Чтение 189–й страницы книги ~Тысяча и одна ночь~

ее по ту сторону занавески?" И евнух изумился его словам и сказал: "Если
ты вылечишь ее отсюда, это увеличит твои достоинства".

Тогда Камар-аз-Заман сел за занавеской и, вынув чернильницу и калам,
взял бумажку и написал на ней такие слова: "Это письмо от того, кого лю-
бовь истомила и страсть погубила, и печаль изнурила, кто на жизнь надеж-
ды лишился и в близкой кончине убедился. И нет для сердца его болезного
помощника и друга любезного, и для ока, что ночью не спит, нет никого,
кто заботу победит. И днями он в пламени сгорает, а ночами, как под пыт-
кой, страдает, и тело его худоба изводит, но гонец от любимого не прихо-
дит".

А потом он написал такие стихи:

"Пишу, и душа моя тебя поминает лишь,

И веки сгоревшие не слезы, а кровь струят.

Печаль и страдания на тело надели мне

Рубаху томления, и в ней я влачу его.

Я сетовал на любовь, любовью терзаемый,

И нет для терпения местечка в душе моей.

К тебе обращаюсь я: "Будь щедрой и кроткою

И сжалься" - душа моя в любви разрывается",

А под стихами он написал такие созвучия: "Сердец исцеленье - любимым
единенье. Кого любимый терзает, того Аллах исцеляет. Кто из нас иль из
вас обманщиком будет, тот желаемого не добудет. Нет лучше, чем любящий и
верный любимому, что суров безмерно".

И он написал, подписываясь: "От безумно влюбленного, любящего, сму-
щенного, любовью и страстью возбужденного, тоской и увлечением плененно-
го Камар-аз-Замана, сына Шахрамана, - единственной во все времена, что
среди прекрасных гурий избрана, госпоже Будур, чей отец - царь аль-Га-
йюр. Знай, что ночи провожу я в бденье, а дни свои влачу в смущенье,
больной, истощенный, любящий, увлеченный, многие вздохи испускающий,
обильные слезы проливающий, любовью плененный, тоской умерщвленный, с
душою, разлукой прожженной, страсти заложник, недугов застольник. Я
бодрствующий, чье око сном не смежается, влюбленный, чьи слезы не прек-
ращаются, и огня сердца моего не погасить, а пламени страсти не сок-
рыть".

А потом Камар-аз-Заман написал на полях письма вот какой превосходный
стих:

"Привет мой из сокровищ благ господних

" Тому, кто держит и мой дух и сердце".

И еще он написал:

"Хоть слово в подарок мне вы дайте и, может быть,

Меня пожалеете, и дух мой смирится.

И правда, от страсти к вам, влюбленный, считаю я

Пустым то, что пережил - мое униженье.

Аллах, сохрани же тех, к кому отдален мой путь!

Я скрыл свои чувства к ним в достойнейшем месте.

Но вот свои милости послала ко мне судьба,

И ныне закинут я к порогу любимой.

Я видел Буду со мной на ложе лежащею

Светила луна моя в лучах ее солнца".

А потом Камар-аз-Заман, запечатав это письмо, написал на месте адреса
такие стихи:

"Письмо ты спроси о том, что пишет перо мое, -

Поведают письмена любовь и тоску мою.

Вот пишет рука моя, а слезы текут из глаз,

И жалуется любовь бумаге из-под пера.

Пусть вечно течет слеза из глаз на бумаги лист,

Коль слезы окончатся, польется за ними кровь".

А заканчивая письмо, он, наконец, написал еще:

"Я перстень послал тебе, что в день единения

Я взял своему взамен, - пришли же мне перстень мой".

Потом Камар-аз-Заман положил перстень Ситт Будур в свернутую бумажку
и отдал ее евнуху, а тот взял ее и вошел с нею к своей госпоже..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи,

Двести пятая ночь

Когда же настала двести пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что Камар-аз-Заман положил перстень в бумажку и отдал
ее евнуху, а ют взял ее и вошел к Ситт Будур. И царевна взяла бумажку из
рук евнуха и, развернув ее, увидала, что в ней ее перстень, - он самый,
- и прочитала бумажку, а когда она поняла ее смысл, то узнала, что
письмо от ее возлюбленного и что это он стоит за занавеской. И ее ум
улетел от счастья, и грудь ее расправилась и расширилась, и от избытка
радости она произнесла такие стихи;

"Горевала я, как пришлось с тобой разлучиться нам,

И пролили веки потоки слез в печали.

И поклялась я, что когда бы время свело нас вновь,

О разлуке бы поминать не стал язык мой.

Налетела радость, но бурно так, что казалось мне,

Что от силы счастья меня повергла в слезы.

О глаза мои, ныне слезы лить уж привычно вам,

И вы плачете и от радости и с горя".

А когда Ситт Будур окончила свои стихи, она тотчас поднялась и, упер-
шись ногами в стену, с силой налегла на железный ошейник и сорвала его с
своей шеи, а потом она порвала цепи и, выйдя из-за занавески, бросилась
к Камар-аз-Заману и поцеловала его в рот, как клюются голуби, и, обняв
его от сильной любви и страсти, воскликнула: "О господин мой, явь это
или сон? Неужели Аллах послал нам близость после разлуки? Слава же Алла-
ху за то, что мы встретились после того, как потеряли надежду!"

И когда евнух увидал, что она в таком состоянии, он выбежал бегом и,
придя к царю аль-Гайюру, поцеловал землю меж его рук и сказал: "Знай, о
мой владыка, что этот звездочет - шейх звездочетов и ученее их всех. Он
вылечил твою дочку, стоя за занавеской и не входя к ней". - "Посмотри
хорошенько, верная ли это весть!" - сказал царь. И евнух ответил: "О
господин, встань и взгляни на нее, она нашла в себе столько сил, что
порвала железные цепи и вышла к звездочету и принялась его целовать и
обнимать".

И тогда царь аль-Гайюр поднялся и вошел к своей дочери, а та, увидав
его, встала на ноги, закрыла себе голову и произнесла такое двустишие:

"Не люблю зубочистку я, потому что,

Ее вспомнив, скажу всегда: "Без тебя я!"

А арак, тот любезен мне, потому что,

Его вспомнив, скажу всегда: "Тебя вижу!" [236]

И тогда отец ее до того обрадовался ее благополучию, что едва не уле-
тел, и он поцеловал дочь меж глаз, так как любил ее великой любовью. И
царь аль-Гайюр обратился к Камар-аз-Заману и спросил его, кто он, и ска-
зал: "Из каких ты земель?" И Камар-аз-Заман рассказал царю о своем про-
исхождении и сане и осведомил его о том, что его отец - царь Шахраман. А
затем Камар-аз-Заман рассказал ему всю историю, с начала и до конца, и
поведал ему обо всем, что приключилось у него с Ситт Будур и как он взял
у нее с пальца ее перстень и надел ей свой перстень. И царь аль-Гайюр
изумился и воскликнул: "Поистине, вашу историю надлежит записать в кни-
гах, чтобы ее читали после вас поколения за поколениями!"

И потом царь аль-Гайюр призвал судей и свидетелей и написал брачную
запись госпожи Будур с Камар-аз-Заманом и велел украсить город на семь
дней. А после этого разложили скатерти с кушаньями и устроили празднест-
ва я украсили город, и все воины надели самые роскошные платья, и забили
в литавры и застучали в барабаны, и Камар-аз-Заман вошел к Ситт Будур, и
ее отец обрадовался ее исцелению и выходу ее замуж и прославил Аллаха,
пославшего ей любовь к красивому юноше из царских сыновей.

И царевну раскрывали перед Камар-аз-Заманом, и оба они были похожи
друг на друга красотой, прелестью, изяществом и изнеженностью. И Ка-
мар-аз-Заман проспал подле нее эту ночь и достиг того, чего желал от
нее, а она удовлетворила свое стремление к нему и насладилась его красо-
той и прелестью, и они обнимались до утра. А на другой день царь устроил
званый пир и собрал на него всех жителей внутренних островов и внешних,
и разостлал для них скатерти с роскошными кушаньями, и столы были расс-
тавлены в течение целого месяца.

А после того, как сердце Камар-аз-Замана успокоилось, и он достиг же-
лаемого и провел таким образом с Ситт Будур некоторое время, ему вспом-
нился его отец, царь Шахраман. И он увидел во сне, что отец говорит ему:
"О дитя мое, так ли ты поступаешь со мною и делаешь такие дела?" И про-
износит ему, во сне, такое двустишие:

"Луна во мраке страшит меня отдалением,

Поручила векам стеречь она стадо звезд своих"

Дай срок, душа! Ведь, может быть, и придет она.

Потерпи же, сердце, когда прижгли, как клеймом, тебя",

И Камар-аз-Заман, увидав во сне своего отца, который упрекал его, был
наутро озабочен и печален, и Ситт Будур спросила его, и он рассказал ей
о том, что видел..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Двести шестая ночь

Когда же настала двести шестая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о
счастливый царь, что когда Камараз-Заман рассказал Ситт Будур о том, что
видел во сне, она вошла с ним к своему отцу, и они рассказали ему об
этом и попросили позволения уехать. И царь позволил Камар-аз-Заману уе-