димых знаний для действительно полезного распределения этих богатств. У
вас, сударыня, к этим качествам присоединяется христианская душа, такая
же великодушная, как у Альберта, вам и надлежит употребить это нас-
ледство на дела милосердия. Уступаю вам все свои права, если таковые
действительно у меня имеются, чего я не знаю и знать никогда не пожелаю.
Молю вас только об одной милости - никогда больше не оскорблять моей
гордости подобными предложениями.
ней уважение к девушке, но, не решаясь еще восхищаться ею, старуха поп-
робовала было настаивать.
суэло. - У вас ведь нет состояния?
лю труд.
моя не может протестовать, - на это у меня есть серьезные причины.
ществе?
поведение мое всегда будет достойно супруга, которого я потеряла.
никогда не будет, если не считать, конечно, вашей племянницы, баронессы
Амелии.
нула канонисса; имя Амелии подействовало на нее, словно ожог.
ем, в искренности которого не могла усомниться Венцеслава. - Ради бога,
скажите мне, почему я не вижу здесь молодой баронессы? Боже мой! Неужели
она также скончалась?
Не будем больше говорить об Амелии, речь идет не о ней.
раньше, а именно, что она является единственной и законной наследницей
поместий и титулов вашей семьи. Вот что должно успокоить вашу совесть в
вопросе о порученных вам Альбертом драгоценностях, раз закон не разреша-
ет вам распорядиться ими в свою пользу.
предоставлены вам предсмертной волей Альберта.
ваюсь. Альберт прекрасно знал, что я не желаю быть ни богатой, ни графи-
ней.
вами. Общество не поймет ни любви Альберта, ни снисходительности его
семьи к такой бедной девушке, как я. Оно поставило бы ему это в упрек и
считало бы пятном в вашей жизни. А для меня это было бы источником нас-
мешек и, быть может, даже позора, так как, повторяю, общество не поймет
того, что у нас здесь происходит. Стало быть, обществу никогда и не сле-
дует этого знать, как не знают и ваши слуги, ибо мой учитель и господин
доктор - единственные посторонние свидетели нашего тайного брака - еще
не разгласили его и не разгласят. За молчание учителя я вам ручаюсь, а
вы можете и должны заручиться молчанием доктора. Будьте же спокойны на
этот счет, сударыня! От вас будет зависеть унести тайну с собою в моги-
лу, и никогда благодаря мне баронесса Амелия не заподозрит, что я имею
честь быть ее кузиной. Забудьте же о последнем часе графа Альберта, -
это мне надо помнить о нем, благословлять его и молчать. У вас и без то-
го довольно причин для слез, зачем прибавлять к ним горе и унижение, на-
поминать вам о существовании вдовы вашего чудесного племянника!
с нами! У вас великая душа и великий ум! Не покидайте нас!..
суэло, с восторгом принимая ее ласки, - но я не могу ничего поделать,
ибо в противном случае наша тайна была бы обнаружена или заподозрена,
что сводится к одному и тому же, а я знаю, что честь семьи вам дороже
жизни. Позвольте же мне, вырвавшись немедленно и без колебаний из ваших
объятий, оказать вам единственную услугу, которая в моей власти!
жесть, подавлявшую ее. То были первые ее слезы после смерти племянника.
Она приняла жертву Консуэло, и доверие, с каким старушка отнеслась к ее
решению, доказало, что она наконец оценила благородство характера девуш-
ки. Венцеслава рассталась с ней, спеша поделиться результатом разговора
с капелланом и переговорить с Порпорой и Сюпервилем о необходимости хра-
нить вечное молчание.
замка, сада и окрестностей, чтобы еще раз увидеть места, напоминавшие ей
о любви Альберта. В благоговейном порыве она добралась до самого Шре-
кенштейна и присела на камень в той страшной пустыне, где так долго
смертельно страдал Альберт. Но вскоре мужество покинуло ее, воображение
разыгралось, и ей почудилось, будто из-под скалы доносится глухой стон.
Она даже не посмела признаться себе, что явственно слышит этот стон. Так
как Альберта и Зденко уже не было в живых, такой обман слуха мог быть
лишь чем-то болезненным, губительным. И Консуэло поспешила уйти оттуда.
стал крепче держаться на ногах и немного оживился во время страстно лю-
бимой им охоты. Сопровождавшие его охотники загоняли дичь, стремясь выз-
вать в нем желание ее подстрелить. Он все еще целился верно, добычу же
подбирал вздыхая.
пеллан, вставший с постели, чтобы пойти в часовню помолиться у тела по-
койного, попробовал было сесть за стол, но у него был жар, и в самом на-
чале ужина он почувствовал себя плохо. Сюпервиль был голоден, и необхо-
димость бросить горячий суп и вести каноника в его комнату невольно выз-
вала у него восклицание, в котором чувствовалась досада:
мужчин - канонисса и синьора!
доровье бедного священника, и вместе с бароном воздал должное ужину.
Порпора, страшно подавленный, хотя он и скрывал это, был не в состоянии
открыть рот ни для разговоров, ни для еды. А Консуэло думала лишь о пос-
леднем ужине за этим самым столом, когда она сидела с Альбертом и Андзо-
лето...
были заказаны на четыре часа утра. Порпора не хотел было ложиться, но
сдался на просьбы и уговоры приемной дочери, боявшейся, как бы он тоже
не захворал. Желая убедить его, Консуэло уверила, что сама также уснет.
Христиану. Он спокойно спал, и Сюпервиль, жаждавший поскорее покинуть
эту печальную обитель, уверял, что у старика нет больше жара.
его в сторону, спросила Консуэло.
предупредить вас, что вообще он не особенно-то долго протянет. В этом
возрасте не чувствуют так остро горя в первую минуту, но несколько позже
тоска и одиночество его доконают. Это только отсрочка. Итак, будьте нас-
тороже, ведь не серьезно же, в самом деле, отказались вы от своих прав?
очень удивляет, что вы никак не можете поверить такой простой вещи.
свекра. А пока вы сделали большую ошибку, отказавшись от драгоценностей
и титула. Ну, ничего! У вас есть на это свои причины, в которые я не
вхожу, но думаю, что такая уравновешенная особа, как вы, не может посту-
пить легкомысленно. Я дал честное слово хранить семейную тайну и буду
ждать, когда вы меня от него освободите. В свое время и в своем месте
мои показания будут вам полезны. Можете на них рассчитывать. Вы всегда
найдете меня в Байрейте, если богу угодно будет продлить мою жизнь, и в
надежде на это, графиня, целую ваши ручки.
больного, написал последний рецепт, получил крупную сумму денег, пока-
завшуюся ему, однако, ничтожной по сравнению с той, какую он надеялся
вытянуть у Консуэло, служа ее интересам, и в десять часов вечера покинул
замок, поразив и приведя в негодование Консуэло своим корыстолюбием.
Канонисса велела поставить для себя кровать подле Христиана. Две горнич-
ные дежурили в этой комнате, двое слуг - у капеллана и старый Ганс - у
барона.
эло. - Но кто же будет подле Альберта в эту мрачную ночь, под сводами
часовни? Я - раз это моя вторая и последняя брачная ночь!"
ночь, засветила маленькую лампу и пошла в часовню.
Самойлова Елена
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Елманов Валерий
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий