это единство, равно как и вся форма метода - троичность, есть лишь
совершенно поверхностная, внешняя сторона способа познания, однако уже то,
что кантовская философия указала и на эту сторону, и притом в более
определенном применении (ибо сама эта абстрактная числовая форма была, как
известно, установлена уже ранее, но без участия понятия, и потому осталась
без последствий), опять-таки составляет одну из бесконечных заслуг этой
философии. Умозаключение - также тройственное - всегда признавалось всеобщей
формой разума, но, с одной стороны, оно считалось вообще совершенно внешней
формой, не определяющей природы содержания, а с другой - ему недостает
существенного, диалектического момента, отрицательности, так как оно в
формальном смысле сводится лишь к рассудочному определению тождества; однако
диалектический момент появляется в троичности определений, так как третье
есть единство двух первых определений, а они, будучи разными, могут
находится в единстве только как снятые. - Формализм, правда, тоже усвоил
троичность и придерживался ее пустой схемы; поверхностность, бесцеремонность
и пустота современного философского так называемого конструирования,
состоящего единственно лишь в том, чтобы повсюду подсовывать эту формальную
схему, не заключающую в себе понятия и имманентного определения, и
пользоваться ею для внешнего упорядочения, сделали это форму скучной и
приобрели ей дурную славу. Но из-за пошлого характера этого употребления она
не может потерять своей внутренней ценности, и следует высоко ценить то, что
на первых порах был найден хотя бы непостигнутый еще в понятиях образ
(Gestalt) разумного.
благодаря снятию опосредствования, простое через снятие различия,
положительное через снятие отрицательного, понятие, реализовавшее себя через
инобытие, слившееся с собой через снятие этой реальности и восстановившее
свою абсолютную реальность, свое простое соотношение с собой. Этот результат
есть поэтому истина. Он настолько же непосредственность, насколько и
опосредствование. Но эти формы суждения: "Третье есть непосредственность и
опосредствование" или: "Оно есть их единство" - не в состоянии уловить его,
ибо оно не третье, находящееся в состоянии покоя, а есть в качестве этого
единства опосредствующее себя с самим собой движение и деятельность. -
Подобно тому как началополагающее есть всеобщее, так результат есть
единичное, конкретное, субъект; то, что началополагающее есть б себе,
результат есть теперь также для себя; всеобщее положено в' субъекте. Два
первых момента троичности суть абстрактные, неистинные моменты, которые
именно поэтому диалектичны и через эту свою отрицательность становятся
субъектом. Само понятие есть - именно для нас - и в себе сущее всеобщее, и
для себя сущее отрицательное, а равно и третье - в себе и для себя сущее,
всеобщее, проникающее все моменты умозаключения; но третье есть заключение,
в котором понятие опосредствовано с самим собой своей отрицательностью и тем
самым положено для себя как всеобщность и тождественность
вновь сообщил себе форму непосредственности. Стало быть, он сам таков, каким
определило себя началополагающее (Anfangende). Как простое соотношение с
собой он нечто всеобщее, и отрицательность, которая составляла его
диалектику и опосредствование, точно так же слилась в этой всеобщности в
простую определенность, которая вновь может быть началом. На первый взгляд
может показаться, что это познание результата должно быть анализом его и
потому должно вновь разбирать те определения и то их движение, благодаря
которым возник результат и которые были уже рассмотрены. Но если предмет
действительно трактуется таким аналитическим способом, то такая трактовка
принадлежит рассмотренной выше ступени идеи, ищущему познанию, которое
относительно своего предмета лишь указывает, чтб есть, не касаясь
необходимости его конкретного тождества и понятия этого тождества. Метод же
истины, постигающий предмет в понятии, сам, правда, как было показано,
аналитичен, так как он всецело остается в пределах понятия, но он точно так
же и синтетичен, ибо через понятие предмет становится диалектичным и
определяется как другой.
метод остается тем же, что и при предыдущем предмете. Различие касается лишь
отношения основы, как таковой;
форма, так как она была в то же время результатом;
принятое, а нечто выведенное и доказанное.
рассмотрения, так как теперь оно как выведенное принадлежит методу.
Благодаря этому моменту сам метод расширяется в систему. - Касательно
содержания начало сперва должно было быть для метода совершенно
неопределенным; метод представляется поэтому лишь формальной душой, для
которой и через которую начало было определено исключительно лишь со стороны
своей формы, а именно как непосредственное и всеобщее. Через показанное выше
движение предмет получил для самого себя такую определенность, которая есть
содержание, так как сведенная в простоту отрицательность есть снятая форма и
в качестве простой определенности противостоит своему развитию, прежде всего
самой своей противоположности к всеобщности.
порицает это начало как нечто несовершенное, равно как и самый метод,
который, исходя из этого начала, был только формальным. Это можно выразить
как отныне определенное требование, чтобы начало - так как оно по отношению
к определенности результата само есть нечто определеное- принималось не за
непосредственное, а за опосредствованное и выведенное; а это может
показаться требованием бесконечного, идущего вспять прогресса в доказывании
и выведении; подобным же образом из вновь полученного начала через движение
метода также возникает некоторый результат, так что прогресс идет также и
вперед до бесконечности.
чуждой понятия рефлексии; абсолютный метод, который имеет своей душой и
своим содержанием понятие, не может привести к такому прогрессу. На первый
взгляд может показаться, что уже такие начала, как бытие, сущность,
всеобщность, суть такого рода, что они полностью имеют ту всеобщность и
бессодержательность, которая требуется для совершенно формального начала,
каким оно должно быть, и потому они как абсолютно первые начала не требуют и
не допускают никакого дальнейшего движения вспять. Так как они чистые
соотношения с собой, непосредственные и неопределенные, то в них, конечно,
нет такого различия, которое в каком-либо другом начале сразу же положено
между всеобщностью его формы и его содержанием. Но та неопределенность,
которую указанные логические начала имеют своим единственным содержанием,
сама есть то, что составляет их определенность; а именно, эта определенность
состоит в их отрицательности как снятом опосредст-вовании; особенность этого
опосредствования сообщает и их неопределенности некую особенность, в силу
которой бытие, сущность и всеобщность отличаются друг от друга. Когда же их
берут отдельно, свойственная им определенность есть их непосредственная
определенность, присущая любому содержанию, и поэтому нуждается в выведении;
для метода безразлично, принимается ли определенность за определенность
формы или за определенность содержания. Вот почему методу на самом деле не
приходится начинать действовать по-новому оттого, что первым его результатом
было определение некоторого содержания; от этого он не становится ни более,
ни менее формальным, чем прежде. Ведь так как он абсолютная форма, понятие,
знающее само себя и все как понятие, то нет такого содержания, которое
противостояло бы ему и определило бы его как одностороннюю, внешнюю форму.
Поэтому, подобно тому как бессодержательность указанных начал не делает их
абсолютными началами, так и содержание, как таковое, не приводит к
бесконечному прогрессу вперед или вспять. С одной стороны, определенность,
которую метод порождает себе в своем результате, есть момент, благодаря
которому метод опосредствует себя с собой и превращает непосредственное
начало в опосредствованное. Но и наоборот, именно через определенность
протекает это присущее методу опосредст-вование; через некоторое содержание,
как через нечто кажущееся иное самого себя, метод возвращается к своему
началу таким образом, что он не только восстанавливает это начало, однако
[уже] как определенное, но результат есть точно так же снятая
определенность, а тем самым и восстановление первой неопределенности, с
которой начинал метод. Метод осуществляет это как система тотальности.
Следует еще рассмотреть его в этом [его] определении.
новое начало благодаря форме простоты, в которую она свелась; так как это
начало отличается от своего предыдущего именно этой определенностью, то
познание движется от содержания к содержанию. Это движение вперед определяет
себя прежде всего таким образом, что оно начинает с простых определенностей
и что следующие за ними определенности становятся все богаче и конкретнее.
Ибо результат содержит свое начало, и движение этого начала обогатило его
новой определенностью. Всеобщее составляет основу; поэтому движение вперед
не следует принимать за процесс, протекающий от чего-то иного к чему-то
иному. В абсолютном методе понятие сохраняется в своем инобытии, всеобщее -
в своем обособлении, в суждении и реальности; на каждой ступени дальнейшего
определения всеобщее возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не
только ничего не теряет от своего диалектического движения вперед, не только
ничего не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и
обогащается и сгущается внутри себя.
содержания, а внутри целого - как первую посылку; всеобщее сообщено
богатству содержания, непосредственно сохранено в нем. Но отношение имеет и
вторую, отрицательную, или диалектическую, сторону. Процесс обогащения
[всеобщего] совершается в соответствии с необходимостью понятия, держится
понятием, и каждое определение есть рефлексия-в-себя. Каждая новая ступень
выхождения вовне себя, т. е. дальнейшего определения, есть также и некоторое
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Суворов Виктор