кажете? В таком случае не морочьте мне голову!"
особого усердия, продолжали плясать по клавишам машинки. Она не считала
нужным подчеркивать свое рвение и принимать для этого такой вид, точно
ее свела судорога. Старый помощник редактора, который, как щука, искоса
следил за ней, просмотрел ее работу и тоже не нашел нужным вдаваться в
подробности. Он только сказал: "Ладно". Все подумали то же самое. Дело
было решено.
одна из его таинственных поездок, во время которых он обделывал дела и
обрабатывал целые народы (а иногда и женщин; когда какаянибудь женщина
завладевала им, он не знал покоя, пока не овладевал ею: он выходил на
охоту; ничего нельзя было с ним поделать, пока он не насытится!). На сей
раз он отсутствовал около двух недель. Аннета уже твердо сидела в седле.
Она даже успела забыть о существовании хозяина. Наконец он вернулся, но
она узнала об этом лишь после того, как он вышел из зала, где она рабо-
тала. Он тяжелым шагом прошел через весь зал, не проронив ни слова, на-
супившись и злобно глядя по сторонам. Сотрудники вставали, когда он про-
ходил мимо. Аннета делала свое дело, - она читала и постукивала по кла-
вишам машинки, не отвлекаясь и не глядя ни вправо, ни влево. Внимательно
следя за каждым словом, она мысленно перебирала воспоминания о прошлом.
Это ее забавляло, и она улыбалась. Она не ускользнула от глаз хозяина.
Его тяжелый взгляд прошелся по ней. Она не смутилась, но в этом не было
ее заслуги, потому что она ничего не видела. И только когда он выходил,
она с некоторым запозданием заметила, что в зале стоит тишина. Она под-
няла глаза и спросила:
кочила, когда узнала. Ей шепнули, что он осмотрел ее с ног до головы.
Старый помощник редактора зашикал. Хозяин оставил дверь своего кабинета
открытой. И, кажется, он сегодня не в духе. Должно быть, влип в историю
и получил трепку. Как бы не вышло беды! Стало тихо. Слышно было только,
как стучат машинистки. А снаружи доносился уличный шум. Потом раздались
бешеные звонки, и хозяин заколотил кулаками по столу. Аннета впервые ус-
лышала рев орангутанга. Старый помощник побежал в кабинет. Едва он во-
шел, там поднялся грохот. На старика обрушилась буря. А в зале все опус-
тили носы и тоже почувствовали себя неважно. Хозяин сразу, с первого
взгляда, заметил все промахи, допущенные в его отсутствие. Вскоре старый
помощник вылетел из кабинета еще быстрей, чем входил, точно косточка,
пущенная из зажатых пальцев. А позади него, загораживая двери, выросла
огромная фигура Тимона. Держа в руках листы рукописей, он стоял на воз-
вышении, куда вели три ступеньки, и орал:
телись.
мона метали в нее молнии. А она смотрела на него, продолжая стучать на
машинке: быстрый взгляд на работу, потом опять лицом к грозе. Он чуть
было не крикнул:
себя от ярости, он спустился на две ступеньки. Затем раздумал, повернул-
ся спиной и ушел в свою берлогу.
страха, пошел в кабинет и вернулся с кучей листков, испещренных караку-
лями: статья "самого", перепечатать!
она содрогнулась и, наклонясь к помощнику редактора, спросила:
сом сказал:
свинью! Перепечатай все как есть.
рожно! Чтобы ему не бросилось в глаза! Он тебе никогда не простит...
у него фамилия, а не название города...
голову. И ты тоже не приставай ко мне!.. Не суйся, когда тебя не спраши-
вают!.. Ну, ну, красавица, не сердись! Но помни: перепечатывать точно.
Понятно?
щением. Слова были жирные, они прилипали к пальцам. Ей хотелось вытереть
руки. От текста дурно пахло. Аннета морщила нос... И все-таки это был
запах мужчины! Это было написано крепко. От некоторых ударов кое у кого
должны были трещать кости... Сильное животное... Жаль, что никто не сме-
ет не то чтобы обтесать его, - об этом и говорить нечего, - но хотя бы
оградить от волчьих ям, в которые он сам сдуру падает, - из-за чудовищ-
ных ошибок в языке, в истории, в естественных науках и т.д. Какого черта
он сует во все это нос? "Но почему бы мне не посметь?.. Я не намерена
сидеть здесь и стучать зубами от страха, как все эти трусы... Я пос-
мею... И я смею..."
герб, трогать это было нельзя), но ошибки. Обезьяне разрешается быть
обезьяной, но не ослом. "Я тебе подрезаю уши. Остальное - твое!"
рять с рукописью Тимона. Но от самого Тимона ничто не ускользнуло. Долго
ждать не пришлось. Едва перепечатанные листки были ему доставлены, снова
раздался бешеный звонок. Помощник опять рысью пустился к циклопу, выги-
бая спину, как кошка. Он мгновенно выскочил обратно, бледный от страха и
ярости, и на своих коротеньких и кривых ножках таксы бросился к Аннете,
крича на ходу:
гая!.. Он желает на тебя посмотреть... Вот чертова кукла!.. Ну погоди,
сейчас тебе достанется...
стараясь сохранять спокойный вид, пошла в берлогу (сердце ее, однако,
билось, как птица в клетке!). Волнения ее никто не заметил. Это было са-
мое главное. Она подымалась по ступенькам не спеша. Только на секунду
задержалась перед дверью - и вошла.
гучих кулака на рукописи. У него были глаза похожие на Антонелло или Ду-
че. Аннета подошла. И остановилась в трех шагах от стола.
стирать мое белье?
выплеснулась из чернильницы и попала на платье Аннете. И, опираясь на
кулаки, Тимон поднялся, точно собираясь броситься на нее.
ко друг от друга, что она почувствовала у себя на щеке его яростное ды-
хание. Она избегала смотреть на него. Пытаясь вывести чернильное пятно у
себя на платье, она ледяным тоном сказала:
кунд продолжал он раскачиваться, опираясь на кулаки, потом тяжело опус-
тился в кресло. Аннета заканчивала чистку. Он следил за ней. Наконец она
положила пресс-бювар на стол.
чиво. Это чисто женская мания: когда женщина видит рваное белье, ей хо-
чется его починить. Если я сделала не так, - что ж, очень жаль, тогда
увольте меня. Но какой вам смысл показывать прислуге (она кивнула в сто-
рону редакции), что белье у вас грязное и все в дырах?
рот, чтобы разразиться бранью, но вдруг на нахмуренном лбу разгладились
морщины, свирепый рот усмехнулся и, почти развеселившись, Тимон сказал:
же... чистым...
белье! Нет, я не из брезгливых.
внести изменения в мой текст.
те сами испортить весь ее эффект ученическими ошибками, разве я вам не
оказываю услугу, незаметно их исправляя?
титоршей?
Суворов Виктор
Максимов Альберт
Конюшевский Владислав
Эриксон Стивен
Афанасьев Роман
Распопов Дмитрий