выглянуть и посмотреть на Кадира. - Раньше вы не требовали, чтобы я что-то
запрещал или разрешал.
это походило на увесистую палку из гикори. Кто-то из женщин направил Силу -
подсказало ему слабое ощущение гусиной кожи, маловероятное по этакой-то
жаре.
Единой Силой. Ощущение от Силы было такое, будто сама жизнь взбурлила в нем,
словно он стал живее раз в десять, стократно. И порча Темного тоже влилась в
него - смертью и разложением, словно могильные черви закопошились во рту.
Поток Силы грозил в любой миг снести его, и ему каждое мгновение необходимо
было сражаться с бушующим половодьем, непрестанно бороться, не уступать ему.
Ранд почти свыкся с этим чувством и в то же время никогда не свыкнется. Ему
хотелось вечно наслаждаться саидин, и ему было до тошноты плохо. И все это
время клокочущий поток бил в него, пытаясь ободрать его до костей и дотла
тут уж какая из напастей достанет первой. С начала Разлома Мира на безумие
обречен всякий мужчина, способный направлять, с того самого дня, как Льюс
Тэрин Теламон, Дракон и Сто Спутников запечатали узилище Темного в Шайол
Гул. Но последний удар Темного запятнал мужскую половину Истинного
Источника, и способные направлять Силу мужчины, обладающие этим даром
безумцы разорвали мир на
ним такое. Обе холодно, точно ледяные статуи, смотрели на него, обе - выгнув
бровь почти одинаковой дугой, с вопросом в глазах. Кто-то из них или обе в
этот миг могли обнимать женскую половину источника - и он никогда не
определит, кто именно.
находила иные способы наказать или обуздать, способы более утонченные и, как
правило, куда более болезненные. Однако даже будучи уверенным, что это
наверняка Эгвейн, Ранд ничего не может поделать. Доказательство. Мысль
скользнула по поверхности кокона Пустоты; сам же Ранд плавал внутри, в
ничто, а мысли и чувства, даже гнев его были где-то далеко-далеко. Без
доказательств я ничего не сделаю. На этот раз я не дам себя разозлить. Это
уже не та Эгвейн, вместе с которой он рос, теперь она стала частью Башни - с
тех пор как Морейн отправила девушку туда. И опять Морейн. Вечно Морейн.
Иногда ему очень хотелось, чтобы Морейн исчезла, пропала куда-нибудь.
Иногда? А не лукавишь? Ранд сосредоточил все внимание на Айз Седай.
и холодно. А внутри бушевала Сила. Эгвейн говорила ему, что для женщины
прикосновение к саидар, женской половине Источника, было объятием; для
мужчины же это действие всегда война без пощады. - И не надо опять про
фургоны, маленькая сестра. Обычно я понимаю, что же ты хотела сделать,
спустя очень много времени после того, как все уже сделано.
никто, кем бы он ни был, так не обращался. Ни один человек, даже
Возрожденный Дракон. Да и сам Ранд не сказал бы, откуда взялась эта
"маленькая сестра"; в последнее время слова иногда сами возникали у него в
голове. Видать, легкое касание помешательства. Порой он за полночь лежал без
сна, мучимый тревожными мыслями о происходящем с ним. Внутри же Пустоты все
эти тревоги казались чьими-то чужими терзаниями.
арфиста.
стены без окон и тихо наигрывал на арфе, поставив ее себе на колено. Верхняя
рама золоченой арфы была вырезана в виде созданий, схожих с теми, что
запечатлены на руках Ранда. Драконы - так их звали айильцы. Откуда у Натаэля
подобная вещь, Ранд мог лишь догадываться. Натаэль был средних лет
темноволосым мужчиной, которого во многих краях, кроме Айильской Пустыни,
считали бы рослым. Темно-синие шелковые штаны и затейливо вышитый по вороту
и манжетам золотой нитью камзол, уместные при дворе какого-нибудь короля,
были, несмотря на жару, наглухо застегнуты и зашнурованы. Превосходный
костюм выглядел странно рядом с расстеленным подле него плащом менестреля.
Вполне исправный плащ пестрел многоцветьем частых заплат, причем пришитых
так, чтобы трепетали при легчайшем ветерке. По этому плащу даже в глухих
уголках безошибочно узнавали бродящего от деревни к деревне артиста -
жонглера и акробата, музыканта и сказителя. И вряд ли такому по карману
щеголять в шелках. Что ж, Натаэль, похоже, весьма высокого мнения о себе.
Сейчас менестрель казался полностью поглощенным своей музыкой.
Ранд. - В конце концов, он - менестрель Возрожденного Дракона.
Ранд отошлет Натаэля, хотя ему не хотелось упускать этого человека из виду.
сказала девушка ровным тоном, будто отмечая очевидное.
детства вошло в привычку все время пытаться поставить Ранда на место,
спихнуть его на ступеньку ниже, независимо от того. заслужил он это или нет.
Но в последнее время, как казалось Ранду, она стала действовать заодно с
Морейн: Эгвейн старается вывести его из равновесия, чтобы Морейн было
сподручней толкать в нужную ей сторону. Года два назад, еще до того, как
стало известно, кто он такой, Ранд с Эгвейн, и не только они. считали, что
со временем поженятся. И вот теперь Эгвейн заодно с Морейн - и
найду время выслушать тебя. Я очень занят. - Последнее было неприкрытой
ложью. Время у Ранда уходило главным образом на упражнения с мечом - с
Ланом, или с копьями - с Руарком, или на обучение бою голыми руками и
ногами, тогда наставниками выступали оба. Но если сегодня есть возможность
взбрыкнуть, то он пойдет на такой шаг. А Натаэль пусть слышит. Ему можно
слышать. Почти все. До тех пор, пока Ранду известно, где тот находится.
Седай, видимо, поняла, что на сей раз Ранд уперся на своем - не сдвинешь.
Она покосилась на Натаэля, поджала губы. Тот по-прежнему казался поглощенным
музицированием. Потом Морейн достала из поясного кошеля толстый сверток
серого шелка.
человека в поперечнике, наполовину совершенно черный, наполовину чистейше
белый; два цвета смыкались по волнистой линии, образуя соединенные капли. До
Разлома это был символ Айз Седай, но теперь диск являл собой нечто большее.
Некогда их было создано всего семь - семь печатей на узилище Темного. Точнее
говоря, каждый диск являлся средоточием одной из тех печатей. Вытащив
поясной нож, рукоять которого обвивал серебряный узор, Морейн аккуратно
поскребла край диска. И от него отвалилась крохотная черная частица.
охнул. Сама пустота задрожала, и на миг Сила угрожающе надвинулась, грозя
сокрушить его.
С тем, который я принесла из Тира, то же самое. - По тону можно было
подумать, что она требует себе на обед гороховый суп. А Эгвейн плотно, будто
мерзла, закуталась в шаль.
границу Пустоты. Отпустить саидин было трудно, но юноша пересилил себя. Если
потерять концентрацию, Сила уничтожит его на месте, а сейчас нужно
сосредоточить все внимание на самом насущном. И все равно, даже невзирая на
привкус в ней порчи, расстаться с саидин было потерей.
изготовлены из квеиндияра, камня мужества. Ничто созданное из этого
материала разломать нельзя, даже с помощью Единой Силы! Какую бы силу ни
прилагали к квейндияру, тот становился лишь крепче. Способ изготовления
камня мужества утрачен при Разломе Мира, но все сотворенное из него в Эпоху
Легенд сохранилось до сих пор, даже самая хрупкая ваза, пусть после Разлома
она канула на океанское дно или оказалась погребена под горой. Да, три из
семи дисков уже сломаны, но, несомненно, для этого понадобилось нечто куда
большее, чем простой нож.
деле оказались сломаны те три. Если никакая сила, кроме могущества
Создателя, не способна разломать камень мужества, тогда что же разбило эти
диски?
Пустота.
понимаешь, в чем беда? Упади диск со стола, он разлетится вдребезги. Если
прочие, где бы они ни находились, в таком же состоянии, то четыре человека с
молотками способны вновь пробить дыру в узилище Темного. И кто ныне решится
загадать, насколько действенна эта печать - в таком плачевном состоянии?
вообще будет готов, но был уверен - он еще не готов. Эгвейн смотрела на диск
так, точно видела перед собой собственную разверстую могилу.
о чем поразмыслить. Если мы узнаем, из-за чего все и почему, вероятно,
что-то можно будет предпринять.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Гуревич Георгий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Махров Алексей