ее боевые средства были оружием нападения. Возможность войны на территории
самой Германии полностью исключалась из системы планирования. Нет смысла
увеличивать выпуск зенитных орудий, которые на каждые две тысячи выстрелов
длают одно попадание. Это слишком высокая цена для того, чтобы оплачивать
ею защиту немецкого населения.
труда установил, сколь тощ оборонительный огонь берлинской
противовоздушной обороны, - он был подобен жалкому фейерверку.
организованно, неторопливо, сваливая свой груз с разумной
осмотрительностью только там, где тропы огненных трасс зенитных снарядов
были едва заметны. Они сбрасывали бомбы над густо населенными рабочими
районами.
искать здесь антифашистов? Мертвые, под развалинами, они не доставляли
никому забот, не нуждались даже в погребении.
Вайс ощущал судорожные конвульсии сотрясаемого от бомбовых толчков города.
недосягаемости, будто их охранял закон о неприкосновенности частной
собственности, - гибли люди.
лежали старики, женщины, дети.
Берлином.
откалывались и падали на город тяжелые обломки, гулко сотрясая воздух.
Трассирующие снаряды и прожекторы только освещали путь их падения.
осыпались, как осколки льда.
голубые лучи прожекторов и словно отсекли своими негнущимися лезвиями от
плиты неба гигантскую глыбу, и дом - нет, не дом развалился, а этот
упавший на улицу, отсеченный черный кусок неба.
момент, когда стена другого дома, медленно кренясь, осыпалась вдруг
каменной лавиной.
перрона, тесно скучившись, сидели и лежали вповалку люди.
кондитерские изделия, пивные, бары, зазывающими посетить увеселительные
заведения и знаменитые рестораны. Чины военной полиции с медными бляхами в
виде полумесяца на груди, светя карманными фонарями, проверяли документы.
Белый световой диск этих фонарей обладал, должно быть, силой удара, потому
что головы отшатывались при его приближении так, будто над ними заносили
кулак.
тотальной мобилизации, - юнцов и стариков.
улицах. Не так хлопотно, и безопаснее работать в укрытии, не спеша, не
опасаясь бомбежек.
"лечебницы" и делали им там укол цианистого калия в сердце - в порядке
чистки расы от неполноценных экземпляров.
благовоспитанно - обнаруженных "дезертиров" угощали сигаретами. А у тех,
кто был в ботинках, разрезали шнурки, чтобы будущие защитники рейха не
вздумали удрать, когда их поведут на сборный пункт.
Люди боялись, чтобы их не заподозрили в психической неполноценности.
Матери ниже склонялись над детьми, инстинктивно стремясь защитить их своим
телом. Лежали, сидели, стояли неподвижно, молча, словно заключенные в
камере после приговора.
только за свой народ. Но сейчас ему хотелось мстить им и за этих немцев,
за этих вот людей, приговоренных к бомбовой казни.
многих немцев к соучастию в своих преступлениях. Они отдавали им в рабство
женщин и девушек, пригнанных из оккупированных территорий. Создали
изобилие жратвы, грабя людей в захваченных землях и обрекая их на голод.
Почти три миллиона человек, вывезенных из стран Европы, как рабы работали
на немцев. Они строили им дома, дороги, пахали и сеяли.
приходилось расплачиваться наличными: не пфеннигами, а отцами, мужьями,
сыновьями, одетыми в мундиры цвета пфеннигов. Таков был товарооборот
рейха.
только одно - подвиг Советской Армии, сокрушительный удар, который
повергнет ниц и растопчет фашизм, как уползающую гадину, чьи скользкие
петли обвили тело Германии и продолжают душить лучших ее сыновей в
застенках гестапо.
- это приказать чинам военной полиции немедленно покинуть бомбоубежище. Он
велел им патрулировать улицу, чкобы для выявления вражеских сигнальщиков.
заметил, как отобранные "тотальники" провожают его изумленными и
обрадованными взглядами людей, приговоренных к казни и вдруг получивших
помилование.
дома бесшумно пылали - термитные бомбы подожгли их.
называли "коктейлем".
вытекшая из-под земли лава. Он шел по асфальту, усыпанному осколками
стекла, как по раздробленному льду.
скалистый берег и рухнул на отмель.
оползне, возвышавшемся невдалеке, Вайс увидел полуголых скелетообразных
людей - они пробивали траншею в развалинах, подобную тем, которые
прокладывают археологи во время раскопок древнего города.
Подбрось пятерых: нащупали местечко, где перекрытие ловчее пробивать.
стали карабкаться по обломкам.
болотных птиц, животы впавшие. Но на торсах и руках, как на муляжах для
обучения медиков, обозначились мышцы.
двутавровую металлическую балку, и казалось ему - он слышит сквозь дребезг
металла, как скрипят мышцы этих людей, совершающих нечеловеческое усилие.
Им самим надо было, верно, уподобиться по стойкости железу.
военнопленные.
дрожали и прижимались к ногам своих стражей: их пугало пламя и грохот
отдаленных взрывов.
рядом с гигантскими глыбами развалин. Видно по всему, их не столько
беспокоило, что кое-кто из военнопленных может убежать, сколько опасность
нового налета.
только после отбоя воздушной тревоги. Военнопленных гоняли и тогда, когда
район подвергался бомбежке.
тряпьем, на телах - кровавые подтеки от ранений, причиненных кусками
арматурного железа или острыми краями камня. Но вот странно - на их
усохших, со старческими морщинами лицах не замечалось и тени
подавленности. Они бодро покрикивали друг на друга, состязаясь в ловкости
и сноровке. Казалось, они преисполнены сознанием важности своего дела,
того, что сейчас они здесь - самые главные.
подчеркнуто уважительно они называют друг друга по имени-отчеству, с каким
вкусом произносят слова из области строительной технологии, советуются,
вырабатывая наиболее целесообразный план проходки к подвалу бомбоубежища.
древнем Египте, сооружавшие пирамиды; почти столь же примитивны были и
орудия труда. Только труд их был еще более тяжел и опасен.
глыба, свергнутая с вершины развалин, кувыркаясь, покатилась вниз.
чтобы свалить глыбу, эти люди еще старались свалить ее так, чтобы зашибить
глазеющего на них снизу немецкого офицера.
добавил такое соленое словцо, какого Вайс давно уже не слышал.
Лукьяненко Сергей
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Фазиль Искандер
Майер Стефани
Никитин Юрий