1780 году женился, о чем мы тоже упоминали. Спустя четыре года после свадьбы
он совершил с женой путешествие в Англию, а возвратясь оттуда, послал в
Париж прошение о даровании ему дворянского достоинства и переводе из Руана в
Лион на ту же должность инспектора; просьба о переводе была удовлетворена,
однако дворянства он не получил.
которой, впрочем, влекли его и убеждения, и инстинкт. Он исполнял
обязанности инспектора Лионского податного округа по торговле и
мануфактурам, когда разразилась революция; он и его жена вмиг почувствовали,
как при свете этой новой, всевозрождающей зари в сердцах у них прорастает
дивное растение с золотыми листьями и алмазными цветами, которое именуется
энтузиазмом. Мы помним, как г-жа Ролан написала о празднике тридцатого мая,
как газета, напечатавшая ее рассказ, увеличила тираж до шестидесяти тысяч
экземпляров, так что каждый национальный гвардеец, возвращавшийся в свой
городок, поселок или деревню, уносил с собой частицу души г-жи Ролан.
сама Свобода сошла на землю и продиктовала некоему неведомому пророку
описание праздника, точь-в-точь как ангел диктовал Евангелие Святому Иоанну.
друзьями - Шампаньо, Боском, Лантенасом и еще, быть может, двумя-тремя, -
когда их кружок увеличился на одного друга.
недели и месяцы, как-то вечером привел одного из тех выборщиков, чьи отчеты
так восхищали г-жу Ролан.
религиозен; особым блеском он не отличался, но зато у него были доброе
сердце и сострадательная душа.
политике и философии.
настолько сблизились, составили в преданности отечеству, в любви к свободе,
в почитании всех священных понятий столь гармоничную троицу, что решили
больше не расставаться и зажить вместе общим коштом.
пришлось ненадолго покинуть их.
Вы видели наш открытый и спокойный образ жизни и действий. Не в моем
возрасте меняться, если ничто не изменилось. Мы проповедуем патриотизм,
возвышаем души; Лантенас - доктор и лечит больных, моя жена - кантональная
сиделка; мы с Вами будем заниматься общественными делами.
можно даже сказать, чуть ли не состояние. У Лантенаса было около двадцати
тысяч франков, у Ролана - шестьдесят, у Банкаля - сто.
время своих инспекторских посещений местных крестьян; будучи превосходным
ходоком, этот пилигрим человечности исходил с посохом в руке всю округу с
севера на юг и с запада на восток, щедро рассевая по пути новые слова и
понятия, эти плодоносные семена свободы; Банкаль, простой, красноречивый,
увлекающийся, несмотря на внешнюю сдержанность, стал для Ролана помощником,
.вторым я.; будущему коллеге Клавьера и Дюмурье в голову не приходило, что
Банкаль может полюбить его жену и она полюбит его. Разве Лантенас, совсем
еще молодой человек, не жил уже пять или шесть лет рядом с его
целомудренной, трудолюбивой, скромной и чистой женой и разве их отношения не
были отношениями брата и сестры? Разве г-жа Ролан, его Жанна, не была
олицетворением твердости и добродетели?
Банкаль ответил нежным, полным сердечной привязанности письмом.
находилась его жена.
анализа узнать это восхитительное существо, которое звали г-жой Ролан.
электричеством, когда оживают самые холодные сердца и даже мрамор трепещет и
погружается в мечтательность. Уже начиналась осень, и тем не менее в небе
громыхала летняя гроза.
когда она увидела Банкаля; оно раскрылось и, словно чашечка цветка, источало
аромат; в ушах у нее словно звенело птичье пение. Казалось, в ее воображении
рождалась весна, и на неведомой равнине, еще сокрытой туманом, ей смутно
виделось, как рука могучего машиниста, которого именуют Богом, готовит новую
декорацию с благоухающими купами кустов, прохладными ручейками и водопадами,
тенистыми лужайками и залитыми солнцем полянами.
чувство существует. Она поняла опасность и со слезами на глазах, правда,
сияющих улыбкой, подошла к столу и без колебаний написала Банкалю - бедная
раненая Клоринда, показывающая, что брони на ней больше нет, - признание в
любви, тем самым губя всякую надежду на то, что могло бы возникнуть из этого
признания.
уплыв в Англию, пробыл там два года.
возможно, моим читателям будет приятно после смятения и страстей, через
которые они только что прошли, немножко передохнуть в чистой и свежей сени
красоты, твердости и добродетели.
на самом деле, - чистой в мастерской своего отца, чистой близ ложа
престарелого супруга, чистой у колыбели ребенка. Перед гильотиной, в час,
когда не лгут, она написала: "Я всегда владела своими чувствами, и никто не
знал сладострастия меньше, чем я."
Да, я знаю, эпоха, которой мы сейчас занимаемся, была эпохой злобы, но она
была и эпохой любви. Пример подала сама Франция: несчастную узницу, долго
пребывавшую в оковах, освободили от цепей, вернули ей свободу. Словно Мария
Стюарт, вышедшая из тюрьмы, она захотела прильнуть поцелуем к устам всего
Божьего мира, заключить всю природу в объятия, оплодотворить ее своим
дыханием, чтобы в ней зародилась свобода страны и независимость всего света.
и Кондорсе, Верньо и м-ль Кандейль. Все, даже холодный и беспощадный
Робеспьер, холодный и беспощадный, как нож гильотины, ощущали, как плавится
сердце в этом огромном горниле любви; он любил дочь своего квартирного
хозяина, столяра Дюпле. Нам еще предстоит стать свидетелями их знакомства.
неважно, ведь любовь есть величайшая добродетель сердец, - любовь г-жи
Тальен, любовь г-жи Богарне, любовь г-жи Жанлис, что своим утешительным
дыханием оживляла даже на эшафоте бледные лица обреченных на смерть?
самом широком смысле: одни любили идею, другие материю, те - отчизну, эти -
весь человеческий род. После Руссо потребность любить все возрастала, можно
бы сказать, что возникла потребность спешить походя постичь всею и всякую
любовь, что при приближении к могиле, пропасти, бездне каждое сердце
трепетало от некоего неведомого, страстного, всепожирающего наития, что,
наконец, каждая грудь обретала дыхание из некоего всемирного центра и этим
центром были все любови, слившиеся в одну-единственную и единую любовь.
четвертом этаже в гостинице "Британик." Вернемся же к ним.
Глава 14
ПЕРВЫЕ РЕСПУБЛИКАНЦЫ
чрезвычайного депутата, он должен был защищать интересы двадцати тысяч
оставшихся без хлеба рабочих.
Варенне, оказавшие такое влияние на судьбы наших героев и судьбу Франции,
что мы сочли за благо посвятить им чуть ли не целый том.
то есть дня, о котором мы сейчас рассказываем, имело место множество
событий.
участвовали в возвращении его в Париж, но, когда он был возвращен и оказался
в Париже, в Тюильри, никто не представлял, что же теперь с ним делать.
сторон, точь-в-точь как ветры во время урагана. Горе кораблю, оказавшемуся в
море во время подобной бури!
подписанную Лежандром, этим французским мясником, которого королева
сравнивала с английским мясником Гаррисоном.
бы достоинство у них было: они точно выражали мысль патриотов, украсивших
ими свою афишу.