этого графа Годица.
ние, в какое повергло меня намерение этого злодея...
ческий ханжа, ожесточенный проповедями, которые богемские священники
произносили против меня во время войны; окончательно же вывело его из
себя какое-то, по-видимому, личное горе. Вероятно, это крестьянин, уве-
зенный в мою армию, один из тех дезертиров, которых мы иногда вылавлива-
ли, несмотря на принятые ими предосторожности...
дет снова схвачен.
лю за ним четырех людей, очень ловких и очень решительных...
действительно его семья стала жертвой войны, как это можно было понять
из его бессвязных речей, то вы позаботитесь о выдаче ему тысячи талеров
и сообщите силезским вербовщикам, чтобы те навсегда оставили его в по-
кое. Слышите? Его зовут Карлом, он очень высокого роста, чех, в услуже-
нии у графа Годица. Всех этих данных совершенно достаточно, чтобы легко
разыскать его, узнать его фамилию и его положение.
самонадеянного, с очень неприятным характером.
чрезвычайно умный и одаренный занятной иронией. Когда он достигнет вмес-
те со своей ученицей прусской границы, вы вышлете ему хороший экипаж.
предложено ему очень почтительно.
а оттуда в Прагу, пожелай он этого, и даже в Вену, если таковы его наме-
рения; и все это за мой счет. Раз я отвлек такого уважаемого человека от
занятий, я обязан доставить его туда, откуда взял, не вводя ни в какие
издержки. Но я желаю, чтобы ноги его не было в моих владениях: он слиш-
ком умен для нас.
ведут ей помещение в замке.
ли?
же доложите мне об этом, в какой бы час дня или ночи это ни было. Вы ме-
ня поняли? Вот первые приказы, которые вы велите вписать в реестр за но-
мером один заведующему моей дорожной казной: пособие Карлу, отправка об-
ратно Порпоры, передача Порпорине всех почестей и доходов Барберини. Ну,
вот мы и у городских ворот! Развеселись же, Будденброк, и постарайся
быть чуточку менее глупым, когда мне снова вздумается путешествовать с
тобой инкогнито!
вольно холодная погода. Луна заливала своим светом старинный город, сох-
ранивший религиозный и воинственный дух своего прошлого. Наши путешест-
венники въехали через так называемые Росторские ворота и, проехав часть
города, расположенную на правом берегу Влтавы, благополучно добрались до
середины моста. Тут карету сильно тряхнуло, и она сразу остановилась.
же было лошади упасть перед статуей! Плохая примета! Да поможет нам свя-
той Иоанн Непомук!
немало времени провозиться над тем, чтобы поднять ее и привести в поря-
док сбрую - лопнуло несколько ремней, - предложила своему учителю выйти
из экипажа, размять ноги и согреться. Порпора согласился, и Консуэло по-
дошла к перилам моста, желая ознакомиться с окружающей местностью. С
этого места два разных города, расположенные амфитеатром и составляющие
Прагу, - один - так называемый "новый", построенный в 1348 году Карлом
IV, и другой - "старый", основанный в глубочайшей древности, - казались
двумя черными каменными грядами; над ними там и сям, на более возвышен-
ных местах, поднимались стройные шпили старинных зданий и мрачные зубцы
укреплений. Влтава, темная и быстрая, устремлялась под мост очень стро-
гого стиля - место действия стольких трагических событий в истории Че-
хии, а луна, отражаясь в водах Влтавы, бледными бликами освещала голову
высокочтимой статуи святого Непомука. Консуэло стала всматриваться в ли-
цо святого ученого, казалось, с грустью взиравшего на волны. Легенда о
святом Непомуке прекрасна, а имя его почитает каждый, кто ценит незави-
симость и верность. Исповедник императрицы Иоанны отказался выдать тайну
ее исповеди, и пьяница Венцеслав, пожелавший узнать помыслы своей жены,
не имея возможности что-либо выведать у знаменитого ученого, приказал
утопить его под Пражским мостом. Предание гласит, что в тот момент, ког-
да Непомук исчез под водой, пять звезд загорелись над едва закрывшейся
пучиной, словно венец мученика еще с минуту носился по волнам. В память
этого чуда пять металлических звезд были вделаны в каменные перила моста
на том самом месте, откуда был сброшен Непомук.
чувством вспоминала легенду об Иоанне Непомуке, и в числе святых, чьи
имена она каждый вечер заставляла произносить чистые уста своего ребен-
ка, неизменно значилось имя этого главного покровителя путешественников,
покровителя тех, кто подвергается опасности, и сверх того - "защитника
доброго имени". Подобно тому как бедняки мечтают о богатстве, идеалом
цыганки на старости лет стало доброе имя - сокровище, о котором она от-
нюдь не помышляла в юные годы. Благодаря такой перемене Консуэло была
воспитана в принципах чрезвычайной чистоты. И в эту минуту она вспомнила
молитву, с какой когда-то обращалась к - этому апостолу чести; взволно-
ванная видом мест, свидетелей его трагического конца, она инстинктивно
опустилась на колени среди богомольцев, которые в те времена днем и
ночью склонялись у изображения святого. Тут были женщины, паломники,
старики, нищие, было и несколько цыган - гитаристов и завсегдатаев
больших дорог. Однако набожность паломников не поглощала их настолько,
чтобы помешать им протянуть руку Консуэло. Она щедро раздала им милосты-
ню, с радостью вспоминая те времена, когда сама была не лучше обута и не
более горда, чем все эти люди. Щедрость ее растрогала паломников, и они,
потихоньку посовещавшись между собой, поручили одному из своих сказать
Консуэло, что споют ей древний церковный гимн блаженному Непомуку, дабы
святитель отклонил плохое предзнаменование, из-за которого девушке приш-
лось сделать остановку на мосту. Они уверяли, будто музыка и латинские
слова гимна сочинены во времена Венцеслава Пьяного.
лет; но другой гимн, исполненный паломниками, показался ему проклятием,
призываемым на голову Венцеслава его современниками, и начинался он так:
казалось, бедные чехи находили неиссякаемое удовольствие, проклиная в
лице этого тирана ненавистный титул "императора", сделавшийся для них
символом чужеземного владычества. Австрийские часовые охраняли ворота,
расположенные по обоим концам моста. Им было приказано непрестанно хо-
дить от ворот к середине моста. Тут они сходились у статуи святого, по-
ворачивались друг к другу спиной и продолжали свою невозмутимую прогул-
ку. Они слышали гимны, но так как были не столь сведущи в церковной ла-
тыни, как пражские богомольцы, то полагали, конечно, что слушают славос-
ловия Францу Лотарингскому, супругу Марии-Терезии.
шафта, навеяли грусть на Консуэло. Ее путешествие до сих пор было удач-
ным, веселым, и эта внезапная грусть являлась как бы естественной реак-
цией. Кучер, приводивший в порядок экипаж с чисто немецкой медли-
тельностью, - всякий раз, как что-то ему не нравилось, повторял: "Вот уж
плохая примета!" - и это в конце концов не могло не подействовать на во-
ображение Консуэло. А всякое тяжелое настроение, всякая продолжительная
задумчивость наталкивали ее на мысль об Альберте. Тут ей припомнился
один вечер, когда он, услыхав, как канонисса в своей молитве громко взы-
вает к святому Непомуку, охранителю доброго имени, заметил: "Хорошо вам,
тетя, молиться ему, когда вы с присущей вам осторожностью обеспечили
примерной жизнью свое доброе имя, но мне не раз приходилось слышать, как
Сертаков Виталий
Дальский Алекс
Никитин Юрий
Корнев Павел
Перумов Ник
Орлов Алекс