Чтение 20–й страницы книги ~Далет-эффект~

боковой одноколейной ветке. Постукивая колесами, он оставлял за собой
березовые и буковые рощи, белые дома с красными крышами, дворы, в которых
свежий ветер с Хунда полоскал развешенное белье. Затем рощи сменились
полями, и в Снеккерстене впервые показался океан - свинцовые воды Эресунна
с зелеными берегами Швеции вдали. Это была последняя остановка перед
Эльсинором. Они спустились на платформу, где их уже поджидал Скоу. Кроме
них, в этой крошечной рыбацкой деревушке с поезда никто не сошел.
Скоу пошел Вперед, не сказав ни слова, и они последовали за ним.
Улица была пустынна, старые дома прятались за высокими заборами. За первым
же углом их ждал небольшой крытый грузовик. По обоим бортам была выведена
надпись: "Kobenhavns Elektriske Article?" ""Копенгаген, электроприборы"
(дат.).", рядом красовались эффектные зигзаги молний и яростно пылающая
электрическая лампочка. Скоу открыл заднюю дверцу, и они забрались внутрь,
стараясь поудобнее устроиться на толстых мотках электропроводов. Скоу сел
за руль, сменил мягкую шляпу на шоферскую фуражку с козырьком, и грузовик
тронулся.
К Эльсинору они подъехали проселочными дорогами. Потом обогнули
гавань и остановились перед воротами с надписью: "Helsingor Skibsvaerft"
""Судоверфь Эльсинора" (дат.).". Охранник у ворот махнул им рукой,
разрешая въезд.
На стапелях стояли каркасы двух строящихся кораблей. Стучали
клепальные машины, то и дело вспыхивали белые огни, когда сварщики
склонялись к своим аппаратам. Грузовик остановился у заднего входа в
контору, укрывшись от глаз работающих на верфи.
- Выходите, приехали, - объявил Скоу, открывая заднюю дверь.
Они спустились на землю и пошли следом за ним в здание конторы и
вверх по лестнице. Полицейский в форме откозырял им и широко распахнул
дверь. В комнате пахло свежезаваренным кофе и стоял густой дым от сигар.
Спиной к двери сидели двое мужчин, смотревших на верфь через широкое окно.
Услышав звук открывающейся двери, они встали и повернулись к входящим.
Одним из них был Арни Клейн, другой - высокий мужчина средних лет в
порыжевшем черном костюме с жилетом и старомодной золотой цепочкой
карманных часов. Арни представил их друг другу.
- Познакомьтесь, это герр Лейф Хольм, управляющий верфью.
Прибывшие согласились выпить по чашечке кофе, отказавшись от толстых
длинных ютландских сигар. Хольм взял сигару, раскурил ее и выпустил
огромное облако сизого дыма, повисшего под потолком.
- Вот он перед вами, господа, - сказал Хольм, направляя сигару, как
какое-то смертоносное оружие, в сторону окна. - На центральном стапеле.
Надежда и будущее Дании.
По гавани пронесся порыв ветра с дождем, скрывший из вида зубчатые
башни Кронборга, замка принца Гамлета, а затем и приплюснутый силуэт
парома, плывущего в шведский Хельсингборг. Дождь накинул туманное
покрывало на рыжие ребра шпангоутов и обшивку строящихся кораблей и
помчался дальше на материк. Сквозь дымку проглянуло бледное солнце.
Они посмотрели в направлении, указанном Хольмом, и увидели
приземистое, почти уродливое судно, строительство которого близилось к
концу. У него была странная форма, напоминавшая автомобильную камеру,
надутую и вытянутую в длину. Нос, корма и бока были толстые и
закругленные; надстройка, которую рабочие монтировали на палубе из готовых
секций, выглядела низкой и обтекаемой.
- Это новое судно на воздушной подушке? - спросил Нильс. -
"Vikingepuden" ""Воздушный викинг", дослов. пер - "Викинг на подушке" (дат
)". Строится для рейсов Эсбьер - Лондон и считается самым большим в мире.
"Интересно, - подумал Нильс, - какое отношение этот паром на подушке имеет
к надежде и будущему Дании?"
- Вы правы, - кивнул Хольм. - Газетные статьи, шумиха, реклама -
судно, которое превосходит величиной паромы, пересекающие Ла-Манш. Только
они не упоминают, что мы работаем над ним круглые сутки и что в проект
были внесены существенные изменения. А когда судно будет готово, его
окрестят "Галатеей", и оно отправится в путешествие по безбрежным
просторам подобно своей тезке. И если оно не сумеет нырять в глубины
океана, то, возможно, - одолеет небесные высоты.
Он приложил палец к губам и многозначительно подмигнул.
- Вы хотите сказать...
- Вот именно. Луна и другие планеты, звезды - кто знает? Я так
понимаю, присутствующие здесь ученые занимались работой над двигателем
этого корабля, но и мы, судостроители, не сидели сложа руки. В
первоначальные чертежи были внесены коренные поправки. Внутренние
крепления, корпус, герметичные люки, камеры воздушных шлюзов... - не буду
утомлять вас подробностями. Достаточно сказать, что через несколько
коротких недель первое настоящее космическое судно будет спущено со
стапелей. "Галатея".
Теперь они смотрели на корабль с гораздо большим интересом.
Закругленный корпус, невозможный для любого нормального океанского судна,
был идеально герметичным. Отсутствие четко выраженных носа и кормы не
имело никакого значения для космоса. Этот ржавый уродливый корпус был
формой будущего.
- Вам, господа, будет интересно узнать еще кое о чем. Все руководство
новой программой передано в руки нового министерства, о создании которого
будет публично объявлено после окончания строительства "Галатеи", -
Министерства космоса. Я имею честь быть временно исполняющим обязанности
министра. Поэтому считаю своим приятным долгом предложить капитану Хансену
подать рапорт о переводе из Военно-воздушных сил в Космический флот, в том
же звании, разумеется, и с сохранением всех привилегий и выслуги лет. Если
вы согласны, вашим первым назначением будет должность командира этого
замечательного корабля. Итак, капитан, что скажете?
- Конечно, - тут же ответил Нильс, не колеблясь ни минуты. - Конечно,
согласен.
Он не сводил с корабля глаз, даже когда принимал от друзей
поздравления.

***

Марта была не совсем откровенна с Нильсом при расставании на станции
в Биркереде. Она не собиралась в этот день идти за покупками поскольку у
нее была назначена встреча в Копенгагене. Это была маленькая невинная
ложь, одна из очень немногих за все годы их совместной жизни. Семь лет -
своего рода рекорд. Но самое глупое, что у нее не было никакой причины
скрывать это от Нильса. Да и дело-то было пустяковым.
Чувство вины, вот и все, подумала она, останавливаясь у светофора и
поворачивая на юг по Конгевей. Всего лишь иррациональное чувство вины. Над
головой сгустились тучи, и первые капли дождя брызнули на ветровое стекло.
Что бы делал современный мир без Фрейда, который обеспечил подходящим
объяснением все, что происходит на свете? Марта специализировалась по
психологии в Колумбийском университете, когда впервые встретила Нильса,
приехав в Копенгаген навестить родителей. Ее отец, доктор Чарльз В.Грин,
известный эпидемиолог, работал в это время в Дании и занимал высокий пост
во Всемирной организации здравоохранения. Он пришел от дочери в восторг -
выпускница, длинные ноги, юбки из твида - и устроил ей замечательные
каникулы. Вечеринки, приемы, новые знакомства. Изумительное лето: И Нильс
Хансен. Большой, как гора, и прекрасный, как Аполлон в форме САС.
Неотразимо притягательный, неистощимый на шутки и смех. Марта оказалась с
ним в постели чуть ли не раньше, чем успела понять, что он не прочь
приударить за ней. На размышления просто не хватило времени. Самое
забавное, что в конце концов они все-таки решили пожениться. Его
предложение оказалось для нее совершенно неожиданным. Он действительно
нравился ей, он был практически ее первым мужчиной, поскольку сокурсников
явно не стоило брать в расчет. Сначала Марте казалась странной даже сама
мысль о том, что можно выйти замуж не за американца, - другая страна,
чужой язык. Но Дания во многих отношениях не отличалась от Соединенных
Штатов. Здесь были ее родители; Нильс, да и все ее новые друзья говорили
по-английски. Кроме того, это было заманчиво, что-то вроде внезапного
приобщения к кругу избранных. И они поженились.
Хотя она все равно так до конца и не поняла, почему он выбрал именно
ее. Стоило ему поманить пальцем - и любая готова была броситься ему на
шею. Даже теперь на вечеринках ему приходилось отбиваться от поклонниц. А
он выбрал ее. Романтическая любовь, говорила она себе, когда была в
хорошем настроении. Совсем как в "Семейном журнале для дам". Но, когда
неделями шли дожди, а она оставалась одна, ей приходилось навещать
знакомых или идти покупать новую модную шляпку, чтобы избавиться от
депрессии. Тогда она начинала изводить себя мыслями, что Нильс женился на
ней только потому, что в этом возрасте у датчан вообще принято жениться. А
она оказалась под рукой. К тому же в Дании довольно престижно иметь
жену-американку.
Истина лежала где-то посередине, то есть отчасти верно было и то и,
другое. Годы шли, и ей становилось понятно, что в жизни все не так просто,
как кажется в юности. Она давно уже была замужней женщиной, вела домашнее
хозяйство и принимала противозачаточные пилюли, и хотя временами все это
наскучивало, но несчастной она себя не чувствовала.
И все-таки Марта оставалась гражданкой Соединенных Штатов - возможно,
это и было источником чувства вины. Если она любит Нильса, а Марта была
уверена в этом, то почему бы не сделать следующий шаг и не принять датское
подданство? Говоря по правде, она не слишком задумывалась над этим, и
всякий раз, когда ее одолевали подобные мысли, Марта гнала их прочь. А
ведь, в сущности, сделать это было совсем нетрудно. Она автоматически вела
машину и вдруг заметила, что потоки дождя заливают ветровое стекло. Она
сбавила скорость и включила дворники.
Так почему же она не поменяла гражданство? Была ли это тонкая нить,
за которую она держалась и которая связывала ее с родителями, с прошлой