тысяч гиней и которое мы захватили с собой. Мы покинули Лондон через два
года после того дня, когда моя нога впервые вступила в этот город.
Поскольку я всегда мечтал посетить северные страны, мы поехали в
Швецию. Путешествие наше длилось уже девять или десять недель, как вдруг
однажды, оглянувшись на прошлые события, Клотильда упрекнула меня за
насилие, которое я употребил для того, чтобы завоевать ее сердце. Мой
немедленный ответ был сформулирован в таких красноречивых словах, что моя
дорогая женушка сразу поняла, что я готов заставить ее совершать
преступления, но ничуть не расположен выслушивать ее раскаяния. Клотильда
разрыдалась, когда я рассказал ей всю правду о том, что произошло на самом
деле.
- И каждая деталь, - сказал я в завершение, - была подготовлена мной
желание избавиться от твоей сестры и твоего мужа, которых я сношал
немилосердно, желание прочистить и твои трубы, а заодно завладеть твоими
деньгами, убив твоего отца, - вот, сладкая моя, истинные мотивы моего
поведения. Кроме того, ты должна зарубить себе на носу, что действовал я
ради своего блага и удовольствия и никогда не думал о тебе. Еще могу
прибавить, дорогая, что я всегда мечтал посвятить себя гнусному пороку и
скрывал это от тебя, чтобы ты не мешала мне, а напротив того - помогала,
хотя бы невольно.
- В таком случае, сударь, какая, на ваш взгляд, разница между рабыней и
женой?
- А ты что скажешь на это: какая, по-твоему, разница между рабыней и
женой?
- Ах, Боршан, почему вы не сказали мне об этом сразу, в тот первый
день, когда я встретила вас? Как горьки и бессильны теперь эти слезы,
которые я проливаю о своей несчастной семье!
- Перестаньте рыдать, мадам, - резко и угрожающе произнес я, - и не
стройте больше иллюзий касательно своей судьбы: я жду от вас
беспрекословного повиновения. Если мне захочется вот в эту самую минуту
остановить карету и заставить вас пососать член кучера, вы сделаете это,
дорогая, сделаете непременно. А если нет, я тут же вышибу вам мозги.
- Боже мой, что я слышу, Боршан? Неужели это и есть ваша любовь?
- Я вовсе не люблю вас, мадам, что это вам взбрело в голову? И никогда
не любил: я хотел ваши деньги и вашу задницу, я получил и то и другое, и
может случиться, что очень скоро мне надоест второй упомянутый предмет.
- Тогда меня ждет участь Клеонтины?
- Только с вами я, пожалуй, обойдусь без таинственности и уж наверняка
сделаю -это более артистично и искусно.
Тогда Клотильда решила употребить оружие своего пола: она наклонилась
ко мне с намерением поцеловать и увлажнить мою щеку своими слезами, но я
грубо оттолкнул ее.
- Как ты жесток, - проговорила она, захлебываясь слезами. - Если ты
хочешь оскорбить мать, имей, по крайней мере, уважение к бедному созданию,
которое будет обязано жизнью твоей любви, ведь я беременна... Прошу тебя
остановиться в первом же городе, потому что я чувствую себя не очень хорошо.
Мы остановились, и Клотильда которую сразу же отнесли в постель,
серьезно заболела. Придя в бешенство от того, что пришлось прервать
путешествие из-за существа, к которому я начинал питать самое искреннее
отвращение, и от того еще, что всегда ненавидел беременных женщин, я уже
собирался плюнуть на все и оставить жену и будущего ребенка в приюте, как
вдруг в коридоре меня остановила какая-то женщина и попросила на минутку
зайти в ее комнату. Великий Боже, каково же было мое удивление, когда я
узнал прелестную помощницу принцессы Софии, ту самую Эмму, о которой уже
рассказывал!
- Какая неожиданная встреча, мадам, - сказал я, - и к тому же очень
счастливая! Вы здесь одна?
- Да, - отвечала прелестница, - мне также пришлось бежать от своей
ненасытной и тщеславной госпожи, черт ее возьми со всеми потрохами! Вы очень
благоразумно поступили, проявив в тот раз такую решительность. А ведь вы не
знали и, возможно, не знаете до сих пор, какую судьбу готовила для вас ее
коварная политика. Она сказала вам, что бургомистр с ней заодно, но она
солгала это вы должны были устранить его с дороги, и если бы все сорвалось,
быть бы вам покойником. Принцесса пришла в отчаяние и бешенство после вашего
бегства, но все-таки продолжала плести свои гнусные интриги еще два года и
наконец настояла, чтобы это убийство совершила я. Будь здесь речь об обычном
преступлении, я бы, конечно, согласилась, потому что преступление забавляет
меня, я люблю встряску, которую оно производит в моем организме и которая
приводит меня в восторг, а поскольку мне чужды всякие предрассудки, я
отдаюсь этому без страха и после этого никогда ни о чем не жалею. Но такое
серьезное дело было не по мне, и я последовала вашему примеру, чтобы не
сделаться жертвой принцессы, потому что не захотела быть ее помощницей.
- Вы необыкновенная женщина, - с чувством произнес я, кладя руку на ее
промежность, - оставим все церемонии, ведь мы с вами достаточно знаем друг
друга, чтобы обойтись без предисловий. Скажите только, мой ангел, вы рады,
что я снова нашел вас? Под неусыпным оком принцессы мы не могли обнаружить
все свои чувства, а теперь ничто не мешает нам...
- Хорошо, друг мой а эта дама, что сопровождает вас - могу я узнать,
кто она такая?
- Это моя жена.
И я поспешил рассказать моей новой подруге все, что произошло в
Лондоне, что случилось с семейством Берлингтонов и что единственная из них,
оставшаяся в живых, лежит теперь больная в соседней комнате этой гостиницы.
Эмма, будучи в душе дьяволицей, оценила по достоинству мою шутку и когда
вдоволь насмеялась, спросила, не хочу ли я представить ее моей нежной
супруге.
- Вы, конечно, не собираетесь таскать ее за собой всю жизнь, - заметила
она. - Лучше оставить ее здесь. Я больше подхожу вам, чем эта монашенка. И я
не потребую от вас никаких клятв перед священником: я всегда презирала
церковные церемонии. Хотя я, между прочим, благородного происхождения, но
считаю себя пропащей женщиной из-за своей распущенности и своей связи с
Софией, так что вы будете иметь пылкую любовницу и надежного друга. Как у
вас с финансами?
- В самом лучшем виде. Я очень богат.
- Жаль. У меня есть сто тысяч крон, которые я хотела предложить вам,
рассчитывая подчинить вас своей власти, что было бы мне очень приятно.
- Осмелюсь заметить, Эмма, что я тронут вашим благородством, но не
таким путем вы можете привязать меня к себе моя душа не терпит зависимости
от женщин: я должен властвовать над ними или вообще с ними не связываться.
- Ну что ж, очень хорошо, я буду вашей шлюхой, мне нравится и эта роль.
Сколько вы будете платить мне?
- Сколько вы получали от Софии?
- Сто французских луидоров в месяц.
- Я положу вам такое же жалованье, но будете ли вы верной мне и
послушной?
- Как рабыня.
- Рабство предполагает отсутствие всех залогов свободы и средств
повредить господину. Поэтому отдайте мне свои деньги.
- Вот они. - И Эмма протянула мне шкатулку.
- Признайся, мой ангел, - заметил я, открыв крышку, - что ты украла эти
деньги: получая сто луидоров в месяц, ты не могла скопить такую сумму, тем
более в твоем возрасте.
- Неужели ты считаешь, что я ушла от своей Мессалины, не заглянув в ее
сундуки?
- А что, если я донесу на тебя?
- Боршан, я люблю тебя все, что я имею, принадлежит тебе я не просто
доверяю тебе эти деньги - я их отдаю тебе. Но ты получишь этот подарок и мою
благосклонность только при одном условии.
- Я тебя слушаю.
- Мы немедленно избавимся этой ничтожной поклажи которую ты таскаешь за
собой по всей Европе.
- Выходит, ты мне платишь за ее смерть?
- Именно это я и требую в обмен на сто тысяч крон.
- Ах ты, чудная маленькая сучка, но расправу надо бы украсить жестокими
эпизодамию
- Несмотря на то, что она больна?
- Но разве твое предложение разделаться с ней не жестоко?
- Разумеется.
- Тогда сделаем так: я представлю тебя, как мою бывшую супругу, которая
требует, чтобы я вернулся к ней я буду просить прощения за свою слабость,
которая в моем затруднительном положении вынудила меня действовать таким
образом ты придешь в ярость тогда я скажу Клотильде, что покидаю ее, и
бедняжка умрет от печали, с ней вместе умрет и ребенок в ее чреве.
- Так она еще и беременна? Тогда мы весело проведем время! - И по
заблестевшим глазам Эммы я понял, как возбуждает ее предстоящая гнусность
переполненная чувствами шлюха бросилась целовать меня и в приступе
параксизма страсти выбросила из себя обильную дозу спермы.
Мы вошли в комнату больной. Мы так искусно сыграли свои роли, что
несчастная Клотильда приняла все за чистую монету. Эмма, мудрая, хитрая и
порочная Эмма, утверждала, что, уходя от нее, я ее обокрал и что ни одна
вещь, вплоть до последней пуговицы или носового платка, не принадлежит в
этой комнате авантюристке, потерявшей всякую совесть. Я признался, что все
именно так и обстояло, и тогда моя отчаявшаяся жена, очень хорошо понимая,
что ей грозит, отвернула в сторону свое прекрасное лицо, чтобы скрыть слезы.
- Нет, нет, подлая предательница, я не позволю тебе прятать свои
бесстыжие глаза, - разъярилась Эмма. - Я не двинусь отсюда, покуда не получу
все свое имущество.
Тем временем в комнату принесли ужин. Мы с Эммой от души поели и
послали за самым лучшим вином, а беспомощная Клотильда молча, сквозь слезы,
смотрела, как ее обдирают до последнего пенни, и с каждой минутой возрастало
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Березин Федор
Распопов Дмитрий