мана, отъехала с мужем в Белую Церковь под Киевом. (Тогда же мои предки
Пикули сделались ее крепостными).
ди еще не догадывались, отчего они помирают. Эту болезнь приписывали
дурному состоянию атмосферы, и Россия кивала на Европу, откуда, мол, пе-
редается эта зараза по воздуху, а Европа, ничтоже сумняшеся, обвиняла
Россию, одно время испанцы называли грипп даже "русской болезнью". Рос-
сия повела счет гриппозным эпидемиям с 1580 года, а мемуаристы поздней-
ших времен живо запечатлели это повальное бедствие: "Кашель слышан был
на балах, на театрах, в судах, даже в полках гвардии и храмах; всякий
тогда кашлял, а доктора наживались... однако поветрии сии делали мно-
жествы досады молодиньким девицам и взрослым юношам, прекращались от то-
го случаи к свиданиям". Из этого факта видно, что хотя и обвиняли атмос-
феру, но люди по наитию уже тогда понимали, что грипп - болезнь инфекци-
онная, а потому женихи с невестами не целовались, дабы не заразить друг
Друга...
Европе. Уместно сказать, что свита цесаревича была с толком подобрана из
людей культурных и образованных. Но великая княгиня Мария Федоровна,
верная своим мещанским замашкам вюртембергской принцессишки, не садилась
за стол, если опаздывала к обеду ее подруга Юлиана Бенкендорф. Это было
крайне невежливо по отношению ко всей свите.
Вишневце (поместье Мнишеков); король по-прежнему был красив и наряден,
но, увидев Павла, жалко расплакался:
скрывать, что я любил и продолжаю любить вашу мать.
разругал ее политику. Иосиф II встретил гостей в Троппау; после ужина
при свечах Павел с императором Иосифом II исполнили под аккомпанемент
Марии Федоровны дуэт из оперы "Орфей и Альцеста". До самой Вены чередо-
вались депутации, карнавалы, обеды, музыка и маневры. Мария Федоровна
была очень рада увидеть в Вене своих родителей и сестру Елизавету, прос-
ватанную за эрцгерцога Франца. ("Мне пришлось озаботиться, - писал Иосиф
II, - научить эту глупую принцессу чистить по утрам зубы".) Павел приз-
нался императору:
та", на русской сцене запрещенного. Но актер Брокман отказался играть
заглавную роль трагедии:
катов. В частной беседе император ознакомил Павла с условиями русс-
ко-австрийского союза. Екатерина бьыа страшно недовольна этим доверием,
написав сыну, чтобы он свято сохранял тайну альянса. В австрийской сто-
лице уже свирепствовала эпидемия гриппа, перед которой врачи отступили,
и "графы Северные" поспешили с отъездом в Венецию.
цы Арсенала, где ковали гигантские якоря для флотов мира. Павел с женою
катались по лагуне в "бученторе" (лодке дожа), их угощали свежими устри-
цами. В честь парусной регаты мужчины в красных плащах стояли на крышах
зданий, женщины бросали цветы красивым молодым гондольерам, все балконы
вдоль Большого Канала были декорированы коврами.
еще древнее. С боен выпустили на площадь разъяренных быков, преследуемых
гончими собаками. Потом на берегу канала венецианки закружились в беспо-
добной "фурнале", не совсем-то благопристойной, и Павел был удивлен:
совсем нет полиции... Конечно, безобразие!
встречал неотразимый, как всегда, граф Андрей Разумовский-посол России,
фаворит королевы Каролины.
лали меня несчастным? Извольте драться, здесь же.
попало. Толпа итальянцев, свирепая от недоедания и поборов, вмиг сокру-
шила триумфальную арку и, отпихнув "графов Северных", с голодным ревом
ринулась к буфетам. От вина и закусок остались одни разноцветные бумаж-
ки. Затем итальянцы с беззаботной легкостью разворовали всю посуду и
стали отплясывать "тарантеллу". Павел сказал жене, чтобы не глядела в
сторону танцующих:
Пий VI, получивший в дар от него теплую шубу.
ва (там правили тоже Габсбурги), и Павел начал порицать Россию:
Россией... Моя мать окончательно сбита с толку своими бесподобными кур-
тизанами, ради них она забросила свой чепец за мельницу, мечтая лишь о
славе завоеваний.
брат Иосифа II.
угодно, дамы и господа, я могу назвать предателей: это князь Потемкин,
это статс-секретарь Безбородко... Когда я займу престол, я сначала их
больно высеку, а потом повешу!
одну зельтерскую воду...
тельной: боясь яда, он с помощью двух пальцев вызвал у себя рвоту. О
странном поведении Павла герцог Леопольд сообщил брату Иосифу II, кото-
рый затем информировал Екатерину, что прусские симпатии в душе цесареви-
ча остались нерушимы. За Флоренцией следовали Ливорно, Парма, Милан, Ту-
рин, Лион... Хорошо откормленные лошади развернули кортеж цесаревича
прямо на Париж!
бывало свирепые. Театры не работали, балов не было, по гостям не ездили.
Вечерами на улицах разводили громадные костры, но это не помогало: каж-
дое утро полиция собирала трупы замерзших. Иностранцы с удивлением виде-
ли, как падают на лету птицы, охваченные стужей. В конце зимы простудные
лихорадки свалили в одной только столице более 15 тысяч жителей, эпиде-
мия гриппа затронула Тверь, Москву, Калугу и Псков. "Вообразите, - писа-
ла Екатерина, - какую прелестную гармонию составляет моя империя, кашля-
ющая и чихающая... в Париже эту болезнь называют гр и и и о м!" Про
умерших от гриппа в народе тогда говорили - сгрибился" Но яркая весна,
отогнав эпидемию, все сразу изменила - к людской и природной радости.
полночь выезжал кататься, на рассвете обедал, чтобы в полдень лечь спать
до вечера. После бурного веселья впадал в тяжкую меланхолию, за пре-
дельным насыщением организм его требовал монашеской пищи.
в казначействе не было денег на строительство кораблей. Екатерина все же
наскребла по сусекам империи 12 миллионов рублей для флота. Не хватало
еще конопли, железа, пакли, дегтя. А вернувшиеся из крейсерства эскадры
требовали ремонта... Потемкин говорил:
ное: двадцать линейных кораблей всегда можем выставить к бою только на
Балтике...
о Минорке... Но холодное отчуждение Потемкина отрезвило посла. Фаворит
откровенно почесал зад и сказал, что Миноркою сыт по горло:
этого дела иные особы приставлены.
Фонвизина, бывшего правой рукой в кабинете Панина, и общения с ним вы не
избегаете.
воспитания на Руси и глупости нашей.
посольства, подбирая отмычки к его секретным замкам. Гаррис депешировал
Корнев Павел
Ильин Андрей
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Белов Вольф
Лукин Евгений