выступает как противоположность, выступает в форме понятия, рефлектированной
в виде простого тождества, т. е. в содержании, как его простая
определенность. В силу этого благо, хотя оно и значимо в себе и для себя,
есть какая-то особенная цель, которая, однако, не должна получить свою
истинность лишь через реализацию, а уже сама по себе
выше умозаключение внешней целесообразности;
формальной содержание было вообще неопределенным конечным содержанием; здесь
же оно, правда, также конечное содержание, но в то же время, как таковое,
абсолютно значимое. Однако по отношению к заключению - к осуществленной цели
- возникает новое различие. Конечная цель в своей реализации достигает также
лишь средства; так как она в своем начале не есть еще в себе и для себя
определенная цель, она и как осуществленная цель остается чем-то таким, чтб
не есть в себе и для себя. Если же благо опять-таки фиксируется как нечто
конечное и таково по существу своему, то и оно, несмотря на свою внутреннюю
бесконечность, не может избежать судьбы конечного - судьбы, являющей себя во
многих формах. Осуществленное благо есть благо в силу того, чтб оно есть уже
в субъективной цели, в своей идее; осуществление сообщает ему внешнее
наличное бытие; но так как это наличное бытие определено только как в себе и
для себя ничтожная внешность, то благо достигло в нем лишь случайного,
разрушимого наличного бытия, а не соответствующего его идее осуществления.
Далее, так как по своему содержанию благо есть нечто ограниченное, то
имеется также различное благо; существующее благо подвержено разрушению не
только через внешнюю случайность и через зло, но и через коллизию и
столкновение в сфере самого блага. Со стороны предположенного ему
объективного мира, в предположении которого состоит субъективность и
конечность блага и который как нечто иное идет своим собственным путем, само
осуществление блага сталкивается с препятствиями и даже становится
невозможным. Таким образом благо остается некоторым долженствованием; оно б
себе и для себя; но бытие как последняя, абстрактная непосредственность
остается по отношению к нему определенным также как небытие. Идея
завершенного блага есть, правда, абсолютный постулат, но не более чем
постулат, т. е. абсолютное, отягощенное определенностью субъективности. Два
мира еще противоположны друг другу: один мир - царство субъективности в
чистых просторах прозрачной мысли, другой мир - царство объективности в
стихии некоей внешне многообразной действительности, которая есть
нераскрытое царство тьмы. Полное развитие неразрешенного противоречия - той
абсолютной цели, которой непреодолимо противостоит предел этой
действительности, рассмотрено подробнее в "феноменологии духа". - Так как
идея содержит внутри себя момент совершенной определенности, то другое
понятие, к которому относится понятие в ней, имеет в то же время в своей
субъективности момент некоторого объекта; поэтому идея приобретает здесь вид
самосознания и с этой стороны совпадает с его изображением.
смысле, а именно того, чтобы момент действительности в понятии сам по себе
достиг определения внешнего бытия. - Этот недостаток можно рассматривать и
так, что практической идее еще не хватает момента теоретической идеи. А
именно, в теоретической идее на стороне субъективного понятия, созерцаемого
понятием внутри себя, находится лишь определение всеобщности; познание знает
себя лишь как постижение, как само по себе неопределенное тождество понятия
с самим собой;
нечто ему данное, а истинно сущее - независимо от субъективного полагания
наличная действительность. Наоборот, практическая идея считает эту
действительность (которая противостоит ей в то же время как непреодолимый
предел) тем, чтб само по себе ничтожно и чтб должно получить свое истинное
определение и единственную ценность лишь через благие цели. Поэтому воля
лишь сама преграждает себе путь к достижению своей цели тем, что она
отделяет себя от познания и что внешняя действительность не получает для нее
формы истинно сущего;
истинного.
действовании, первая посылка - это непосредственное соотношение благой цели
с той действительностью, которой эта цель овладевает и которую она во второй
посылке направляет как внешнее средство против внешней действительности. Для
субъективного понятия благо объективно; в своем наличном бытии
действительность противостоит благу как непреодолимый предел, лишь поскольку
она еще имеет определение непосредственного наличного бытия, а не чего-то
объективного в смысле в-себе-и-для-себя-бытия; она скорее либо зло, либо
нечто безразличное, лишь определимое, имеющее свою ценность не в самом себе.
Но это абстрактное бытие, противостоящее благу во второй посылке, уже снято
самой практической идеей; первая посылка ее действования - это
непосредственная объективность понятия, согласно которой цель сообщает себя
действительности без всякого сопротивления и находится в простом,
тождественном соотношении с этой действительностью. Поскольку необходимо,
следовательно, лишь свести воедино мысли ее двух посылок. К тому, чтб в
первой посылке непосредственно уже совершено объективным понятием,
присоединяется во второй посылке прежде всего лишь полагание его через
опосредствование, стало быть, для понятия. И подобно тому как в самом
отношении цели вообще осуществленная цель есть, правда, опять-таки лишь
средство но и наоборот, средство есть и осуществленная цель, так и в
умозаключении блага вторая посылка непосредственно уже имеется в себе в
первой посылке; однако этой непосредственности [здесь] недостаточно, и
вторая посылка уже постулируется для первой: осуществление блага вопреки
противостоящей ему другой действительности есть то опосредствование, которое
по существу своему необходимо для непосредственного соотношения и
осуще-ствленности блага. Ибо это есть лишь первое отрицание или инобытие
понятия, такая объективность, которая была бы погруженность понятия во
внешность; второе отрицание есть снятие этого инобытия, единственно
блогодаря чему непосредственное осуществление цели и становится
действительностью блага как для себя сущего понятия, поскольку это понятие
полагается здесь тождественным с самим собой, а не с чем-то иным, и, стало
быть, полагается единственно свободным. А если бы благая цель этим' все же
не была осуществлена, то это было бы возвратом понятия к той позиции, на
которой понятие находилось до своей деятельности, - к позиции
действительности, определенной как ничтожная и все же предположенной как
реальная; этот возврат становится прогрессом в дурную бесконечность и имеет
свое основание единственно лишь в том, что при снятии указанной абстрактной
реальности это снятие столь же непосредственно забывается, или же
забывается, что эта реальность скорее уже предположена как сама по себе
ничтожная, не объективная действительность. Это повторение предполагания
неосуществленной цели после действительного осуществления цели определяет
себя поэтому и так: субъективная установка объективного понятия
воспроизводится и увековечивается, тем самым конечность блага и по его
содержанию, и по его форме представляется постоянной истиной, так же как и
его осуществление всегда представляется всецело лишь единичным, а не
всеобщим актом. - На деле же эта определенность сняла себя в осуществлении
блага, чтб еще ограничивает объективное понятие - это его собственный взгляд
на себя, исчезающий от его рефлектирования по поводу того чтб такое
осуществление блага в себе; этим взглядом понятие лишь само себе преграждает
путь и должно ввиду этого быть направлено не на некоторую внешнюю
действительность, а на само себя.
для-себя-бытие, вследствие чего продукт представляется чем-то субъективным и
единичным, а тем самым повторяется здесь первое предполагание, - эта
деятельность есть поистине в такой же мере полагание в-себе-сущего тождества
объективного понятия и непосредственной действительности. Определение этой
действительности предполаганием заключается в том, что она обладает лишь
реальностью явления, сама по себе ничтожна и всецело определима объективным
понятием. Так как внешняя действительность изменяется через деятельность
объективного понятия и ее определение тем самым снимается, то именно этим
она лишается чисто являющейся реальности, внешней определимости и
ничтожности, тем самым она полагается как в себе и для себя сущая. При этом
вообще снимается указанное предполагание, а именно определение блага как
чисто субъективной и по своему содержанию ограниченной цели, снимается
необходимость реализовать эту цель лишь через субъективную деятельность и
сама эта деятельность. В самом результате опосредствование снимает само
себя; результат есть непосредственность, которая есть не восстановление
предполагания, а скорее его снятость (Aufgehobensein). Тем самым идея в себе
и для себя определенного понятия положена уже не только в деятельном
субъекте, но точно так же и как непосредственная действительность, и,
наоборот, эта действительность, какова она в познании, положена как
истинно-сущая объективность. Единичность субъекта, которой он был отягощен
из-за своего предполагания, исчезла вместе с этим предполаганием; субъект,
стало быть, выступает теперь как свободное, всеобщее тождество с самим
собой, для которого объективность понятия есть в такой же мере данная,
непосредственно для субъекта имеющаяся, в какой он знает себя как в себе и
для себя определенное понятие. Тем самым в этом результате познание
восстановлено и соединено с практической идеей; найденная в наличии
действительность определена в то же время как осуществленная абсолютная
цель, но не так, как в ищущем познании, только как объективный мир, лишенный
субъективности понятия, а как такой объективный мир, внутреннее основание и
действительное устойчивое наличие которого есть понятие. Это абсолютная
идея.
Белоусов Валерий
Прозоров Александр
Браун Дэн
Корнев Павел
Браун Дэн
Смит Кордвейнер