могут поддержать многие (Киприан начал перечислять) в том случае, конечно,
ежели...
в секретах патриархии, как и о недостойном поведении василевса, не стоило.
Пимен, разумеется, приедет со средствами! Вот куда, а не на восстановление
храмов и художество иконное пойдет русское серебро! - в тихом бешенстве
подумал про себя Федор. - И эти пакости Пименовы, симония и подкупы,
также, скажут, предначертаны Господом? Гнев подвигнул его задать тот
вопрос, коего он прежде не мыслил было касаться или намеривал скользом
задеть в самом конце беседы:
вечеру, отдававшие свое тепло, начал наполнять прохладную днем келью
духотой. Лоб Киприана блестел, покрываясь потом то ли от жары, то ли от
трудноты Федорова вопрошания.
наступило молчание.
Киприан, пуская первую пробную парфянскую стрелу в покойного соперника.
Федор глянул еще угрюмее. Помолчал, высказал:
промолчал.
для себя русло (<как дядя> - не выговорилось).
Рязанским!
уязвленный Киприан подумал о том, что он ведь тоже помогал Дмитрию
заключать очередной мир с Олегом, кончившийся, однако, очередною войной.
Неужели Сергий добился большего? Однако напоминать о своих прежних
заслугах Киприан не стал. Понял - не стоит. Вместо того начал
рассказывать, как они с Сергием бежали от Тохтамышевых татар, как
скрывались в лесах, шли болотами, как Сергий у походного костра вел ученые
богословские беседы. Федор слушал, не прерывая. Дядя никогда не
рассказывал о том времени, и многое ему было внове. Слушал, думая о том,
что Киприан все-таки добился своего и сейчас. Снимая сан с Пимена,
потребуется утвердить на митрополичьем престоле этого вот многоречивого
иерарха, и как посмотрит еще великий князь, так и не сказавший своего
слова о наследнике власти Пименовой, тем паче, что, зачиная это дело, все
они думали обрести именно Дионисия на престоле верховного главы русской
церкви... И все-таки Пимена требовалось снять! И уговорить великого князя
Дмитрия на Киприанов приезд!
Маковецкой обители, об Иване Петровском, о стригольниках (о Пимене они
избегали говорить). Федор рассеянно и немногословно отвечал, все думая о
своем.
требовательно вопросил он. - Константинопольская патриархия до сих пор
была против особой митрополии для Литвы! Или что-то переменилось нынче?
считают, что митрополия должна быть единой, но...
Литвы дело не остановит, учнут перекрещивать православную Русь!
Оба, не сговариваясь, устремили во двор, ну, а там уж сами ноги понесли к
морю.
никем не охраняемая калитка, каменный лаз, в которую выходили рыбаки,
собиравшиеся на ночной лов. Мраморное море (древняя Пропонтида), невидимое
во тьме, пахнуло на них запахом гниющих водорослей и свежестью. Тихо
всплескивая, отблескивала вода. Дремали полувытащенные на песок лодки.
Ройны с завязанными парусами смутно висели в черной пустоте южной ночи,
как пылью, осыпанные звездами.
пролегла темно-пурпурная дорожка, точно пролитая кровь. Подымаясь, луна
желтела, блекла, заливая все вокруг призрачным, неживым зеленым светом.
Казалось, что город умер давным-давно. И эти башни и стены, облитые луной
- остатки некогда бывшей здесь, но давно исчезнувшей жизни. Так что когда
появился старый рыбак с веслами на плече, оба даже вздрогнули. Рыбак,
тяжело ступая, подошел к лодке и начал с усилием спихивать ее в воду.
Федор не выдержал, принялся помогать. Рыбак что-то спросил по-гречески,
Федор ответил. Киприан смотрел на него издали, дивясь этому всегдашнему
хотению русичей влезать во всякую делаемую на их глазах работу, причем и у
бояр, и у смердов - одинаково.
поблагодарив, начал ставить парус, а Федор, несколько задыхаясь и обтирая
руки, запачканные смолой, воротился к Киприану.
горячо, еще на подходе. - Разве не ясно, что ни города, ни башен, ни Софии
и даже этой вот ладьи не было бы без усилий рук человеческих? Без воли
Константина Равноапостольного? Без упорного труда мастеров, что веками
возводили дворцы и храмы? Как можно, воздвигнув такое множество
рукотворных чудес, утверждать, что жизнь движется помимо нашей воли? Быть
может, мы молоды и не искушены в философии и в риторском искусстве, но нам
этого не понять! Мыслю, что Господь, наделив человека свободою воли,
потребовал от него непрестанного деяния! Я только так понимаю Господень
завет: <в поте лица своего добывать хлеб свой!> Или вот, в притче о
талантах, там прямо сказано, что скрывший талант свой - отступник веры
Христовой! И тот, кто больше других прилагает усилий, работая ему, тот и
угоднее Господу!
о разделении церковном?
башню до неба! А уж как Господь разделил языки, дак не нам его волю
менять! Вот и весь сказ! И что бы там ни баяли католики теперь, то все от
дьявола! В коей вере ты рожден, в той же и помереть должен! Иначе у тя ни
веры, ни родины не станет!
и Киприан сдержал возражения, хотя и очень хотелось ему подразнить
русского игумена каверзными вопросами: что, мол, он думает, в таком
случае, о том времени, когда церковь Христова была единой, и о принятии
христианства Владимиром? Киприану самому хотелось разобраться теперь во
всем этом многообразии мнений и вер.
песка.
католиком?
вера своя. У нас, греков, своя, мешать не след... - Сказал и пошел к ладье
с тяжелым якорем на плече, волоча по песку толстое просмоленное ужище, по
бедности заменявшее ему якорную цепь.
Быть может, останься он, города бы и не сдали?
рядом стоит симоновский игумен.
пощадив Киприана.
осеребривши колеблемую равнину вод, и, не сговариваясь, повернули к дому.
тем перед Господом? - вопросил Киприан, когда они уже протиснулись в узкий
каменный лаз в городской стене.
надобно заставлять себя к деланию! Вера без дел мертва есть! А и просто
рещи, по жизни, кто грешит боле других? Лодырь да на кого работают, а он
без дела сидит. И похотение разжигается тем, и гордыня, и сребролюбие...
перемолчали, не назвав сановного имени. Ругать императора, будучи у него в
гостях, было ни к чему.
заключил Федор. - О таковых и сказано: <О если бы ты был холоден или
горяч! Но ты тепл еси, и потому извергну тебя из уст своих!> Посему -
каждый должен!
Киприан. - Жизнью руководят избранные, просвещенные светом истинного
знания, а также надстоящие над толпою, охлосом, игемоны и стратилаты, их
же волею творится сущее в мире.
Федор. - А ведь могли побежать, да попросту и не прийти могли на ратное
поле! Нет, именно каждый людин держит ответ пред Господом, и токмо от
соборного деяния всех творится сама жизнь!
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Андреев Николай
Перумов Ник