нацию -- мало того что разорили и выселили, но и запрещали молиться
по-католически и говорить на родном языке...
"немцев", но и в сельской глубинке начались ответные зверства: "партизаны"
вырезали "поляков". Здесь я должен сразу же расставить точки над "i". Я не
случайно закавычил определение "партизаны".
мародерствовала под шумок. "Поляки" стали самыми богатыми, да влиятельными
из московских помещиков и кое-кто решил нажиться на этом.
Это были магнаты, кои кредитовались у матушки чуть ли не на миллионы под
Честное Слово! Когда началась Война, Кесьлевские не только не пошли на
французскую сторону, но и -- всячески поддержали Империю, бесплатно снабжая
нас фуражом, да провизией. И вот их вырезали...
списали бы на издержки Войны. Но тут уж -- многие видели, как из вырезанного
поместья вывозили подводами белье, да посуду. Многие слышали, как их же
соседи -- помещики пили в трактирах, расплачиваясь "в серебряных ложках" с
вензелями Кесьлевских и уговаривались выпотрошить кого-то еще... И у людей
возникал законный вопрос, - да - поляки враги, но почему сии -- "вроде наши"
пьют среди бела дня, платят "кровавыми ложками" и... не пошли служить в
армию?!
совершили много чего... Но простой народ нутром чует: озлобление битвы пред
ним, иль -- банальная уголовщина!
простой и понятный приказ:
менее трех ценных предметов погибших, выстроить всех обитателей перед домом
и пересчитать всех мужчин в возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет. Ежели
таковых не найдется -- принести обитателям свои извинения. Ежели таковой
будет только один -- доставить его ко мне в Трибунал. Ежели их будет два --
привезти обоих, с семейством же поступить на усмотренье карателей. Ежели их
три, или больше -- поместье опечатывается и конфисковано в пользу Империи,
обитатели же сего разбойничьего гнезда доставляются в Трибунал -- без
различия пола и возраста".
было и мужчин. Все ушли защищать Русь-Матушку. Ровно в пяти домах, где и
обнаружилось все украденное -- все мужчины оказались на месте! Все до
единого!
казнены вместе с прочими... палачами-поляками, разумеется. Увы, мародеры
были чересчур в ужасе, чтоб осознать всю иронию, а поляки от души потешались
над русскими.
только мужчин, но и женщин (за вычетом детей -- не старше десяти лет)? Я ж
отвечал:
сто задушило б Семя тех, кто ушел на Войну и, увы, -- не вернулся. Мало вам
в России рабов? Или вам Воров не достаточно?!
пряталось бы под юбками, да разбойничало по ночам?!"
весьма скрытной, сплоченной, но угнетаемой группой, "польские жиды" затаили
на всех немалое зло.
низших сословий и всячески приближали. И "польские" сразу прославились
мстительными доносчиками, а еще, - они лучше всех ведали, чем славны наши
церкви и вели атеистов на вкусное. (Поляки, -- сии истинные католики --
понятия не имели о богатствах русских церквей!)
Другое дело, что их религиозность скрыта в отличие от "демонстративного"
польского католичества. Но массовые расстрелы, пожары, насилия женщин не так
всколыхнули русское население, как грабеж православных церквей!
и связывают начало народного возмущения по Москве.
восприняло их приход -- как бы во сне. Мол, - кланялись мы одним, поклонимся
и другим! Терпелив русский народ...
части, французы сразу же засобирались домой. С собой они забирали "поляков"
из московской администрации, но несчастных "жидов" попросту выкидывали из
своих бесконечных обозов.
-- так, а к Доносчикам -- совершенно иначе. "Поляки" в массе своей --
Идейные враги Российской Империи, "польские" же -- всегда получали за Донос
плату. Отсюда и отношение.
застенках, ждя своей участи. Город им вынес свой приговор, осталось лишь
привесть его в исполнение.
сей момент. Он писал:
наши Церкви. Объяви же на всю Империю -- что полагается за сожжение Церкви и
мы сделаем все точно так же по отношению к синагогам. Ты сам сказал --
Законы Едины для всей Империи. Обнародуй же их -- вся Империя ждет твой
Праведный Суд!"
Воронцовым в Одессу и вместе с приказом я получил гору писем от Воронцовых и
одесситов с просьбами о помиловании.
резолюцией, что "приговор приведен в исполнение", а с другой -- слезное
письмо старенькой одесситки о том, каким хорошим мальчиком был ее меньшой
брат, пока не "уехал в Москву на заработки". И в конце -- обещание всех
египетских казней, коль "пойду я против своего же народа"! (Как потом
выяснилось -- писано чуть не под личную диктовку милейшего Кочубея --
известного борца за жидовское Счастье.)
страшен. С той поры "польские" ненавидят меня, а я живу так: еврейство --
еврейством, иудаизм -- иудаизмом, но есть вещи, кои ни один Судья не
простит. Если он -- Честен.
был страшен. Загаженный, обугленный, аж - ком к горлу!
площадь, не выдержал я. Вылез из кареты, хоть на моих плечах и висели Ефрем
с Сашей Боткиным, подполз на костылях к иконе Иверской Божьей Матери, встал
на колени в грязный, истоптанный снег и повинился во всем...
ранен и не смог защитить Златоглавую в ее смертный час...
не стыжусь сиих слез. Надо видеть, что сделали нехристи...
руку и собрался нести к карете. Я говорю ему:
ведь еще их -- Судить!" - утираю слезы, а все пространство вокруг - забито
людьми. Многие плачут, а какие-то юродивые сидят прямо в снегу и крестят
меня, крестят... А какая-то бабушка и говорит тихонько, только такая тишина,
что все слышно:
смотрят на меня с такой жалостью и ужасом, что мне просто не по себе. А я не
седой, - просто волос у меня очень светлый - балтийский, вот и кажется
многим, что я седой. А я не седой. У меня седых волос-то немного. Каждый
третий - не более...
когда начал лысеть! А тут еще седина, а мне ведь и тридцати -- нет!!! Каюсь,
я так расстраивался, что даже одно время подкрашивал волосы, чтобы они
выглядели хоть немного темней.
еле слышно сказала:
перестал краситься. Теперь меня красят лишь мазилы на парадных портретах.
Они знают, что я не люблю моей седины, вот и - стараются.
чтоб за мной кровавый снег подобрали. Рана на бедре опять вскрылась и Кровь
оставила полосу на площади...
-- яблоку негде упасть. И самый первый из них - по виду образованный
дворянин, встает, обнажает голову и говорит:
возможно, мы - сотрудники Московского Университета и честные торговцы с
Охотного ряда просим принять нас. Готовы исполнять любой Ваш Приказ", - у
меня челюсть так и отвисла! Вообразите себе, ученые из Университета и
купцы-охотнорядцы - в одной комнате и все хотят в мой отряд!
Акунин Борис
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Дальский Алекс
Березин Федор
Журавлев Владимир