Долону! Это, часом, не заклятье
травы с бумажкой?
раньше, чем через несколько часов, а к тому сроку мы будем мертвей Иуды
Искариота! О, какая чудовищная несправедливость, что величайшего из магов
мира ждет такая участь! Поймали, как карася в сети! Эта трагедия сейчас
доведет меня до слез!
можно предпринять. Если ни пройдоха Долон, ни силач Артегаль ничем помочь не
способны, выходит и впрямь дело труба. Надежда на подоспеющую в последний
момент помощь со стороны была столь мизерной, что ее вообще не стоило
принимать в расчет.
одеяниях и совершенно идиотского вида венках из листьев. Один из них
задумчиво заправлял длинный тесак. Звук, который тот производил при
соприкосновении с камнем, вынести было тяжеловато.
Благообразный предводитель при этом заметил:
-- в самый раз. Вот эти двое молоденьких -- вроде покрасивше. Их первыми
пустим. Но ежли они такие слабенькие -- как они на алтарь-то взойдут?
напевая, поднял лицо к солнцу и раскинул руки, пока другой делал над алтарем
какие-то символические жесты. Третий замаршировал вокруг поляны в
сопровождении волынщика. Тот в полном экстазе наяривал на своем инструменте,
словно тысяча взбесившихся ульев. Ши показалось, будто за этой важно
выступавшей парой тянется целая процессия каких-то призрачных фигур, плавая
в неярком радужном мареве, которое скрадывало силуэты и вообще ставило под
сомнение их существование. Народ Да Дерга низко кланялся шествующим мимо
священнику с волынщиком и оставался согбенным до тех пор, пока не миновал
влекомый теми призрачный хвост.