Чтение 189–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

вы не знаете, что сегодняшняя ночь - ночь тайн?

И, взяв Маникана под руку, граф быстро увлек его по той дороге, кото-
рую Монтале так хорошо знала и так плохо показывала.

Монтале проводила их глазами, пока они не скрылись из виду.

XXXI

КАК МАЛИКОРН БЫЛ ВЫСЕЛЕН ИЗ ГОСТИНИЦЫ "КРАСИВЫЙ ПАВЛИН"

Тем временем Маликорн постарался расположиться поудобнее.

Когда Монтале обернулась, перемена в положении Маликорна сразу же
бросилась ей в глаза. Маликорн сидел, как обезьяна, на каменной ограде,
опершись ногами на верхнюю ступеньку лестницы. Голова его, как у фавна,
была увита плющом и жимолостью, а ноги опутывал дикий виноград.

Что касается Монтале, то ее вполне можно было принять за дриаду.

- На что это похоже? - возмущалась она, поднимаясь по лестнице. - Вы
покоя мне не даете, преследуете, меня, несчастную, тиран вы этакий!

- Я, - удивился Маликорн, - я тиран?

- Разумеется, вы беспрестанно компрометируете меня, господин Мали-
корн; вы злобное чудовище!

- Я?

- Что вам понадобилось в Фонтенбло? Скажите на милость! Разве вы жи-
вете не в Орлеане?

- Вы спрашиваете, что мне понадобилось здесь? Мне нужно было увидеть
вас.

- Ах, какое неотложное дело!

- Очень неотложное, мадемуазель, хотя вам, конечно, все равно. Что же
касается моего дома, то вы прекрасно знаете, что я покинул его и в буду-
щем мне не надо никакого дома, кроме того, в котором живете вы. А так
как в настоящее время вы живете в Фонтенбло, то я и явился в Фонтенбло.

Монтале пожала плечами.

- Так вы хотите меня видеть?

- Да.

- Ну хорошо, вы меня увидели? Будет с вас, ступайте!

- О нет! - воскликнул Маликорн.

- Как это нет?

- Я явился не только с тем, чтобы увидеть вас; мне надо также погово-
рить с вами.

- Что же, поговорим. Но только после и в другом месте.

- После! Бог знает, увижу ли я вас после и в другом месте. Такого
удобного случая, как этот, нам никогда больше не представится.

- Но сейчас я никак не могу.

- Почему?

- Потому что сегодня ночью произошла тысяча приключений.

- Так это будет тысяча первым.

- Нет, нет, мадемуазель де Тонне-Шарант ждет меня в нашей комнате; ей
нужно сообщить мне что-то очень важное.

- И давно уже ждет?

- По крайней мере, с час.

- В таком случае, - сказал спокойно Маликорн, - подождет еще нес-
колько минут.

- Господин Маликорн, вы забываетесь.

- То есть вы меня забываете, мадемуазель. И та роль, которую вы зас-
тавляете меня играть здесь, начинает раздражать меня. Тьфу, пропасть!
Целую неделю я слоняюсь тут около вас, а вы ни разу не соблаговолили за-
метить меня...

- Как, вы здесь уже целую неделю?

- Да, скитаюсь в парке, словно оборотень, обжигаемый фейерверками, от
которых у меня порыжели два парика, вечно мокрый от вечерней сырости и
брызг фонтанов, вечно голодный, измученный, вынужденный удирать через
ограду, точно вор. Черт возьми, разве это жизнь для существа, которое не
создано ни белкой, ни саламандрой, ни выдрой! Вы настолько безжалостны,
что хотите заставить меня утратить человеческий образ. Нет, я протестую!
Я человек, черт возьми, и останусь человеком, разве только на этот счет
последуют иные распоряжения небесного начальства!

- Что же вам надо? Чего вы хотите? Чего вы требуете? - спросила Мон-
тале более мягким тоном.

- Не станете же вы уверять, что не знали о моем пребывании в Фонтенб-
ло?

- Я...

- Будьте откровенны.

- Я подозревала об этом.

- Неужели в течение целой недели вы не могли устроить так, чтобы ви-
деться со мной хотя бы раз в день?

- Мне всегда мешали, господин Маликорн.

- Та-та-та...

- Спросите у других фрейлин, если не верите.

- Никогда не спрашиваю объяснения того, что сам знаю лучше других.

- Успокойтесь, господин Маликорн, скоро все переменится.

- Давно пора.

- Вы же знаете, что о вас всегда думают, видят ли вас или нет, - ска-
зала Монтале с кошачьей ласковостью.

- Да, как же, думают!

- Честное слово.

- Нет ли чего новенького?

- Относительно чего?

- Относительно моего поручения узнать, что творится у принца?

- Ах, дорогой Маликорн, в эти дни нельзя было даже подойти к его вы-
сочеству.

- А теперь?

- Теперь другое дело: со вчерашнего дня он перестал ревновать.

- Вот как! Отчего же прошла его ревность?

- Пошел слух, что король удостоил внимания Другую женщину, и принц
сразу успокоился.

- А кто пустил этот слух?

Монтале понизила голос:

- Говоря между нами, мне кажется, что принцесса и король просто сго-
ворились.

- Ха-ха!.. - засмеялся Маликорн. - Это было единственное средство! А
как же тот бедный воздыхатель - господин де Гиш?

- О, он совсем отставлен.

- Они переписывались?

- Да нет же! В течение целой недели я не видела, чтобы кто-нибудь из
них взял перо в руки.

- А в каких отношениях вы с принцессой?

- В самых лучших.

- Ас королем?

- Король улыбается мне, когда я прохожу мимо.

- Хорошо. Теперь скажите, какую женщину наши любовники решили сделать
своей ширмой?

- Лавальер.

- Бедняжка! Нужно, однако, помешать этому, моя милая.

- Зачем?

- Затем, что господин Рауль де Бражелон убьет ее или себя, если у не-
го возникнет подозрение.

- Рауль? Добряк Рауль? Вы думаете?

- Женщины имеют претензию считать себя знатоками человеческих страс-
тей, - сказал Маликорн, - а сами не умеют читать ни в собственных серд-
цах, ни в собственных глазах. Словом, говорю вам, господин де Бражелон
безумно любит Лавальер, и если она вздумает сделать вид, что обманывает
его, он лишит себя жизни или убьет ее.

- Король защитит ее, - уверила его Монтале.

- Король! - воскликнул Маликорн.

- Конечно.

- Ну, Рауль убьет короля, как обыкновенного гусара.

- Вы с ума сошли, господин Маликорн!

- Нисколько; я говорю вам совершенно серьезно, милая Монтале, а сам я
знаю, как поступить.

- Как?

- Я предупрежу потихоньку Рауля об этой шутке.

- Боже вас сохрани, несчастный! - вскричала Монтале, поднимаясь на
одну ступеньку ближе к Маликорну. - Даже не заикайтесь об этом бедняге
Бражелону.

- Почему же?

- Потому что вы еще ничего не знаете.

- А что случилось?

- Сегодня вечером... Никто нас не подслушивает?

- Нет.

- Сегодня вечером под королевским дубом Лавальер громко и простодушно
заявила: "Не понимаю, как это, увидев короля, можно любить какого-нибудь
другого мужчину".

Маликорн даже подпрыгнул на стене.

- Ах, боже мой, неужели она так и сказала, несчастная?

- Слово в слово.

- И она думает так?

- У Лавальер всегда что на уме, то и на языке.

- Это требует отмщения. Какие все женщины ехидны! - воскликнул Мали-
корн.

- Успокойтесь, дорогой Маликорн, успокойтесь!

- Напротив, зло нужно пресечь в корне. Нужно вовремя предупредить Ра-